Кумир - Стив Сомер

— Мысль неплохая.

— А проведение в жизнь важнейших социальных программ осуществлять через единое управление — некий государственный совет вкупе с МЖГ[128]. И потом, многовато подачек, на которых кое-кто греет руки. Не пора ли сократить их?

— Согласен. Пора,— сказал Терри.

— Ладно, я бы еще посидел с тобой, но предстоит пресс-конференция, где объявят, что для основного выступления избрали тебя,— заметил Уикерт.— Ты не хочешь намекнуть мне, о чем собираешься говорить? Само собой, не для печати. Просто мне для ориентации.

— Ориентация — на будущее,— не открывая глаз, объявил Терри.— Наш ориентир — власть. Мы — избранные представители власти.

— Да, конечно. Это верно. Значит, до встречи в Сент-Луисе,— промолвил Уикерт с улыбкой. Он был так счастлив выбраться наконец из сауны, что даже не стал ждать прощального рукопожатия.

Когда дверь за Уикертом захлопнулась, Терри еще какое-то время продолжал наслаждаться жаром сауны, от которого приятно покалывало кожу, пока испарина окончательно не высохла. Для выступления на съезде ему понадобятся нужные слова. Точные, остроумные. На что собственного ума ему не хватит. Ограниченных способностей Криса Ван Аллена тоже маловато. На свете есть только один человек, которому дано найти эти единственные слова, чтобы подготовить Америку к грядущему будущему. К новой эре.

К счастью, этот человек, эта женщина, в помощи ему не откажет.

15.10.

Вернувшись к себе в кабинет, Лу Бендер снял пиджак, повесил его на спинку стула и занялся почтой. Дверь приоткрылась. Это был президент. Бендер поднялся ему навстречу.

— Не беспокойся,— сказал Сэм Бейкер.

Он закрыл дверь и, пройдя в глубь кабинета, опустился на кушетку напротив стола Бендера.

— Где ты пропадал, Лу?

— Пришлось кое-что взять под контроль. Ты с Истменом встречался?

— Да.

— Ну и?…

— Дэн Истмен человек упрямый.

— Упрям как осел, я бы уточнил. И глуп.

— Он может причинить нам неприятности?

— Уже нет. Серьезных — нет.— Бендер наклонился вперед, упершись локтями в стол.— Сэм, он должен уйти.

— Однако, Лу, одна из тонкостей нашей Конституции заключается в том, что вице-президента нельзя уволить.

— Если он сам не подаст в отставку, то схлопочет импичмент.

— Это ты выкинь из головы.

Бендер снова сел за стол.

— Ладно. На время.

— Ко мне заходил О'Доннелл.

Эти слова насторожили Бендера.

— О чем был разговор?

— Руководство партии просит меня принять кандидатуру Фэллона, в противном случае — не выставлять больше свою.

Бендер поднял глаза. Удивлен он не был.

— Н…н-да… могло быть и хуже. От этого человека можно ждать…

— Они предложили Терри Фэллону обратиться к съезду с программной речью.

— В самом деле? — Бендеру с трудом удалось скрыть радость, какую вызвала эта новость.— Ты одобрил это?

— А меня и не спрашивали.

— Как? — Бендер так и вскочил.— Что, черт возьми, происходит?!

— Работа Уикерта.

— Ох, сукин сын,— Бендер даже заскрежетал зубами.— Я покажу ему, как выпирать нас.— Бендер нажал на клавишу внутреннего телефона.

— Слушаю, сэр,— отозвалась секретарша.

— Мэгги, принесите мне список главных кредиторов избирательной кампании Билла Уикерта. И поскорей, пожалуйста.— Он отпустил клавишу.

— Лу, я ничего такого не хочу,— сказал Сэм Бейкер.— Мы должны быть выше этого.

— На всякий случай надо подготовиться,— возразил Бендер.— Раз Уикерт напрашивается на схватку, так получит — не обрадуется. Долго будет помнить.

— Я же сказал, Лу, ничего подобного мне не надо. Позвони, пожалуйста, секретарше и отмени свой приказ насчет списка.

— Сэм…

— Лу, я настаиваю.

— А, черт!— Бендер нахмурился и снова нажал на кнопку внутренней связи.— Мэгги, приказ отменяется.— И, отпустив клавишу, не удержался:— Проклятье…

— Руководство партии собирается затребовать свидетельство о вскрытии тела Мартинеса,— сказал Сэм Бейкер.

Бендер замер на полуслове и уставился на него.

— Что? — не сразу спросил он.

— Совершенно ясно, к чему они подбираются. Если я выдвину свою кандидатуру без Фэллона, они будут настаивать на дальнейшем расследовании. А если соглашусь взять его в пару или вообще отступлюсь, они это дело закроют.

Бендер пожал плечами.

— Я же сказал, бывают вещи и похуже, чем служить второй срок на пару с Терри Фэллоном в роли вице-президента.

— Нет, на это я никогда не пойду.

Бендер задумался.

— Что ж, тогда… тогда пошли их ко всем матерям. Пусть носятся со своим свидетельством. Дело-то чистое.

— Но оно не казалось таковым, когда составляли заключение, разве не так?

— Откуда мне знать? Я в глаза его не видел.

Бейкер внимательно посмотрел на Бендера. За все тридцать лет их совместной работы Лу Бендер впервые ему солгал.

— Да? А кто его видел? — спросил президент.

Бендер развел руками.

— Кто? Наверно, доктор, который писал заключение. И ОЧЗрайен. Да те два шута, которых он приставил к этому делу.

— Один из них уже мертв.

— Да, я прочитал в газете.

— Так что, если доктор внесет изменения в свое заключение, получится ложь. Тогда его свидетельским показаниям доверять будет нельзя,— заметил президент.

— И останутся лишь О'Брайен и — как его — Манкузо.

— Понимаю.— Президент внимательно наблюдал за Бендером и видел, что тот лихорадочно что-то обдумывает.

— Послушай,— продолжал Бендер как бы между прочим,— ведь мы знать не знаем, что первоначально было в заключении, верно? Так, может быть, нам стоит подстраховаться слегка, а?

— Каким образом?

— Ты замолвишь словечко О'Брайену. А я возьму на себя Манкузо.

— С О'Брайеном я уже говорил.

— Тем лучше,— сказал Бендер.— Значит, остальное я беру на себя.

15.15.

Манкузо с грохотом распахнул дверь своего кабинета. Войдя, так же резко захлопнул, и, когда запирал ее, на глаза ему попался новый ящичек для входящей и исходящей корреспонденции, стоящий на картотеке позади двери. На дне его он нашел записку:

ПОЗВОНИТЕ, ПОЖАЛУЙСТА, МИСС КРЭЙН.

Он скомкал записку, бросил ее в угол, снял пиджак и сел за стол Росса. На нем лежала большая стопка черных видеокассет с записью покушения, аккуратно пронумерованных от 1 до 22.

Манкузо включил телевизор. Потом нажал на "пуск" видеоплейер. Однако изображение не возникло. Тут он догадался, что плейер не заряжен. Он открыл коробку, вынул кассету и сунул в кассетник. Но не успел Манкузо нажать на "пуск", кассетник выплюнул кассету назад. Манкузо несколько раз перевернул кассету, пока она вошла благополучно.

— Дерьмо, а не машина,— заметил он.

И снова нажал на кнопку "пуск".

16.05.

Адмирал Раух стоял в гостиной у окна, выходящего на фасад его дома в Бетезде, когда на подъездную дорожку вдруг вкатил черный лимузин. Из него вылез Лу Бендер. Раух открыл входную дверь и впустил его.

— Какого черта тебе здесь надо? — спросил он, как только Бендер вошел в дом.

— Поговорить с тобой.

— Говори.

— Не здесь же.

Они вышли в сад позади дома и сели на каменную скамью, спрятанную под сенью каштанов.

— Теперь выкладывай,— сказал Раух.

— Я слышал, ты мечтаешь вернуться на флот,— начал Бендер.

— Ну и что?

— Только не говори, что тебе надоел Вашингтон.

— Давай ближе к делу.

— Ты заявил Истмену, что армия заразила Мартинеса, это так?

— Что, если и так?

— Билл, Истмен тебе не защитник.

— Может им стать, если будет президентом.

Бендер, усмехнувшись, покачал головой.

— Скорей Дэн Истмен станет президентом Конго.

— Вы решили перекрыть мне дорогу во флот? — спросил Раух.

Бендер расплылся в самой сладкой своей улыбке.

— Просто не хотелось бы, чтобы ты сбежал, пока игра еще не сыграна.

— Говнюки, надумали сделать меня козлом отпущения, когда история с вирусом СПИДа выйдет наружу?

— Ах, Билл, Билл… Откуда ты взял, что история со СПИДом когда-нибудь выйдет наружу? Протокол вскрытия видели только О'Брайен и двое его парней. Об одном ты уже успел позаботиться.

— Что ты несешь? — ощерился Раух.

— Росс. Агент ФБР, который обнаружил, что следы вируса ведут в армию. Помнишь тот день на площадке для гольфа? — Бендер продолжал улыбаться.— Я сразу понял: ты тогда и решил убрать его.

— Нет, вовсе нет.

— Не лги мне, Билл,— сказал Бендер.— Христа ради, ведь игра окончена!

Раух уперся взглядом в землю.

— Что ж, в Майами это мы пытались убрать его.— Он поднял глаза.— Но… твою мать, вы же прикрыли его с помощью ФБР.

— Нам важно было узнать, чем он занимается. В любом случае плакать тебе не о чем. Сегодня ночью вы же прихлопнули его.