Время мушкетов - Денис Юрин

– Поджигай! – прозвучала команда, а уже в следующий миг все остальные звуки заглушил адский грохот.

В густых клубах порохового дыма Штелер не видел, насколько был успешным залп, но точно знал, что море смерти замедлило бег. Рука коменданта снова взмыла вверх, но на этот раз лишь дала отмашку и тут же опустилась.

– Заряжай! Беглый огонь! – пронесся по батарее новый приказ.

Комендант понял, что им уже не успеть выстрелить залпом, и поэтому разрешил канонирам стрелять по собственному усмотрению. Кто успеет – молодец, кто промедлит – значит, промедлит. Пять из семи орудий успели выстрелить еще один раз, а затем изрядно поредевшая филанийская конница достигла позиций батареи.

Неимоверно быстро для своей комплекции полковник вскарабкался на орудийный лафет и отразил мечом удар наскочившего на него кавалериста. Сталь подвела, сломалась, хотя и спасла голову офицера от мощного удара палаша. Недолго думая Штелер схватил брошенный канониром шомпол и столкнул им всадника с лошади. Тучный комендант хотел вскочить в седло, но в этот миг его спину пронзила острая боль, а на ухо закапало что-то липкое и теплое. «Ну вот и все, так оно и случилось: быстро и почти безболезненно… отмучился», – успел подумать полковник Штелер, его глаза закрылись, а окружающий мир погрузился в какофонию отдаленных, чуждых звуков.

К несчастью, защитники форта не смогли прийти на помощь товарищам, вступившим в недолгую рукопашную схватку с кавалеристами. Проказник-ветер подул в их сторону, делая невозможным залп. Никому из герканцев не хотелось случайно попасть в своих, и они впервые за годы службы ослушались приказов командиров, не открыли огонь.

Лошади хоть и прыгают высоко, но ни одному скакуну не дано перепрыгнуть через стену форта. Из медленно развеивающихся клубов порохового дыма донесся зов походной трубы. Филанийский трубач просигналил отступление и умолк. Когда дымовая завеса окончательно рассеялась, то глазам защитников форта предстали спины скачущих обратно к лесу кавалеристов и заваленная порубленными трупами батарея. Но все равно, несмотря на страх, на горечь потери, над стенами форта пронесся раскатистый победный клич, которому подпевал салют из нескольких сотен мушкетов, направленных не в воздух, а в спины не успевшего удалиться на безопасное расстояние врага. Артиллеристы храбро сражались и погибли недаром, враг лишился доброй половины своей кавалерии и еще сейчас нес потери, скакавшие обратно к лесу всадники падали один за другим.

– Вот говорил же я толстячку Штелеру! – обрадованно заявил Анри, наблюдая за ходом сражения через подзорную трубу. – Филанийцы дураки, как орудия в чистом поле увидят, так и пускают на них кавалерию! Нет бы подумать над обходными маневрами или хотя бы сперва орудийную перестрелку устроить. Ты только глянь, сколько трупов в красно-синем! Их кавалерия больше нам не страшна.

– А как же их батареи? – поинтересовался Мартин, стоящий тут же на смотровой площадке.

– А вот с этим плохо, даже я сказал бы, совсем худо, – иным голосом произнес лжемайор, увидев, как филанийцы готовят к стрельбе два десятка дальнобойных орудий, – но, как говорится: «Гентар не выдаст, вампир не съест!» – скаламбурил не павший духом усач. – Не боись, ваша Ученость, не первый день воюем!

Анри сказал что-то еще, но товарищ его уже не расслышал, поскольку воздух пронзали оглушающим свистом летящие в форт ядра.

– Ну вот и все! Еще четверть часа ребята постреляют и этот чертов форт в щепу разнесут! – хмыкнул генерал, одарив стоявшего перед ним Аке гордым взглядом победителя. – Тех, кто выжил, голыми руками возьмем, офицеров перестреляем на месте, а солдат в рудники. А ты тут философию развел: предварительная разведка, рекогносцировка, потери, понимал бы что в искусстве войны, мужлан!

– Насчет мужлана – отдельный разговор, твое Превосходительство, – без тени уважения произнес мрачный Аке, чем вызвал крайнее недовольство двух находившихся в генеральской палатке полковников. – А вот за то, что ты всю кавалерию положил, прямо сейчас ответишь!

– Кавалерия, а что кавалерия?! Ты хоть знаешь, мужицкая твоя рожа, на сколько золотых эти хвостатые проглоты овса в год жрут?! Кавалерия полегла, казне легче! – привел сомнительный аргумент филанийский полководец и кивнул своим офицерам, которые тут же положили ладони на рукояти мечей. – Пшел вон из палатки, ополченец, пока я не приказал всыпать тебе розог, на заступника твоего, маркиза, не надейся! Его голос с сегодняшнего дня ничто, паршивый трус, даже на войну не явился!

Старшие офицеры уже были готовы наброситься на ополченца и силой выпихнуть его наружу, но в этот миг полог распахнулся и в палатку вошел рослый капитан в мундире курьера генерального штаба.

– Из Альмиры, господин генерал, – произнес офицер, протягивая удивленному старику пакет.

– От кого, капитан? – спросил командующий, но едва дотронулся пальцами до бумаги, как тут же схватился за горло и повалился на пол.

Оба полковника кинулись на помощь начальнику, но тут же получили по головам кулаками: один пал жертвой штабного капитана, другой – не сдержавшего свой гнев Аке.

– А ты кто таков? – проворчал охотник, явно вошедший во вкус рукоприкладства.

– Я? – переспросил офицер, на глазах у моррона превратившись в Патриуна-младшего. – Неужто ты меня не узнал? А может быть, в таком обличье тебе со мной говорить сподручней будет?

В следующий миг глазам, быстро хлопавшим густыми ресницами, предстал сутуловатый старичок в сутане, Патриун-старший.

– Ты кто таков?! – На этот раз возглас моррона был вызван не удивлением, а испугом.

– Потом объясню, – отмахнулся Патриун, на этот раз превратившись в капризного спесивца-генерала, – точнее, не я время на пустые россказни тратить буду, а твой друг Вуянэ, в ловушку «полковника» попавший. Он меня к тебе послал, чтоб братоубийство остановить. Разве ж это дело, что моррон на моррона руку поднял?!

«А об этом ты откуда знаешь?» – было написано на лбу неспособного проронить ни слова Аке.

– Я пока генералом побуду и друзей твоих, морронов, от смерти спасу.

– Это как?

– В плен их возьму, – невозмутимо заявил новоиспеченный генерал филанийской колониальной армии. – Потом скажешь, что меня, то бишь его, – дракон пнул носком сапога бесчувственное тело валявшегося под столом генерала, – свалил с ног неожиданный приступ болотной лихорадки. Их, кстати, тоже, – кивнул Патриун в сторону двух распластавшихся офицеров. – Ты не беспокойся, ты им в рот несколько капель микстурки вот этой накапаешь, и они недели две в себя не придут, а потом, когда очнутся, совсем ничего помнить не будут. Ты же потом руководство войсками возьмешь и обратно победным маршем их в Марсолу приведешь. Маркиз Вуянэ в подвале особняка Онветты находится, только когда вытаскивать его пойдешь, захвати с собой кирку поострее, камня много долбить придется. Ну все, ты пока здесь посиди, а мое дело – доблестными филанийскими войсками командовать, точнее, тем, что от них идиот-генерал оставил, – произнес Патриун и, не дожидаясь реакции обомлевшего охотника, покинул генеральскую палатку.