Русская Доктрина - Андрей Кобяков

формирование у народа антигосударственных и антиармейских настроений, что влечет разрыв единства армии и народа, которое является залогом обеспечения победы в войне;

насаждение в качестве эталонов норм, стереотипов и образа жизни, отвечающих интересам агрессора, превращающих единый народ в массу дезориентированных рабов;

внедрение в массовое сознание антирепродуктивных матриц, позволяющих контролировать и сокращать рождаемость;

насаждение предельных форм эгоизма и индивидуализма в целях разобщения, разъединения, атомизации и хаотизации общества, подрыв таким образом традиционных форм коллективного, соборного сознания народа, являющегося основой государства, нации, семьи;

дезинтеграцию общества и насаждение непримиримых конфликтов между политическими, социальными и этническими группами населения, включая разрыв связей в триаде власть–армия–народ, единство которых является непременным условием достижения победы в любой войне;

лишение народа национальной идеи, в том числе с помощью деидеологизации, принятие мер по недопущению возникновения у атакуемого своего национального проекта, объединяющей идеи, программы, определяющей перспективу, будущее развитие, задающей смысл жизни народа и государства.

В качестве объектов агрессии в войне, ведущейся в духовном пространстве, выступают религиозное сознание народа, общественная мораль, межрелигиозные и внутрирелигиозные отношения, а также традиционная религиозная система.

Превращение духовного пространства в боевое особенно опасно в связи с тем, что именно здесь агрессор стремится подорвать боевой дух народа и армии, его волю к сопротивлению агрессии и защите Отечества. В войне, которая ведется в духовном пространстве, наносится удар по национальному самосознанию и национальной идентичности, имеющим этнорелигиозный характер и являющимся основой национальной государственности и обороноспособности.

Превращение духовного пространства в боевое особенно опасно в связи с тем, что именно здесь агрессор стремится подорвать боевой дух народа и армии, его волю к сопротивлению агрессии и защите Отечества. При интервенции в духовном пространстве наносится удар по национальному самосознанию и национальной идентичности, имеющих этнорелигиозный характер и являющихся основой обороноспособности

Главной военно-стратегической целью интервенции в духовном пространстве является его оккупация, которая осуществляется через дезинтеграцию и разрушение традиционных духовно-нравственных устоев по следующим основным направлениям:

уничтожение традиционной религиозной инфраструктуры, внедрение в религиозное пространство враждебных ему деструктивных тоталитарных сект и распространение их в масштабах всей страны, вытеснение таким образом традиционных религиозных организаций, задающих нравственные и патриотические ориентиры;

насаждение и распространение нетрадиционных для атакуемого религиозных конфессий, исторически всегда выступавших на стороне традиционных противников в их войнах против жертвы агрессии;

разжигание внутри- и межрелигиозных конфликтов с целью нарушить и разрушить единство традиционного религиозного пространства и религиозного сознания. (К числу таких конфликтов можно отнести культивируемые и всячески смакуемые в СМИ разногласия между высшим духовенством внутри одной конфессии или между традиционными конфессиями, например, между православием и исламом. В Югославии этот тщательно спланированный и спровоцированный межрелигиозный конфликт привел к войне и, в конечном итоге, к распаду государства);

внедрение деструктивных нравственных ориентиров в общественную мораль и индивидуальную нравственность;

дискредитация традиционных государствообразующих конфессий, высшего духовенства, вероучения государствообразующего этноса (для России это русские и православие).

4. Понятие агрессии

Данный подход к модели современной войны принципиально меняет представление о том, что такое агрессия и каковы ее признаки. Понятие “агрессия”, приведенное в нашем законодательстве, ориентировано исключительно на агрессию в физическом пространстве с применением огневых средств. В современной войне агрессия в физическом пространстве в своей крайней, вооруженной, фазе может быть осуществлена после достижения стратегического успеха в войне в других пространствах, а может вообще не потребоваться, поскольку атакуемый, то есть все субъекты сопротивления агрессии – власть, армия, народ – сдались без боя, и необходимость вооруженного вмешательства автоматически отпала. Традиционные цели войны таким образом оказались достигнутыми невооруженным путем.

Учет иерархичности современной войны и превращение физического, ментального (политического, информационного, психологического) и духовного пространств в боевые определяет новые критерии выявления факта агрессии и пороговые значения показателей военной опасности (ВО), предопределяющие принятие решения на переход к заблаговременной подготовке.

Критерии военной опасности для России

1) Критерий высокой заинтересованности противника в агрессии против России (причинной обусловленности):

• экономической (стремление к экономическому господству в мире, что невозможно без завоевания России);

• политической (жажда глобального политического господства со стороны США и исторического реванша за поражение в войне со стороны реваншистских сил, занявших ключевые позиции в Евросоюзе, включая балтийские государства, объединившиеся с реваншистами Западной Европы);

• духовной (стремление к духовному господству в мире, что невозможно без завоевания России).

2) Критерий милитаризации

всех сфер жизнедеятельности государства, готовящего агрессию и

массового сознания его населения.

3) Критерий приоритета вооруженной силы над дипломатией в международных отношениях.

Военная сила всегда считалась крайней мерой в решении международных проблем. Об этом в свое время писал еще Карл фон Клаузевиц, назвавший войну крайним инструментом политики государства.

Однако времена меняются, и сейчас мы с сожалением можем констатировать, что военная сила превращается в главное средство не только разрешения конфликтов, но и преодоления каких-то трудностей, например экономического характера. Военная сила из силы сдерживания превращается в силу нападения, в инструмент решения рутинных вопросов. И это очень тревожный симптом нарастания потенциала агрессии и распространения напряженности в мире.

Почему же так происходит, каковы причины этих опасных тенденций?

Прежде всего это объясняется формированием (на некоторое время) однополярного мира, где один полюс сконцентрировал в своих руках колоссальную военную мощь, к которой он прибегает как к самому простому средству достижения своих целей. При этом ввиду отсутствия государств, равных ему по силе влияния, он чувствует себя вправе действовать в одностороннем порядке. Огромная власть таит в себе не только искушение повсеместно ее применять, но и угрозы для самой этой власти, связанные с утратой объективной оценки своих действий и их последствий.

Еще одной причиной повышения роли военной силы в международных отношениях является ослабление политических и дипломатических механизмов воздействия на мировые процессы. Это связано со снижением эффективности деятельности международных организаций, традиционно игравших роль арбитров при возникновении острых проблем и оказывающих содействие в скорейшем разрешении конфликтов.

Рост роли военной силы связан также с ослаблением режима соблюдения международного права. Это обусловлено обстоятельствами как внутреннего, субъективного, так и внешнего, объективного характера.

Во-первых, в субъективном контексте оказывается, что право сильного как мировоззренческая категория начинает преобладать над правом международным как юридической категорией. То есть мораль, которая всегда была основой права, обретая новое, нетрадиционное содержание, начинает этому праву противоречить и доминировать над ним.

Во-вторых, в контексте объективных процессов следует отметить, что появление на мировой арене негосударственных образований в качестве активных игроков показало неэффективность регулирующей функции международного права, рассчитанного исключительно на государства как субъекты международных отношений. Новые транснациональные и наднациональные субъекты оказались вне международного правового поля и начали действовать вне всяких правил, норм и ограничений, включая применение военной силы против государств. Но в этих обстоятельствах государства, ставшие объектом нападения, в частности, международных террористических организаций, оказались в ситуации войны с противником, не имеющим государственности, в отношении которого невозможно применить традиционные правовые рычаги воздействия. В этой нестандартной ситуации государство применяет военную силу против негосударственного игрока вне международного правового поля.