Северная война и шведское нашествие на Россию - Е Тарле

Это было в самые первые дни после открытия измены Мазепы, и Петр еще не знал, многие ли на Украине пойдут за изменником, хотя царь и пишет в этом же письме от 30 октября: "...что услышав, здешний народ со слезами богу жалуются на онаго (Мазепу. - Е. Т.) и неописанно злобствуют".

Наступила зима, и ингерманландский фронт был более спокоен, чем украинский. Восемь полков прибыли и окончательно включились в армию (в группировку, подчиненную Меншикову) лишь к апрелю 1709 г. Они сыграли свою роль в Полтавский день.

9

На правом берегу Днепра шансы Мазепы на успех были так же слабы, как и в Левобережной Украине.

Во время шведского нашествия под Гетманщиной понималась Левобережная Украина (без Слободской Украины, которая находилась более непосредственно в подчинении у Москвы). Хотя власть Мазепы простиралась и на Правобережную Украину, но ее уже не называли в просторечии Гетманщиной в описываемое время, хотя еще в 1687 г., когда Мазепа был избран в гетманы, это название нередко применялось и к правобережным областям Украины.

Много воды утекло между первым (1687) и последним (1708) годами правления Мазепы. На правом берегу Днепра не любили Мазепу, помнили его кровавую и предательскую роль в истории Палия и палиивщины. В первые годы XVIII в. казак Палий был любимым вождем рядового казачества, демократических слоев Правобережной Украины, в многолетней жестокой борьбе против польских панов, против угнетения крепостной массы шляхтой и против происков римско-католического духовенства, стремившегося опереться на панские права для более или менее насильственного обращения православных в унию. Вождем этого социально-политического и национального протеста против панской Польши и явился Палий, любимец народных масс. Палий со своими отрядами, особенно в 1700-1705 гг., вторгался частенько в польские владения, нарушая не очень ясно проведенную русско-польскую границу. Август II, король польский, неоднократно жаловался Петру на Палия; с Августом, как с союзником против шведов, Петру приходилось считаться, и по проискам Мазепы "мятежный вождь" Палий, - хотя он открыто признавал преимущества подчинения Левобережной Украины и украинских частей Польши царю, а не полякам, - был схвачен и сослан. Теперь, после раскрытия измены Мазепы, Палий был возвращен и обласкан царем.

Как мог думать Мазепа, на глазах которого происходило с таким успехом для Палия многолетнее восстание правобережного украинского крестьянства и казачества против Речи Посполитой, что можно будет убедить или заставить тех же украинцев, как правобережных, так и левобережных, помогать полякам,- понять это мудрено. Правда, он еще в 1703-1704 гг. мечтал захватить в конце концов всю Правобережную Украину с Белой Церковью в виде новой гетманской столицы и, так как иначе трудно, - при формальном подчинении царю. И некоторое время он был даже доволен, что Палий держится так крепко и не уступает Белой Церкви ни полякам, ни даже русским.

В трудное время, между тяжким нарвским поражением 1700 г. и началом побед (при Эрестфере и при второй Нарве в 1704 г.), царь, очень нуждавшийся тогда в союзе с Польшей, заключая договор с Августом 19 августа 1704 г., обязался заставить Палия прекратить борьбу против Польши. Палий не покорился, но Мазепа при содействии русских войск, захватив Палия, отдал его в руки властей, и Палий был сослан в Сибирь и поселен в Енисейске, а Мазепе была дана в управление Белая Церковь.

В этой борьбе Мазепа всегда был против украинского плебса, против крестьян, против казацкой "голытьбы" и всегда действовал в пользу интересов шляхты, что сильно облегчалось существовавшим формальным союзом между Польшей и Россией. И даже после Альтранштадтского мира и отречения Августа от польской короны положение Мазепы и его политика в Правобережной Украине ничуть не изменились. Фикция продолжающегося союза, позволявшая Петру не уходить из Польши под предлогом борьбы против узурпатора Станислава Лещинского, давала возможность Мазепе не уходить из Белой Церкви и занятых еще при Палии частей восточнопольской территории. "Украина между Днепром, Случью и Днестром была в полной от него зависимости... Край принимал все более и более правильное козацкое устройство. В 1709 году в нем было уже 7 козацких полков"{98}. Понятно, что появление Палия у царя, не знавшего теперь, как его больше обласкать, даже еще до участия Палия, больного и старого, в конном отряде, наконец, опубликование перехваченного письма Мазепы к Станиславу Лещинскому все это бесповоротно и вконец погубило всякие надежды Мазепы и мазепинцев на какие-либо симпатии крестьянства и казачества к изменнику, если бы эти симпатии существовали (чего вовсе не было в Правобережной Украине, где Мазепу считали не украинским казаком, а польским шляхтичем).

Но все-таки с наступлением весны 1709 г. и окончательным перенесением на далекий юг и юго-восток Украины главного театра военных действий поляки партии Лещинского стали обнаруживать смелость.

Чем больше театр войны передвигался к Полтаве, тем смелее и назойливее делались набеги польских отрядов в окрестностях Могилева и Орши. Русским пришлось отходить к смоленскому рубежу. Польский предводитель Хмара занял Оршу. Корсак, командовавший русским отрядом в Орше, перенес свою ставку к Смоленску, откуда и писал Головкину, требуя подкреплений{99}. А в мае стали поступать сведения о том, что к Днепру подвигается на помощь Хмаре польский генерал Сапега{100}. Однако Сапега шел, но не пришел.

Не пришел на помощь королю и корпус не польский, а чисто шведский, состоявший под командой генерала Крассау.

Уводя в Россию свою армию, Карл оставил рассеянный в Польше, Курляндии и Померании кавалерийский корпус под начальством генерала Крассау или, как он чаще называется в источниках, Крассова. Этот корпус считался резервом.

В декабре 1708 г. Карл послал Крассову приказ: образовать войско из 8 пехотных полков и 9 тыс. драгун и спешить на Украину. Ничего из этих запоздалых воззваний не вышло. Прежде всего самый приказ дошел до Крассова лишь незадолго до Полтавы. А затем было ясно, что если бы даже Крассов и поторопился, то это только несколько отдалило бы неминуемое поражение. Но Крассов, получив известие о Полтаве, конечно, не пошел на верную гибель и поспешил вернуться восвояси.

С каждым днем множились признаки провала всего предприятия Мазепы. Был у изменившего гетмана опорный пункт, на который он рассчитывал почти так же твердо, как на Батурин. Это была Белая Церковь, куда Мазепа заблаговременно отправил значительную часть своей казны и всякого добра. Туда начальником Мазепа поставил полковника Бурляя и дал ему полк сердюков. Д. М. Голицын, командовавший в Киеве, имел все основания не желать вооруженного столкновения из-за Белой Церкви. И Голицыну вполне удалось избежать боя: Бурляя и его сердюков удалось "уговорить добром". "Я всякими способами старался, дабы оных к себе привлечь без оружия и успокоить", как его учил сам Меншиков ("наукою вашей светлости"). Бурляй, ставленник Мазепы, получил "за отдачу фортеции" скромную награду всего в сто рублей, сотники получили по сорока рублей, а рядовые сердюки по два рубля{101}. Голицын очень опасался в первые дни после перехода Мазепы к шведам за всю Правобережную Украину.