Грязь - Motley Crue

Даже не колеблясь и не раздумывая ни секунды, я сжал свой кулак и ударил его прямо в лицо. Удар был настолько сильным, что я услышал хруст. Он рухнул на землю, словно подстреленная обезьяна с дерева, треснувшись головой об пол. Его зрачки в глазницах закатились наверх, и он отключился. Меня, чёрт возьми, так потрясло, что я уложил его подобным образом — со сломанным носом и свёрнутой скулой.

Я пошёл в школьную столовую, теребя и потирая свои кровоточащие суставы и делая вид, будто ничего не случилось. Десять минут спустя, вошёл директор, посмотрел на мои суставы, отвёл меня в свой кабинет и арестовал за нападение. Мама забрала меня из полицейского участка, и хотя мне не было пред’явлено никаких обвинений, я на четыре дня был отстранен от занятий. Когда я вернулся в школу, никто со мной больше не связывался, и все другие футболисты, которые по каким-то причинам ненавидели Хорэса, смотрели на меня, как на героя.

Около школы в Сан Гэбриэл Вэлли (San Gabriel Valley) был роллердром (roller-skating rink) под названием «Роллер Сити» («Roller City»), где Джон и я пытались цеплять девчонок. Там я впервые понял, что мне нравится выступать на сцене. Каждый день они устраивали конкурсы пения под фонограмму (lip-synching contest). Так что я, Джон и ещё один приятель по сёрфингу записались туда. Мы напялили на себя брюки клёш (flared pants), кричащие полурасстёгнутые рубашки из полиэстера (loud open-buttoned polyester shirts), парики и другие причиндалы, которые, как мы предполагали, должны носить рок-звёзды. Песня дня была “Let It Ride” группы «Bachman-Turner Overdrive», так что я скакал по всей сцене, дурачился (goofed off), играл на воображаемой гитаре и раскручивал микрофон. Толпа проглотила это с восторгом, и мало того, что мы победили, но мне ещё и удалось перепихнуться тем вечером. Вскоре я и мои друзья начали раз’езжать по роллердромам в Кукамонга (Cucamonga — город в Округе Сан-Бернардино, штат Калифорния) и ярмаркам в Даймонд Бар (Diamond Bar — город в Округе Лос-Анджелес, штат Каллифорния), чтобы участвовать в подобных состязаниях. В следующий раз, две недели спустя, я победил, нарядившись нечто средним между Рэйем и Дэйвом Дэвисом (Ray and Dave Davies) из «Kinks» для исполнения “You Really Got Me”. Но отличием этого конкурса от других было то, что я пел по-настоящему. И звучал я весьма достойно. Я никогда и не думал, что во мне это есть.

Теперь, когда у меня была машина, длинные волосы и когда я был почти что певцом, девочки преследовали меня повсюду. Так как мои доверчивые родители весь день работали, я водил девочек домой и трахал их там во время обеденного перерыва. Какое-то время я встречался с наркоманкой (stoner) по имени Джоди (Jodie) и девчонкой, чьё настоящее имя, как ни странно, было Кэнди Хукер (Candy Hooker — можно перевести, как “Сладкая Шлюха”). (Её отец изобрел “Hooker Headers” [особые выхлопные трубы] для гоночных автомобилей). Я полагал, что для школьника я довольно крут, возможно, даже слишком крут.

Во время одного обеденного перерыва я отправился на автостоянку с девочкой по имени Тами (Tami), которая начала проявлять ко мне внимание после того, как я сломал себе ногу, катаясь в скейт-парке в Глендора. Я трахал её прямо на капоте свего пикапа, а полуденное солнце сверкало на моей заднице. Этим всё и кончилось. Я не вспоминал о ней до тех пор, когда два месяца спустя она оттащила меня в сторонку после занятий, и я естественно предположил, что она хочет ещё. Но вместо этого она сообщила мне, что беременна и что она хочет оставить ребенка. На самом деле я не любил её и не хотел иметь подругу, но когда я понял, что она собирается это сделать, я попытался заставить это работать. Я провёл с нею много времени и поддержал её, когда её выгнали из школы, потому что беременным девочкам не позволялось посещать занятия. (В итоге, мы закончили с ней одну и ту же школу для взрослых [continuation school]).

Когда мне было шестнадцать, она родила мальчика, Нейла (Neil). Я работал в звуковой команде (sound crew), разгружая оборудование для концерта «Runaways», когда моя мама примчалась на стоянку и сообщила мне, что у меня родился сын. Несмотря на то, что я провёл последние семь месяцев с Тами, до меня так не дошло, что на самом деле происходит, пока я не увидел этого симпатичного лысого слюнявого крошку, которому моя сперма дала жизнь. Я посмотрел на него, влюбился, а затем впал в шоковое состояние. Мне казалось, я не знал, что с ним делать. К счастью, родители Тами и мои родители помогли поставить его на ноги, а я стал единственным парнем в «Чартер Оук Хай Скул» («Charter Oak High School»), который получал пособие на ребенка.

В тот год в мою школу перешёл парень по имени Джеймс Олверсон (James Alverson). Он был гитаристом, и было похоже, что он пришёл в школу не учиться, а формировать группу. Как только он переступил порог школы, он начал высматривать и оценивать каждого более или менее подходящего парня, словно он был искателем талантов (talent scout). Наконец, его выбор остановился на мне. Я даже не должен был петь для него: я понравился ему просто потому, что у меня были самые длинные волосы во всей школе.

Он нашёл басиста по имени Джо Маркс (Joe Marks) и барабанщика по имени Роберт Стоукс (Robert Stokes), оба чувака были сёрферами с длинными бакенбардами. От нашей первой репетиции осталось хорошее впечатление. Джеймс был великолепным гитаристом, у него были длинные белокурые волосы, как у меня, он моделировал свою манеру игры под Эдди Ван Хэйлена (Eddie Van Halen) и причудливо двигался, напоминая на сцене Рика Нильсена (Rick Nielsen — гитарист группы «Cheap Trick»). Когда я начал петь, то отлично его дополнил, т. к. мой голос звучал подобно Робину Зандеру с его зажатыми яйцами (Robin Zander — вокалист группы «Cheap Trick»). Джеймс назвал нас «Rock Candy» и заставил разучивать “I Want You to Want Me” «Cheap Trick», “Sweet Emotion” «Aerosmith» и “Smokin’ in the Boys Room” «Brownsville Station» для нашего первого концерта на местном школьном балу.

Вскоре мы придумали великолепную афёру для того, чтобы иметь наличные: мы выбирали какого-нибудь идиота в школе, у которого не было друзей, узнавали, когда его родители уезжают из города, и делали ему коммерческое предложение, которое звучало примерно так: “Эй, слушай, мы знаем, что ты хочешь быть популярным в школе. Есть легкий способ этого добиться. Когда твои родители уедут, устрой вечеринку у себя дома. Мы бесплатно сыграем и, можешь быть уверен, придёт куча тёлок. Все, что тебе нужно делать — быть дома и, возможно, купить алкоголя, если сможешь, тогда у тебя будет бесплатная группа, и ты сможешь подцепить любую девчонку, какую только захочешь отвести в спальню своих родителей. Ну, что скажешь?”

Они всегда соглашались. Затем мы распространяли по школе слух о предстоящей вечеринке, собирали с каждого по доллару за вход, и после того, как приходило триста или четыреста человек, сами же вызывали полицию и срубали, таким образом, примерно по сто долларов на брата.