Нефритовый Грааль - Аманда Хемингуэй

— Видело. Я побежал, а оно бросилось за мной. Я прятался, а оно искало. Потом его позвал другой человек: «Ненуфар».

— Значит, там был еще один человек?

Бартелми быстро пошел обратно в Торнхилл; Лесовичок едва за ним поспевал.

— Не отходи далеко от стен, — предупредил Бартелми, — оставайся в палисаднике. Ничто злое не приблизится к нему. Я прослежу, чтобы пес тебя не донимал.

Похоже, Лесовичок немного успокоился — словно, поведав Бартелми о случившемся, он сбросил с себя тяжкую ношу. Человек, не оглядываясь, вошел в дом, зная, что Лесовичок сам прекрасно обустроится. «Еще один беженец, — с тенью улыбки подумал Бартелми. — Один выезжает, другой въезжает. Интересно, кто следующий?»

Ему было над чем поразмыслить. Ненуфар — слово, по-французски означающее «водяная лилия». Но на языке магии оно имело иное значение: «морской цветок» — с множеством ядовитых щупалец, прекрасный и смертоносный. Несомненно, таково было одно из имен неуловимого водяного духа — имя, которым пользовался человек, призвавший его, управляющий им, приказавший убивать. Смертельное сотрудничество в поисках Грааля Лютого Торна… Разумеется, Лесовичок не опознал человека. Однако Бартелми догадывался, о ком идет речь, — и его это не слишком радовало.

Гувер встретил хозяина на кухне повелительным лаем.

— Что такое? — спросил Бартелми.

Пес протрусил в гостиную и снова гавкнул — на мигающий огонек автоответчика. Бартелми отмотал назад сообщение Анни и попробовал перезвонить; никто не ответил.

— Может быть, она уже идет сюда, — вслух подумал он. — Не важно. Главное — сделать для Натана все, что в наших силах. Сейчас Анни сама о себе позаботится.

Солнце спустилось ниже, и тень утеса на песке вытянулась. Натан стоял вблизи каменной стены, собираясь сделать последний отчаянный рывок и раздумывая, в какую сторону бежать. Ведь Кванжи удалось проскользнуть мимо гроккула — значит, это возможно. Нужно было спросить, как у нее это получилось, какой дорогой шла, запоздало размышлял мальчик. Он обдумывал возможность отправиться в путь, выставив Грааль перед собой, в надежде, что магия обеспечит ему хоть какую-то защиту. В преданиях волшебные предметы при подобных обстоятельствах всегда… проявляли свою силу. Таково было их предназначение. Натан взглянул на чашу при свете дня: в ослепляющих лучах солнца она как будто сжалась, лишилась своего зеленоватого оттенка, витой узор казался почти истертым, а несколько украшающих ее драгоценных камней потускнели, словно простая галька. Мальчик мечтал увидеть, как Грааль начнет излучать священное сияние, обжигающее каждого, кто дотронется до него; или как из чаши вырвется вспышка молнии и испепелит гроккула. Но сосуд выглядел слишком обычным, слишком похожим на простую чашу, и Натан подумал, что, даже будь у него подобные свойства, чтобы воспользоваться ими, для начала нужны слова заклинания. Мальчик вспомнил, что произносил Грандир в комнате с хрустальными сферами: «Фиа!» Ничего не произошло. Он убрал чашу за пазуху и вернулся к изучению местности.

В какой-то момент, когда Натан взглянул на небо, ему показалось, что в глазах пляшут темные пятнышки, — наверное, от очень яркого солнца, поначалу решил он. Однако пятнышки не спешили рассеиваться: они увеличивались и темнели, лениво ловя восходящие потоки, постепенно превращаясь в силуэты с крыльями, стрельчатыми хвостами и заостренными мордами. Дикие крылоящеры! Белый вожак летел первым; остальные были черными или пегими. Одна из рептилий неожиданно нырнула и схватила какую-то мелкую тварь, копошившуюся в песке. «Однажды они уже выручили Кванжи, — подумал Натан. — Может, даже дважды. Вдруг они помогут и мне?» Он ощутил новый прилив надежды; забыв о дремлющем монстре, Натан принялся размахивать руками и кричать им, хотя прекрасно сознавал, что крылоящеры не понимают человеческого языка.

Рептилии продолжали кружить в небе, выискивая на земле добычу, не обращая на человека внимания. Вот двое крылоящеров одновременно спикировали и приземлились на соседние валуны — часть изогнутого позвоночника гроккула; они принялись ссориться, щелкая клювами и ударяя хвостами по земле, — очевидно, не поделили только что пойманную добычу.

Внезапно песок под ними вздрогнул и заструился; Натан предупреждающе вскрикнул; голова чудовища отделилась от пустынного наста и развернулась. Остальные крылоящеры разом бросились вниз; они кидались на монстра, полосуя непроницаемую шкуру зубастыми клювами и когтистыми лапами. Несколько мгновений Натан смотрел на них словно завороженный; потом, опомнившись, бросился бежать. Земля сотрясалась под ударами чудовищного хвоста и громадных лап; все внимание гроккула теперь было поглощено крылоящерами. Натан бегом кинулся вниз по склону и спрыгнул в пересохшее русло ручья. В этом скудном убежище он перевел дух и оглянулся.

Его исчезновения по-прежнему не замечали. Синий язык гроккула выстреливал, раскручиваясь, словно бечева плети; только стая хорошо знала своего врага и двигалась слишком проворно для него. Натан хотел бы остаться, чтобы поболеть за крылатых рептилий, хотя понимал, что те не смогут серьезно ранить чудовище; но нужно было двигаться дальше. Он сомневался, что сумеет далеко уйти: расстояние до Аркатрона было слишком велико, а у него не осталось ни еды, ни питья. И все же, как знал Натан из программ о природе, ни одна пустыня не может быть совершенно пустынной: кактусы накапливают влагу, и, вероятно, здесь есть насекомые, которыми можно прокормиться — в случае крайнего голода. И наверняка Халме пошлет кого-нибудь на поиски, если он не вернется. Мальчик шел вдоль пересохшего русла, сверяя направление по солнцу и надеясь, что с наступлением темноты луны помогут ему не слишком сбиться с пути.

Дорога спускалась в ложбину, где давно исчезнувшая река когда-то пыталась высечь в камне неглубокую долину; скалистые берега скрыли из вида то, что происходило у пещеры. Прохладная тень приняла мальчика в свои объятия. И тут, обогнув излучину реки, Натан обнаружил, что путь ему преградил белый крылоящер; зверь стоял посреди русла, сложив крылья и склонив голову, искоса глядя на человека красным глазом. Пробравшийся в ущелье луч солнца заиграл на неразличимой для глаза чешуе. Натан остановился.

— Спасибо за помощь, — сказал он. Анни всегда подчеркивала чрезвычайную важность учтивого обращения. Натан надеялся, что если не сами слова, то их смысл будет понятен животному.

Крылоящер не сдвинулся с места.

Натан хотел было обойти его или вернуться немного назад и выбраться из ложбины, но в конце концов подумал, что так поступать невежливо. Кроме того, ящер умен: если он намерен найти мальчика, от него не скрыться. Натан подошел ближе. Рептилия была гораздо меньше прирученных собратьев и все же во много раз крупнее мальчика. И еще дикий ящер казался наблюдательнее, стремительнее и осторожнее своих ручных сородичей. В облике его было что-то от дракона. Голова животного повернулась, и он принялся изучать Натана уже другим глазом, этой манерой напомнив мальчику Лесовичка. Тогда человек подошел прямо к зверю и положил руку ему на шею. Плечи опустились, склоняя крылья.