Александр Беляев - Зеев Бар-Селла

Не найдете ли Вы возможным, отвечая настоятельным требованиям юного читателя, издать и переиздать в 1937 году ряд моих произведений. (Мне говорил в свое время С. Я. Маршак, что в письмах детей на имя А. М. Горького о том, какие писатели и произведения им больше нравятся, мое имя и наиболее популярные мои произведения встречались в огромном количестве этих писем.)

Если Вы принципиально согласны на мое предложение, я мог бы представить Вам или тов. Лебедеву конкретный план.

И далее, на четырех листах, краткие аннотации предлагаемых к изданию произведений: пять романов («Звезда Кэц», «Чудесный глаз», «Воздушный корабль», «Подводные земледельцы», «Человек-амфибия») и сборник повестей и рассказов «Человек, который не спит». Все перечисленные произведения (за исключением «Человека-амфибии») ранее публиковались лишь в журналах или по-украински, и, как честно предупреждал Беляев, для нового издания (опять же за исключением «Человека-амфибии») потребуют некоторой доработки. Срок такой доработки (вместе с перепечаткой на машинке) — не более одного-двух месяцев на каждое произведение.

Даты на письме нет, но, поскольку Беляев просит издать предлагаемые книги в 1937 году, ясно, что отослано оно было не позднее начала того же года (к такому же выводу приводит и замечание Беляева, что в области научной фантастики он работает 13 лет, то есть к двенадцати полным годам — 1925–1936 — прибавляет еще один — текущий, 1937-й)…[357]

Находится письмо в архивном фонде издательства «Детская литература» (в 1930-е годы — Детиздат). Адресат — Григорий Евгеньевич. Кто таков? Можно предположить, что Беляев ошибся в отчестве — «Евгеньевич»… И тогда все становится на свои места — Григорий Иосифович Мишкевич, редактор Детиздата и старый знакомый Беляева. Тот, который, служа в издательстве «Молодая гвардия», редактировал «Прыжок в ничто», в 1935 году возил рукопись в Калугу на консультацию с Циолковским, а годом раньше — 1 августа 1934-го — вместе с директором «Молодой гвардии» М. Ю. Гальпериным присутствовал (в качестве стенографистки) на встрече с Гербертом Уэллсом в гостинице «Астория». Кроме «молодогвардейцев», ленинградскую сторону представляли Б. П. Вейнберг, Я. И. Перельман, Н. А. Рынин и один писатель — Александр Беляев[358].

Понятно поэтому, отчего Беляев ошибся в отчестве Мишкевича — в момент первой их встречи тому было не больше двадцати шести лет, и обращались к нему наверняка просто по имени — Гриша…

Из всего предложенного Беляевым Детиздат напечатал только две книги: в 1938 году «Человека-амфибию» (основательно, вопреки намерениям Беляева, переделанную) и в 1940-м «Звезду Кэц».

Ну, две — так две…

Но в 1937 году в ленинградском Детиздате произошло и много других событий.

Весной была лишена поста заместителя ответственного редактора издававшегося Детиздатом журнала «Костер» Тамара Григорьевна Габбе.

А затем был арестован один из редакторов издательства — Кирилл Борисович Шавров.

Арестовали и одного из постоянных авторов — Николая Ивановича Спиридонова, писавшего под псевдонимом Тэки Одулок.

Летом 1937-го взяли сотрудника редакции журнала «Чиж» (тоже детиздатского) поэта Николая Макаровича Олейникова и физика Матвея Петровича Бронштейна — автора научно-популярных книг, мужа Лидии Чуковской.

А в ночь с 4 на 5 сентября арестовали писателя Сергея Константиновича Безбородова, директора Дома детской литературы при Детиздате Абрама Борисовича Серебрянникова и редакторов: Константина Николаевича Боголюбова (писавшего под псевдонимом Н. Константинов), Александру Иосифовну Любарскую и, наконец, Тамару Григорьевну Габбе.

Пришедшим утром 5 сентября на работу редакторам З. Задунайской, А. Освенской и Р. Брауде дирекция предложила немедленно уволиться «по собственному желанию»…

Чуть позже взяли писателя Исая Исаевича Мильчика и бывшего редактора «Чижа» М. Майслера.

Разгром созданной С. Я. Маршаком редакции был завершен. Поначалу хотели арестовать и самого Маршака, но наверху решили его не трогать.

24 ноября 1937 года, в один и тот же день, были расстреляны С. К. Безбородов, Н. М. Олейников, К. Н. Боголюбов и А. Б. Серебрянников.

Наступил год 1938-й… 8 января был приговорен к десяти годам заключения К. Б. Шавров (умер в лагере), а Н. И. Спиридонов (Тэки Одулок) — к высшей мере и вскоре расстрелян. 18 февраля расстреляли М. П. Бронштейна…

Никакой террор невозможен без помощников и пособников.

И двое, на которых он обрушился, назвали пособников по именам.

«13 сентября 1937 года состоялось собрание писательского и редакторского актива. Состоялось в Детгизе. Председательствовал новый директор, Криволапов, докладывал новый главный редактор, Мишкевич. <…> Вся многолетняя деятельность Ленинградского отделения Детгиза объявлена была диверсионной и вредительской. Криволапов и Мишкевич сообщили собранию, что в мае месяце они обнаружили в издательстве вредительскую организацию. О своем открытии незамедлительно „сигнализировали в НКВД“, и вот теперь, в сентябре, наши славные чекисты приняли соответствующие меры: Габбе и Любарская арестованы. „А почему не арестованы Задунайская и Чуковская, если они тоже вредители?“ — спросил кто-то с места. „Не беспокойтесь, это будет исправлено в ближайшие дни“, — солидно отвечал Криволапов. Когда кто-то из присутствующих спросил, почему же группа, поставившая своей целью диверсию, издавала из года в год книги, высоко ценящиеся у нас и за границей, — Криволапов, не смущаясь, ответил: „Это была маскировка!“ <…> О Мите (М. П. Бронштейне) Мишкевич говорил со злобной издевкой: „Этот докторишка наук, которого с такой наглостью нам подсовывали как большого ученого, который корчил, видите ли, из себя правдолюбца, а сам оказался продажной шкурой“»[359].

Вот они — эти имена: Криволапов и наш знакомый Мишкевич. Судьба их будет незавидной — сядут оба. Мишкевич, правда, только в октябре 1950-го — его пристегнут к «ленинградскому» делу. Но он и там сумеет устроиться — редактором лагерной многотиражки. И на свободу выйдет раньше прочих — 13 ноября 1954 года. Криволапов же, Леонид Яковлевич, получит по полной, а потом будет каяться и просить прощения. И оправдываться: «Из нас воспитывали людей подлых, бесчестных, подчинявшихся одному только закону, — „чего изволите, что прикажете“»…[360]

А Мишкевич каяться не будет и издаст мемуары — о том, как страдал в застенках МГБ и лагерях честный человек[361]. А в 1937 году он вел себя так: