Властелин Огненных Земель - Дэйв Дункан

И снова Радгар знал всех по имени и помнил про каждого всякие забавные истории. Последние, как правило, связаны были с какими-то проделками времен его детства. То ли он намеренно пытался отвратить своих поклонников, выказывая себя безответственным, то ли он и впрямь был в детстве сущим чертенком, но других рассказов почему-то не находилось, впрочем, это и не было важно. Все явно намерены были встречать его как давно пропавшего любимого сына. Он поведал им подлинную, айронхолльскую версию своих приключений, даже не упомянув о той ерунде насчет Кэндльфренов, которой потчевал своего дядюшку. Когда его спросили, оставался ли он в Шивиале добровольно или же его насильно удерживали в плену, он задумался. Как понимал Овод, простого ответа на этот вопрос не было.

Со временем подошло еще несколько эальдров, включая Сеольмунда. Когда Радгар обменялся приветствиями с последним из них, Леофрик на правах хозяина забрался на стул и предложил Радгару помощь словом и делом. Капитан явно утвердил себя в роли творца королей; повязка на глазу его сияла огнем.

— Нынешний витенагемут дарит замечательные возможности! — объявил он. — Эрлы устали от преступника, правящего Бельмарком с помощью террора. Они в замешательстве, ибо не видят ему очевидной замены. Они обрадуются возможности поддержать самого Эйлединга, ателинга Радгара, пропавшего наследника, волшебным образом вернувшегося к нам.

Он сделал паузу для аплодисментов, которые не замедлили последовать.

— Вспомните Твигепортский договор, остановивший войну. Мало кто из вас знает об этом, но ателинг Радгар сыграл важную роль в мирных переговорах, хотя был тогда совсем еще ребенком. Когда бы не он, договор мог быть не подписан вовсе. Но, заключенный, этот договор был неплох — куда лучше того, какой получил бы Бельмарк, не будь его усилий. Если бы его отец остался жив, к условиям договора наверняка относились бы с уважением. Увы, так не случилось в правление его дяди! Репарации не выплачены, растут запрещенные договором пошлины, порты закрыты для наших судов. Едва ли найдется хоть один пункт, чтобы его не нарушили! И это тоже не может не волновать эрлов. Их доходы падают, ибо торговля страдает от двуличия шивиальцев, но тем не менее им не дозволяется карать Шивиаль так, как они делали это раньше.

Новые аплодисменты.

— Король Шивиаля — мошенник, не держащий своего слова! Ателинг, ты должен как можно сильнее отрицать свое родство с Амброзом. Напирай на то, как страдал ты в шивиальском плену последние шесть лет. Обещай возродить Бельмарк до того величия, какое знал он в правление твоего отца. Обещай заставить Шивиаль соблюдать условия договора, если нужно, силой. Эрлы съезжаются на витенагемут в надежде найти нового короля. Твой день еще не пришел, ибо сначала тебе нужно завоевать место таниста, а потом — эрла Каттерстоу. Но ты молод, и еще несколько недель тебе не повредят. Витенагемут — замечательная возможность для тебя начать собирать сторонников, парень!

Все это было полной противоположностью тому, что советовал парой часов раньше Сеольмунд.

Когда Леофрик слез со стула, Радгар выступил вперед и обнял его.

— Воистину я счастлив иметь таких верных и проверенных витан, как ты, капитан.

6

Эрлы прибывали на завтрашний муут по одному, по два, шествуя во главе своих веродов вверх по холму к Сюнехофу. Гости оставляли оружие у дверей, но, даже разоружившись, имели угрожающий вид.

Каждый эрл выказывал знаки почтения королю, сидевшему на троне в показной роскоши; каждый получил по рогу меда из рук самой королевы. Милое семейное собрание на помосте не включало в себя ни Радгара, ни Вульфвера. Об отсутствии таниста шептались, но Эйлвин сообщил, что даже верод Вульфвера не знает, где он. Король Сюневульф совершенно игнорировал своего вновь обретенного пасынка, и если у королевы и имелись возражения на этот счет, то он игнорировал и ее мнение. Ателинга поместили в гущу толпы у дверей, где его почти невозможно было надежно защищать. Временами толпа смыкалась вокруг него так тесно, что Овод не смог бы даже при желании выхватить «Ничто», но Эйлвин и его дюжие дружки держались рядом, и в этой тесноте их кулаки были куда действеннее шпаги.

Радгар был новым волком в овчарне бельской политики. Каждый эрл желал видеть его и составить собственное мнение о нем, и этого же хотели все фейны фюрда Каттерстоу. Он знал почти каждого по имени. Они задавали ему вопросы — одни и те же вопросы снова и снова, — и он выбирал собственный путь между противоречившими друг другу советами Леофрика и Сеольмунда с замечательной ловкостью.

Одним из первых допросил его тот, кого все называли Большой Эдгар — человек, зарубивший эрла Светманна, ныне эрл Хюнингсюге. Таких крупных людей Оводу видеть еще не доводилось. Ему приходилось пригибаться, чтобы говорить почти с каждым, даже в этом собрании.

— В Шивиале, — сказал Радгар. — В Айронхолле. Это такая школа для книхтов.

— Ты был там пленником или гостем? — буркнул великан.

— Я скрывался.

Тон Эдгара сделался угрожающим. Он был известен как близкий приятель Сюневульфа.

— От твоего дяди?

— От того, кто убил моего отца, кем бы он ни был.

Кровная вражда была прекрасным оправданием его долгого отсутствия. Мальчику всегда должно даваться время, чтобы вырасти, прежде чем искать отмщения. Ему не нужно было обвинять шивиальцев в том, что его держали в плену, и его нельзя было обвинить в том, что он продался им, ибо они давали ему кров невольно. Однако прежде Радгар ни разу еще не называл смерть отца убийством на людях, и Овод удивился тому, что он сделал это сейчас — что изменилось?

— Убил? — переспросил великан. — Ты можешь это доказать?

— Да, у меня есть надежные доказательства.

Потом Эдгар задал ему тот вопрос, который рано или поздно задавали ему все эрлы, вопрос, который неожиданно затмил собой даже то, ради чего собирался витенагемут: смерть эрла Эйфельнота.

— И что ты собираешься делать?

— Найти убийцу отца и убить его — разумеется.

— Это было почти шесть лет назад. Как ты собираешься доказать это через столько времени?

Радгар уверенно улыбнулся хмурому великану прямо в лицо.

— Доказательства есть, эальдор. Еще до завтрашнего утра я буду знать правду. — Больше он ничего не объяснил, даже шепотом, Оводу.

Так все и продолжалось — день сменился вечером, потом ночью. Набитый под завязку зал гудел как потревоженный улей, пока проворные слуги расставляли столы для пиршества. Вдалеке угрожающе рокотал Квиснолль. Эрлы были разгневаны сюфместской историей; кое-кто из них упомянул о нарушенном договоре, а один или два даже промямлили что-то насчет загадочных смертей. Они хотели смены монарха в Бельмарке, но Оводу показалось, что новый кандидат не произвел на них особого впечатления. На фоне дюжих гребцов он выглядел жидковато. Он не проявил себя в бою. Когда его спрашивали о насущных проблемах, ему приходилось признаваться в полнейшем неведении того, что произошло в стране за последние пять лет, даже о бесконечных пограничных спорах между провинциями, которые всегда были хронической сыпью на теле бельской внутренней политики. Никто не отрицал его королевской крови, но одного этого явно недоставало, чтобы считать его достойным трона.