Дерзкий поцелуй - Алисса Джонсон

— Вы знаете, что беспокоит меня сильнее всего?

Он что, должен представить ей список?

Она не стала ждать его ответа.

— Что вы уверяете, будто любите женщину, к которой имеете так мало веры.

Мак-Алистер вздрогнул от ее обвинения, как от удара.

— Я верю вам безоговорочно…

— Тогда почему вы оскорбляете меня? — спросила девушка. — Почему предполагаете, что любовь, которую я предложила вам, настолько слаба, настолько переменчива и ненадежна, что я готова отбросить ее и вас вместе с ней только потому, что в вашем прошлом имеются темные пятна? Не позволив вам даже слова сказать в свою защиту?

В его прошлом имелись не просто «темные пятна», как она элегантно выразилась, и ему не в чем было оправдываться и ни к чему защищать себя, но Мак-Алистер понимал, что сейчас не время спорить.

— Я приношу свои извинения.

— Извинения приняты.

И девушка неуверенно протянула ему свою руку.

И, хотя ему непросто было решиться на это, Мак-Алистер выудил из кармана ключ и вложил его в протянутую ладошку. С некоторой растерянностью он смотрел, как она зажала его в кулачке.

— Вы разве не собираетесь отпереть дверь? — спросил он.

— Нет. Я хочу покончить с этим.

— А что же случилось с доверием и…

— Я не имею привычки прятаться от людей.

Пожалуй, он мог бы разозлиться, если бы вовремя не заметил, как уголки ее губ дрогнули и приподнялись в улыбке: она дразнила его.

Мак-Алистер присел рядом с ней на диван, взял ее руку и поднес к губам.

— Я не заслуживаю того, что намерен удержать.

Девушка слабо улыбнулась и сжала ладошку, словно пытаясь сберечь его поцелуй.

— Получите вы меня или нет, заслуживаете этого или нет — все это спорные вопросы. Но, по-моему, вы собирались поведать мне о том, каким солдатом были когда-то.

Мак-Алистер кивнул и отодвинулся от нее, не выпуская, впрочем, ее руки.

— Я работал на Уильяма Флетчера из военного министерства. Мне поручали задания, связанные… связанные с…

— Устранением, — подсказала она.

Он кивнул.

— Да, но только тех, чьи действия угрожали жизни наших людей, то есть шпионов и предателей. Тех, кого нельзя было отдать под суд из-за их чинов и положения, или потому, что они не были подданными Великобритании, или из-за опасности разглашения сведений, которыми они обладали.

— Таких, как отец Джона Герберта?

— Видного деятеля военного министерства, — уточнил Мак-Алистер. — Он продал список наших агентов французам. Многие из этих агентов заплатили за его предательство своей жизнью. Я никого и никогда не убивал из прихоти или за деньги, Эви. Да, мне платили, я не стану утверждать обратного, но я убивал не из-за денег. Я верил в то, что делаю.

— Понимаю.

Эви перевела взгляд на их сплетенные руки. Мысль о том, что человека можно казнить без суда, внушала ей глубокое беспокойство. И тот факт, что каждый солдат, который стрелял в своих врагов на поле боя, по сути, делал то же самое, служил слабым утешением.

— Война — грязное и отвратительное занятие, — пробормотала она.

— Да, так оно и есть. — Мак-Алистер крепче сжал ее руку. — А молодому человеку легко… слишком легко привыкнуть к этой грязи. И даже находить в ней удовольствие. Спустя какое-то время можно забыть, что ты только что забрал чью-то жизнь.

— И поэтому вы отказались от этого занятия? — с надеждой спросила Эви, поднимая голову. — Почему вы мне об этом ничего не говорили?

В комнате надолго повисло тяжелое молчание, прежде чем Мак-Алистер ответил:

— Я не выполнил задания. Убил не того человека.

Сердце болезненно сжалось у девушки в груди.

— Вы…

— Я вижу, это вас удивляет.

— Меня… да, — признала она. — Хотя мне не следует удивляться, пожалуй. В конце концов, вы — всего лишь человек, а людям свойственно ошибаться. Но когда такие ошибки приводят к смерти невинного человека…

— Это была не ошибка, — поправил ее Мак-Алистер, и в голосе его зазвенела сталь. — Не в том смысле, который вы вкладываете в это слово. И он не был невиновным.

— В таком случае, я ничего не понимаю.

Мак-Алистер кивнул, но прошло еще несколько мгновений, прежде чем он заговорил:

— Помните, вы спрашивали меня, удалось ли нам разыскать Бернеттов.

Эви кивнула. Подобные резкие переходы в разговоре явно сбивали ее с толку.

— Вы сказали, что их так и не нашли.

— Я солгал.

Мак-Алистер внутренне подобрался, заметив неприкрытую боль в глазах Эви. Правда, напомнил он себе, и только правда.

— Я нашел его. В том самом доме, где жил человек, которого мне приказали устранить. Он жил под чужим именем и работал — только представьте себе — учителем.

Девушка негодующе фыркнула.

Как ни странно, но ее реакция доставила ему удовольствие.

— Мой подопечный устроил званый ужин…

— И вы намеревались тайно проникнуть в дом и убить человека, дающего званый ужин?

— Нет, мне нужно было ознакомиться с внутренним устройством особняка — как расположены комнаты, где спит прислуга и так далее. Мне удалось получить приглашение на торжество.

А тайком проникнуть в дом и убить хозяина он собирался потом.

— Была ночь. В бальной зале гости пили шампанское. — Купленное, как он прекрасно помнил, ценой жизни четырех славных парней. — Я заглянул в детскую, увидел, что там все спокойно. В соседней комнате спала гувернантка, а еще одну комнату отвели учителю. — При воспоминании о тех давних уже временах на скулах у Мак-Алистера заиграли желваки. — Он еще не спал, сидел за своим письменным столом, дверь была приоткрыта. — Гнев, который он до сих пор подавлял в душе, захлестнул его и выплеснулся наружу. — Он не видел меня. Я мог уйти, вернуться и выполнить порученное мне задание.

— Но вы не сделали этого.

— Нет, не сделал. — Он вспомнил о спящих детях. И вспомнил жесткую, темную полку в маленьком шкафу. — Я убил его. Ради личной мести я провалил задание и ушел.

Эви долго молчала.

— Полагаю, я не хочу знать, как вы это сделали.

Он перерезал горло своему врагу одним движением.

— Конечно.

— Вы жалеете об этом?

— Нет. Во всяком случае, не так, как следовало бы.

— Вы проклинаете себя за это, — негромко заметила, Эви — И вы ждете, что и стану проклинать вас, верно?

— Я…

— Но я не стану делать этого. Я не стану обличать и упрекать вас за то, что вы поступили так, как считали правильным. — Девушка поднесла руку к его лицу. — Я люблю вас. Я люблю вас таким, какой вы есть сейчас и каким вы станете со временем И мне более нечего вам предложить.