Дерзкий поцелуй - Алисса Джонсон

— Такой выбор, полагаю, был бы большой ошибкой.

Проклятье, тут он не мог не согласиться с нею.

Она склонила голову набок и посмотрела на него с любопытством.

— Вы любите ее?

— Я люблю ее вот уже восемь лет, — признался Мак-Алистер.

— Восемь лет? — изумленно ахнула леди Терстон. Он никогда бы не подумал, что она способна на столь открытое проявление чувств, но и не верить своим глазам у него не было оснований. — Восемь лет? И только сейчас вы намерены предпринять что-либо по этому поводу?

— Совершенно верно.

— Боже милосердный! — Леди Трестон поднялась из кресла. — Я немедленно приведу ее сюда. Восемь лет, — снова вздохнула она, направляясь к двери. — Кто бы мог подумать?

Следующие двадцать минут Мак-Алистер терпеливо ждал Эви.

Двадцать невыносимо долгих минут он расхаживал по гостиной, пожирая глазами графин с бренди, то и дело поднося к глазам и тут же ставя на место всевозможные дамские безделушки, которые его ничуть не интересовали.

Неужели Эви захочет, чтобы и в их доме тоже были такие вот штуковины?

— Вы питаете слабость к изящным вазам, мистер Мак-Алистер?

Он поставил вазу на место и медленно повернулся.

На пороге стояла Эви. И он ощутил знакомый сладостный укол, как бывало с ним всегда, стоило ему увидеть ее.

Она была красива той нежной красотой, что вдребезги разбивает мужские сердца… и еще она выглядела чрезвычайно решительной и собранной. Мак-Алистер понял это по ее напряженной позе и еще по тому, что ее шоколадные глаза избегали смотреть на него — она отказалась от него.

— Я пришел слишком поздно, Эви?

Пожалуйста, Господи, сделай так, чтобы к не опоздал!

Ни одна черточка ее лица не дрогнула, и лишь слегка расширившиеся глаза подсказали ему, что на мгновение она растерялась.

— Слишком поздно для чего?

— Для вас.

Она поджала губы и сделала шаг вперед.

— Это что же, очередное требование выйти за вас замуж?

— Нет. — Он почувствовал, как ему вдруг стало трудно дышать. — Это просьба о свидании.

Она замерла на месте от неожиданности, что доставило ему пусть маленькое, но удовлетворение.

— О свидании?

— Если вы позволите пригласить вас, — с коротким поклоном ответил он. — Я заручился одобрением вашего кузена и вашей тети.

— Леди Терстон? — Девушка тяжело опустилась на диван. — Вы обратились к леди Терстон с просьбой разрешить вам ухаживать за мной?

— Да. Если вы… — Мак-Алистер проглотил комок в горле. — Если вы найдете в себе силы простить мне мою… давешнюю глупость.

Очень хорошо. Пусть это было не самое красноречивое на свете выступление, зато он возымело мгновенное действие. Черты ее лица смягчились — крошечные складочки вокруг глаз и в уголках губ чуть-чуть разгладились, но и этого было достаточно, чтобы внушить ему надежду.

— Мак-Алистер…

Девушка не договорила, когда он поднял руку, призывая ее к молчанию.

— Прежде чем вы примете решение, любое решение, вы должны знать, кто я такой. И кем я был до этого.

— И кем же вы были?

Он кивнул и заложил руки за спину, чтобы она не могла видеть, как они сжались в кулаки.

— Вы спрашивали меня о моем прошлом, о том времени, когда я был солдатом.

— Да, — подтвердила Эви и осторожно кивнула.

— Я… я не был солдатом, не в обычном смысле этого слова. — Он откашлялся. — Я отвечал за устранение отдельных личностей, чье существование представляло смертельную угрозу для нашей страны.

— Вы… — она скривилась, когда до нее дошел смысл этой иносказательной — и хорошо отрепетированной — фразы. — Вы убивали людей?

Сквозь гулкий стук своего сердца он едва слышал собственный голос. Теперь скажи ей правду, приказал он себе, она заслуживает знать правду.

— Я был наемным убийцей.

Девушка непроизвольно прижала руки к груди.

— Наемным… Вы… Я даже не знаю, что сказать на это.

Мак-Алистеру захотелось подойти к ней. У него вдруг возникло почти болезненное желание обнять ее и прижать к себе, чтобы она дала ему время все объяснить и высказаться в свою защиту. Но он испугался, что она станет сопротивляться и оттолкнет его с такой же силой, с какой он жаждал прижать ее к своему сердцу. Поэтому Мак-Алистеру пришлось удовольствоваться тем, что он подошел к двери, запер ее на замок и опустил ключ в карман.

Эви наблюдала за ним, вопросительно приподняв бровь.

— И для чего вы это сделали, позвольте узнать?

Он остановился перед ней и, тщательно подбирая слова, заговорил:

— Именно по этой самой причине я и пытался держаться от вас на расстоянии. Я предупреждал вас о том, что не гожусь для вас. Но вы отказались выслушать меня.

— Если вы были так уверены в этом, то почему же… — На прелестных щечках Эви заалели пятна румянца. — Почему же мы…

— Потому что я — всего лишь мужчина. Мы занимались любовью, потому что я хотел вас, невзирая ни на что. Я сделал вам предложение… потому что люблю вас.

Ее потрясение было очевидным — почему, ну почему у него не хватило мужества сказать ей это раньше? — поэтому он быстро продолжал, чтобы она не успела ничего сказать. Или, точнее, он, запинаясь и ежесекундно останавливаясь, попытался продолжить свою речь. Подбирать правильные и нужные слова оказалось чертовски тяжело.

— Я… я никогда не думал, что вы сможете… — Нет, не так. Она ведь не сопротивлялась. — Я думал, что вам, очевидно, не следует… — Нет, это плохая идея — объяснить Эви, почему ей не следовало так поступать. Он судорожно вздохнул и предпринял новую попытку: — Я почти отчаялся, почти, когда-либо заполучить вас. Но вы… вы все изменили. Вы дали мне… возможность. — А-а, пропади оно все пропадом. — Вы заставили меня рассмеяться. Вы дали мне надежду. И любовь.

Мак-Алистер опустил взгляд на свои руки и нервно сплел пальцы.

— Одно дело… не стремиться к тому, чего желаешь всем сердцем. И совсем другое — отдать то, что у тебя есть… то, что любишь, без борьбы. — Он поднял глаза и посмотрел ей в лицо. — И я не отпущу вас без борьбы. Вы выслушаете то, что я хочу вам сказать.

И вдруг, вспомнив, что его высокомерное и повелительное поведение как раз и стало причиной — пусть и не главной — нынешнего унизительного положения, в котором он оказался, Мак-Алистер запоздало и с трудом добавил:

— Пожалуйста.

По безмятежному выражению, вернувшемуся на ее лицо, стало понятно, что где-то в самом разгаре его смертоубийственно косноязычной речи Эви справилась с первоначальным шоком. Несколько мгновений она молча смотрела на него, а потом, склонив голову набок, поинтересовалась: