Сталин и заговор генералов - Минаков Сергей Тимофеевич

Действительно, постановлением Политбюро ЦК РКП (б) от 4 октября 1923 г. начало «немецкого Октября» было определено на 9 ноября указанного года, а для подготовки и руководства восстанием в Германию направлялась группа в составе Г. Пятакова, К.Радека, Я.Рудзутака и В.Куйбышева1. Позднее вместо двух последних в состав группы были включены В.Шмидт и Н.Крестинский. Таким образом, в нее, во всяком случае офици- / ально, не был включен М.Тухачевский. Эта группа выехала в Германию 19—20 октября. К.Радек, как главный знаток германских дел и фактический руководитель группы и будущего восстания, утверждал, что прибыл в Берлин 22 октября796 797. Тухачевского вместе с ним и в составе группы не было. В это время, согласно штабным приказам фронта, с 15 октября по 2 ноября 1923 г. Тухачевский в сопровождении своих адъютантов А.Виноградова и М.Михайлова-Морозова находился в полевой поездке по фронту798, которую ему пришлось прервать по требованию ЦКК, и 28 октября срочно выехал в Москву на заседание Партколлегии ЦКК799. Тем не менее в Москве, как вспоминал Г.Бесе-довский, «намечались будущие члены правительства Советской Германии. Из числа русских советских деятелей отбиралась крепкая группа, которая должна была служить ядром будущего германского совнаркома. Эта группа состояла из самых разнообразных работников. Здесь были хозяйственники, как Пятаков и Ларин; военные в лице Уншлихта, Берзина и Тухачевского»800.

Известно, что И.Уншлихт, «вчерашний» 1-й заместитель председателя ОГПУ, являлся куратором советской военной разведки. Под его руководством в Берлине и других городах Германии действовали сотрудники советской военной разведки. В частности, в Берлине это были А.Сташевский, Б.Бортновский,

В.Скоблевский-Горев (В.Розе), С.Пупко-Фирин, С.Жбиков-ский. Они выполняли функции по организации воинских подразделений и частей КПГ, так называемых «красных сотен» и

органов будущей «госбезопасности» — «германской ЧК». В частности: С.Жбиковский под псевдонимом «Алоис» являлся руководителем военного аппарата КПГ; С.Пупко-Фирин руководил подготовкой вооруженного восстания; В.Скоблевский-Горев (В.Розе) организовывал «германскую ЧК». Военным специалистом КПГ являлся бывший капитан Генштаба австро-венгерской армии О.Штейнбрюкк. Б.Бортновский, возглавляя Берлинский разведывательный центр (резидентуру в Берлине), координировал деятельность всех указанных лиц и непосредственно курировал агентурную работу в среде русской военной эмиграции в Берлине. Я.Берзин в это время уже был заместителем начальника разведывательного управления Штаба РККА и в силу своего должностного положения непосредственно должен был руководить всеми своими подчиненными, всей работой по организации «германской Красной Армии».

Ранее упоминавшийся В.Орлов, весьма хорошо осведомленный о российских делах и событиях накануне «немецкого Октября» в Германии, вспоминал, что летом 1923 г. «в Берлин прибыл Вацетис. Он был одним из высших командиров Красной Армии и известным специалистом по Гражданской войне в России. Туда же под фамилией Полянин приехал Тухачевский, молодой человек крупного телосложения, с непроницаемым выражением лица и крючковатым носом, очаровавшим всю Фрид-рихштрассе своими размерами»1. О пребывании Вацетиса в Берлине, как отмечалось выше, сообщал в своем дневнике А. фон Лампе801 802 803. Это подтверждается официальными сведениями’1.

«Небольшого роста, коренастый и плотно сколоченный... с лицом римского гладиатора и всепонимающим взглядом Сократа» — такое впечатление производила на окружающих внешность И.Вацетиса804. Иоаким Иоакимович Вацетис, или правильнее, Вациетис (1873—1938), из латышских крестьяи-батраков вышел в офицеры, окончил Академию Генерального штаба, завершив свое участие в 1-й мировой войне полковником, командиром 5-го Земгальского полка латышских стрелков. В сентябре

1918 г. стал главкомом Вооруженных сил Советской республики. Он, спасший советскую власть и большевистское правительство в июле 1918 г., беспощадно и решительно, «по-наполеоновски» пушками разметавший мятежные отряды левых эсеров, вместе с Троцким создававший регулярную Красную Армию и организовавший первые ее победы, в июле 1919 г. был отстранен и вскоре арестован как участник «заговора в Полевом штабе РВСР». И, хотя подозрения не подтвердились, боевая карьера честолюбивого главкома-латыша на этом завершилась. Он оставался в рядах Красной Армии «за прежние выдающиеся заслуги» и, видимо, не ожидал нового своего взлета в 1923 г.

«Когда я в чине полковника преподавал тактику в Академии Генерального штаба, — вспоминат генерат М.Бонч-Бруевич, — поручик Вацетис был только слушателем, и притом матоуспе-вавшим»1. Оценка генерат весьма субъективная, хотя бы потому, что отношения его с главкомом были неприязненными. В Бонч-Бруевиче, несомненно, говорило и оскорбленное чувство гене раза, конъюнктурно обойденного его вчерашним учеником «выскочкой», протежируемым Троцким.

Сравнивая своего protegee со сменившим его новым главкомом, тоже бывшим полковником, С.Каменевым, Л.Троцкий считал, что «Вацетис был упрямее, своенравнее и поддавался, несомненно, влиянию враждебных революции элементов»805 806. Троцкий отмена] «вспыльчивость и капризность» главкома807. «Вацетис был предприимчив, активен и находчив... В противоположность другим военным академикам, он не терялся в революционном хаосе, а жизнерадостно барахтатся в нем, пуская пузыри, призыва!, поощрял и отдавал приказы, даже когда не было надежды на их выполнение. В то время как прочие «спецы» больше всего боялись переступить черту своих прав, Вацетис, наоборот, в минуты вдохновения издавал декреты, забывая о существовании Совнаркома и ВЦИКа. Через год, примерно, Вацетиса обвинили в сомнительных замыслах и связях, так что пришлось его сместить. Но ничего серьезного за этими обвинениями не крылось. Возможно, что на сон грядущий он почитывал биографию Наполеона и делился нескромными мыслями с двумя-тремя офицерами»1.

1' Человек прямодушный, грубоватый, И.Вацетис трудно переносил чей-либо контроль над собой. Окружавшие его отмечали в нем «импульсивность»808 809. Он был чрезвычайно самостоятельным, волевым, стремившимся и умевшим подчинять себе других. «Обычно главком И.И.Вацетис старался обходиться без советников, — вспоминал позднее один из сотрудников его штаба, — как в штабе, так и на заседаниях РВС упорно добивался проведения в жизнь своих решений»810. Как любил повторять и позднее сам И-.Вацетис, «командир в бою — это все. Даже при комиссаре. Это диктаторская власть. Без этого нет победы»811.

Несомненно, отставка с поста главкома и арест произвели шокирующее впечатление на полковника. Обида на советскую власть и ревность к своему преемнику весьма часто прорывалась в несдержанных откровениях Вацетиса. Это порой просматривалось и в беседах, в которых он обязан был вести себя весьма сдержанно. «Много сделал на своем посту Сергей Сергеевич, но кое-что было сделано и до него», — как бы напоминал вскользь и о своих заслугах бывший главком812.

Оказавшись в августе 1923 г. в Германии, в Берлине, в разговорах с представителями русского военного зарубежья Ваце-тис давал волю своим чувствам, всему накопившемуся в его душе недовольству властью, всем своим обидам.

«Вчера у меня был после большого перерыва В.В.Колоссов-ский, — записал в своем дневнике 23 сентября 1923 г. А. фон Лампе. — ...Я высказал согласие повидаться самому с Вацети-сом, хотя мне это и неприятно морально, так как ведь... он своей работой против нас и Колчака укрепил ту самую власть жидов, которых он сейчас так не жалует!.. Не говорит ли в нем только оскорбленное повышенное самолюбие латыша, которого спихнул с хорошего и видного места новый человек. Недаром в разговоре с Колоссовским он говорил отрицательно главным образом о Каменеве, сменившем его на посту главковерха!»1