Алая нить - Франсин Риверс

— Ладно.

В этот момент она согласилась бы на что угодно, лишь бы убраться поскорее из спальни, подальше от него и тех чувств, которые он все еще был в состоянии вызывать в ней без всяких усилий.

— Подожди здесь.

— Я буду внизу.

На кухне ей пришлось изрядно повозиться с многочисленными ящичками в поисках кофе. Руки нещадно тряслись, пока она готовила напиток. Почему-то Сьерра рассчитывала на большее время, однако уже через несколько минут, заглаживая назад мокрые волосы, спустился Алекс, весь в капельках воды. Безумно красив, даже с похмелья. Сьерра смотрела на него и вдруг затосковала. Она никогда не избавится от него. Никогда.

— Gracias, — поблагодарил он, когда Сьерра поставила перед ним кружку с горячим кофе. Ей было жизненно необходимо иметь некую преграду между собой и Алексом, нечто, чем можно занять руки, занять саму себя. Алекс сделал глоток. У Сьерры создалось впечатление, что он изо всех сил пытается взять себя в руки. И только после того, как допил весь кофе, он посмотрел на нее.

— Ты все еще моя жена.

Сьерра почувствовала, как кровь отхлынула у нее от лица, когда она заглянула в его глаза. Ее охватила паника.

— Нет. Я сделала все, о чем ты просил. Подписала бумаги. Передала их тебе, так что твой адвокат…

— Мы все еще женаты, Сьерра.

— Возможно. Но лишь на некоторое время, пока развод не получит законное основание.

— Ничего не кончено, и не кончится. Развода не будет, если ты сама не подашь на меня в суд.

— Ровным счетом ничего не понимаю, — недоумевала Сьерра. Разве не он бесчисленное множество раз повторял ей, как жаждет этого развода? — Но ты же сам требовал, грозился.

— Да, но я передумал. И не передал документы адвокату. Пропустил их через офисный уничтожитель бумаг.

— Что? — слабеющим голосом пробормотала Сьерра.

— Искромсал все бумаги на мельчайшие кусочки.

— Я поняла с первого раза. Хочу узнать зачем. Только для того, чтобы пройти через все это унижение еще раз?

— Не знаю, зачем я тогда это затеял, но все ведь неплохо обернулось.

— Неплохо обернулось? — Он что, думал, что сможет в любой момент вернуться в ее жизнь, подобрать ее там, где бросил? Или оставить ее в состоянии ожидания, пока сам будет наслаждаться жизнью? Нестерпимо захотелось плеснуть ему в лицо горячим кофе. Вместо этого она со стуком поставила кружку и направилась к двери.

Алекс настиг ее в гостиной и развернул к себе.

— Я никогда не любил Элизабет так, как тебя, Сьерра. Я знал, что добром это не кончится, как только в первый раз прикоснулся к ней.

Сьерра со всей силы ударила его. Заехала прямо в челюсть, так что он отпрянул назад на два фута. Бешенство и обида переполняли ее. Она полностью потеряла над собой контроль и снова накинулась на него. Налетела и стала молотить его кулаками в грудь, пока вдруг не осознала, что он безмолвно принимает удары. Всхлипнула и ожесточенно толкнула его на диван. Хватаясь в падении руками за ее свитер, он увлек ее за собой. Они свалились, запутались ногами и руками, скатились на пол.

— Мерзавец!

Сьерра вскочила на ноги и снова пошла к двери. Алекс оказался проворнее. Перепрыгнул через диван и преградил ей путь. Раскинул руки:

— Давай. Лупи меня снова. Я заслуживаю этого.

— Уйди прочь с моей дороги!

— Я еще не все сказал.

— А я все!

— Ты все еще любишь меня, Сьерра.

— Я справлюсь с этим!

— Нет, не сможешь. И я не смогу. Никогда.

Сьерра с тяжким всхлипом втянула в себя воздух:

— Ты думаешь, мне стало легче, когда ты сказал, что не любил ее? Думаешь, меня может вдохновить сознание того, что ты разрушил наш брак в угоду мимолетного увлечения, блажи?

— Это не было увлечением.

— Ничего не хочу слышать об этом, Алекс. Не нужно никаких мерзопакостных подробностей. Просто уйди прочь с моей дороги!

— Сьерра…

— Дай мне уйти!

Он схватил ее за плечи:

— Мои отношения с Элизабет развивались в основном по причине, о которой ты тогда говорила. Я просто захотел почувствовать, что покорил настоящую вершину. Образование не помогло мне ощутить этого. То же и с деньгами. Помнишь, как ты назвала ее? Трофеем, который я мог бы показывать миру, чтобы все видели — Алехандро Луис Мадрид не просто сын какого-то «латиноса»! — В его влажных глазах появилось выражение нестерпимой муки. — Ты знала меня лучше, чем я себя, Сьерра. До Коннектикута. Там я увидел себя со стороны, и мне захотелось блевать.

— Не смей называть своего отца «латиносом»!

Алекс мгновенно сник.

— Те amo. — Он попытался обнять ее. — Те amo muchi'simo[50].

На этот раз она изо всех сил ударила его коленом. Оттолкнула и подошла к двери.

— Я больше не буду любить тебя, Алекс, — всхлипывая, заявила она. — Слишком много боли!

Настежь распахнула входную дверь и скрылась.

Скоро подойдет время рожать. Совсем скоро.

Ребенок сильно давит на низ живота. Насколько смогла, я приготовила все необходимое и объяснила Бет, что ей нужно делать, чтобы помочь мне. Ей меньше лет, чем было мне тогда, когда родился Джошуа, но она спокойная добрая девочка, она — великое для меня утешение. Надеюсь, она не растеряется, что бы ни случилось.

Господи, я боюсь за детей. Пожалуйста, помоги мне дать жизнь этому малышу и не потерять свою собственную.

Я знаю, это Ты послал мне Каванота, Господи, и он, послушный Тебе, вовремя подоспел сюда. Уверена, не будь его, я бы умерла. Джошуа отправился на поиски Коксэниса, чтобы попросить его жену помочь. В ту минуту, когда я отчаянно молилась о благополучном разрешении от бремени, кто-то откинул сплетенную из камыша циновку, закрывающую вход. Никогда, ни одному живому существу не радовалась я так, как Каваноту! Он подержал свой нож над огнем и полоснул им мою плоть. Потом приподнял меня, чтобы я могла присесть на корточки. После этого ребенок легко и быстро выскользнул из меня. К тому времени, когда появились Коксэнис, его жена и Джошуа, мы с новорожденной дочкой крепко спали.

Сегодня Каванот сказал мне, что больше не покинет меня, пока я сама не попрошу его уйти. Он был краток, однако смысл сказанного был вполне понятен. Думаю, я всегда, с того самого дня в Индепенденсе, когда он взглянул на меня, знала, что он неравнодушен ко мне.

Я назвала дочь Америка Фарр. Бет обожает малышку и очень помогает мне. Иду я на поправку медленно и все еще чувствую слабость. Каванот очень добр и нежен со мной, но при этом с достаточной твердостью, уверенно и без излишней суеты справляется с детьми. Они не особенно-то и сопротивляются.