Другой Владимир Высоцкий - Федор Ибатович Раззаков

самой «Таганкой», «крышевали» которую все те же коммунисты. Однако об этой оказии Высоцкий на своих советских концертах предпочитал никогда не рассказывать: не вредитель же он был самому себе и родной «Таганке».

Понимая, что дело «швах», Юрий Любимов поступил как настоящий либерал — решил использовать в качестве приманки… скандал. Давая интервью (явно не случайное) главной газете либеральной французской интеллигенции «Монд» (аналог советской «Литературной газеты»), он сообщил, что собирается судиться с газетой «Правда», где было напечатано письмо против его постановки «Пиковой дамы». Прочитав это, парижане, охочие до скандалов, ринулись на штурм Шальо, поскольку им стало интересно взглянуть на спектакли режиссера, который собирается судиться с самой Советской властью.

Между тем один из спектаклей — «Десять дней, которые потрясли мир» — французская критика, ориентированная на круги русской эмиграции, встретила в штыки. Она обвинила авторов постановки в антиисторизме (мол, много вранья вокруг событий октября 17-го), в легкомысленном подходе к историческим событиям. Не обратить внимание на эти упреки либерал Любимов никак не мог, поскольку прекрасно понимал, чем чревата для него обструкция со стороны эмигрантов — потерей реноме либерал-интеллигента. Поэтому он принял решение… снять спектакль с гастролей и заменить его другими («Гамлет», «Мать»), А когда возмутились организаторы гастролей (коммунисты) и заставили его восстановить в гастрольной сетке «Десять дней…», Любимов перестал появляться в театре, когда шел этот спектакль. Вот такое мурло явил миру главный театральный либерал-интеллигент Советского Союза.

Что касается Высоцкого, то он, по словам В. Золотухина, в первые дни гастролей чувствовал себя неловко. Почему? Не потому ли, что уши Москвы торчали в них особенно отчетливо? Однако точно так же они торчали и на недавнем празднике в «Павийон де Пари», но Высоцкий тогда им значения не придал. Почему? Наверное, потому, что его участие в том празднике заняло всего-то меньше часа, а здесь речь шла о многодневных гастролях.

После выступлений в Париже «Таганка» отправилась продолжать гастроли в Лион (с 24 ноября), а затем переехала в Марсель (с 7 декабря). Именно последняя часть гастролей оказалась самой скандальной. И виновником этого стал Владимир Высоцкий, которому, видимо, настолько обрыдло участие в этих прокоммунистических гастролях, что он сорвался. Видимо, не случайно он тогда написал вторую серию «Охоты на волков» — «Охота с вертолетов», посвятив ее Михаилу Шемякину. Речь в ней шла все о том же — о загоне инакомыслящих «волков» жестокими стрелками, олицетворявшими собой высшую власть. То, что охота эта велась с вертолетов, было метафорой — намек на то, что охотой руководят те, кто наверху. О своей незавидной судьбе Высоцкий в песне отзывается следующими словами:

…Я мечусь на глазах полупьяных стрелков

И скликаю заблудшие души волков.

Те, кто жив, затаились на том берегу.

Что могу я один? Ничего не могу!..

Под «теми» автор, видимо, имел в виду тех инакомыслящих, которых советская власть выдворила из страны — они теперь «на том берегу» (среди них Александр Солженицын, Андрей Синявский, Иосиф Бродский и т. д.). И отныне Высоцкого окружают одни «псы» (кстати, собак он не любил, о чем неоднократно говорил собачнику Шемякину, удивляясь: ну что ты находишь в этих собаках?):

…Я живу, но теперь окружают меня

Звери, волчьих не знавшие кличей, —

Это псы, отдаленная наша родня,

Мы их раньше считали добычей…

На самом деле добычей был и сам Высоцкий, и осознание этого, видимо, больше всего его и травмировало. Как итог: тот самый марсельский срыв.

Все началось 8 декабря, когда в советском консульстве был устроен семейный прием, на который были приглашены и артисты. Высоцкий весь вечер тянул джин с тоником, чего делать не стоило бы: вечером ему предстояло играть Гамлета. Тот спектакль он отыграл, но вот на следующий, что называется, забил. Чашу его терпения переполнило поведение Любимова на светской тусовке в одном парижском издательстве (не под «крышей» ли все той же ФКП?), где режиссер вздумал учить премьера театра уму-разуму. На что Высоцкий резонно огрызнулся: дескать, в вашем успехе есть и моя немалая доля (совершенно справедливое замечание). В итоге Высоцкий, прихватив с собой Ивана Бортника, покинул тусовку и отправился догуливать в другое место. И это за пару часов до начала спектакля!

И вот теперь представьте себе картину: полный зал зрителей, вся труппа в сборе, а Гамлета нет. Кто-то прибежал к Любимову и доложил ему, что Высоцкий послал всех на три буквы и уехал гулять в какой-то ресторан. Шефу «Таганки» едва не стало дурно, поскольку он живо себе представил, что его ждет по возвращении в Москву. Высоцкому-то что — как с гуся вода, а он после недавнего «наезда» в «Правде» по поводу своей оперы, да и скандалов вокруг нынешних гастролей (конфликт из-за «Десяти дней…», а также интервью Любимова «Юманите», где он вступил в полемику с «Литературной газетой», заявив, что она лжет, когда пишет, будто он осудил фестиваль искусств «Биеннале» в Венеции, который в том году взял своим девизом слоган «Все на поддержку советских диссидентов!»), ни на какие поблажки рассчитывать уже не мог. Поэтому действовать надо было немедленно и решительно. Взяв с собой художника Давида Боровского и режиссера Марсельского театра Пьера главреж «Таганки» отправился на поиски загулявшей звезды.

Поиски длились недолго. По счастливой случайности, Высоцкого в компании Бортника удалось обнаружить в ближайшем же ресторане. Но актеры, увидев Любимова, даже не подумали поспешить ему навстречу. Вместо этого они выскочили из ресторана, тормознули такси и бросились прочь. Далее послушаем рассказ И. Бортника:

«Мы поехали в порт. Там продолжили, разумеется. Вовка стал приставать к неграм, которые там в какие-то фишки играли. Он начал подсказывать: «Не туда ходишь, падла!» Хватал их за руки. Я понял, что это уже чревато, и оттащил его. Мы выходим на площадь перед портом. Она абсолютно пустынна. И вдруг останавливается машина и из нее вылезает шеф — Юрий Любимов. Как он нас нашел? Ведь не знали Марселя ни он, ни мы. Но вот интуиция (видимо, верное направление Любимову указал режиссер Марсельского театра. — Ф.Р.). Нас привели, развели по номерам… Слава Богу, все обошлось, и Володя замечательно отыграл спектакль…»

10 декабря Театр на Таганке вернулся на родину, а Высоцкий еще на некоторое время остался в Париже. Поэтому он не был свидетелем скандала, который случился на шереметьевской таможне: ее сотрудники в течение нескольких часов «шмонали» артистов, отбирая у них антисоветскую литературу. Но эта