Невольничий караван - Карл Май

— В получасе пути на лодке.

— Значит, корабли будут там через час; времени у меня будет достаточно. Итак, вперед!

Шварц взял свое оружие и отдал капитанам необходимые распоряжения, а затем вслед за обоими юношами спустился в лодку. Сидевший у руля Сын Тайны искусно обходил встречные течения и лавировал между полями камыша. Благодаря его ловкости и сноровке лодка развила большую скорость и достигла селения даже раньше указанного Сыном Верности времени.

Не теряя времени на поиски укромного местечка, где можно было бы незаметно причалить, Сын Тайны направил суденышко прямо к мишраху: ведь Абуль-моут уехал, а следовательно, бояться было нечего. Однако к своему немалому изумлению, приблизившись к берегу, путешественники увидели у самой воды большой, яркий костер. Не ожидая команды, ниам-ниам прекратили грести, и только двое из них продолжали работать веслами так, чтобы лодку не относило назад.

— Костер, — полувопросительно произнес Шварц, — очень странно! Может быть, джурам все же удалось обмануть вас? Может быть, Абуль-моут еще не покидал селения или зачем-то вернулся назад?

— Конечно, нет, эфенди! — возразил Сын Тайны. — Говорю тебе, он был просто вне себя от ярости, и ты сам понимаешь, что он не станет возвращаться назад, начав преследование, когда ему дорог каждый час.

— Это звучит убедительно, тем более, что в погоню за баш-чаушем его заставила броситься не только жажда мести, но и необходимость. Изменники дочиста разграбили селение, и в числе прочего взяли с собой весь запас пороха, который там был. Когда мы были в Диакине, где Абуль-моут нанял свои корабли, я специально поинтересовался, покупал ли он там порох. Мне сказали, что он его искал, но не смог нигде достать. Ловец рабов без пороха — это все равно, что слон без бивня, он не может ни нападать сам, ни обороняться от врагов. Поэтому у Отца Смерти есть дополнительная причина стремиться как можно скорее догнать мятежников. Вряд ли он мог вернуться, если он действительно в походе. Но кто же в таком случае те люди у огня?

— Скорее всего негры-джуры.

— Что они там делают?

— Рыбачат. Пока в селении были арабы, джуры были отрезаны от реки, и чтобы добраться до воды, им приходилось делать огромный крюк. Может быть, теперь они спешат наверстать упущенное. Ночью улов богаче, чем днем, особенно когда на берегу горит костер, чей свет привлекает рыбу.

— Пожалуй, ты прав, но все же осторожность нам не помешает. Давайте причалим на окраине селения, а потом тихонько подкрадемся к костру и посмотрим, что там делается.

Лодку подвели к берегу и привязали. Гребцы остались сидеть на своих местах, а Шварц с Сыном Тайны и Бен Вафой, прячась за деревьями, стали пробираться к костру. Подойдя к нему достаточно близко, они остановились и принялись рассматривать людей на берегу. У реки были действительно джуры. Они сделали из камыша плот, насыпали на него земли, а сверху развели огонь. Этот плот стоял на якоре в нескольких шагах от берега, и на нем находился только один человек, который следил за тем, чтобы костер не погас. Остальные четверо лежали на берегу и всматривались в освещенную почти до самого дна воду. Оставляя без внимания многочисленных мелких рыбешек, они время от времени метали в более или менее крупных гарпуны или копья с веревками на конце. Улов сегодня и вправду был неплохой: на земле рядом с рыбаками лежала целая куча рыб от двух футов до двух локтей величиной.

— Подойдем к ним поближе! — предложил Сын Тайны.

— Не сейчас, — возразил Шварц, — сначала я хочу взглянуть на то, что осталось от поселка.

— Тогда нам в другую сторону. Это совсем рядом: чтобы пройти через заросли, нам потребуется меньше минуты.

Все трое тихо поднялись на берег, пересекли лес и остановились на его опушке. С первого же взгляда на раскинувшееся перед ними пепелище Шварц убедился, что вокруг действительно нет ни души и что все его сомнения относительно отъезда Абуль-моута были напрасны. Удовлетворенный осмотром, он вернулся к огню.

— Оставайтесь здесь, — сказал он своим спутникам, — эти люди могли видеть вас днем в деревне, и ваше вторичное появление может вызвать ненужные подозрения. Они говорят по-арабски?

— Не все. Но их вождь, тот толстяк, что лежит посередине, понимает этот язык достаточно, чтобы ответить на твои вопросы.

Шварц вышел из леса и поздоровался с неграми. Услышав чужой голос, они испуганно вскочили, а когда увидели отделившуюся от деревьев и приближавшуюся к ним высокую фигуру, бросили рыбу и снасти на произвол судьбы и с воплями ужаса кинулись врассыпную. Человек, сидевший на плоту около костра, поддался общей панике: не имея возможности выбраться на берег, он, недолго думая, прыгнул в реку и поплыл вниз со всей быстротой, на какую был способен. К счастью, он не стал добычей крокодилов и благополучно выбрался на берег совсем рядом с лодкой, в которой сидели ниам-ниам. Они чрезвычайно удивились, увидев выскочившего из воды прямо перед ними человека, но сочли за лучшее не давать ему знать о своем присутствии.

Толстый вождь тоже сделал было движение бежать, но Шварц сильной рукой схватил его за густую шевелюру и удержал. Джур не сопротивлялся, но поднял оглушительный вой, который разносился далеко над рекой и даже достигал противоположного берега.

— Тише! — прикрикнул на него Шварц. — Я тебе ничего не сделаю.

— О дьявол, о дьявол, о добрый дьявол, смилуйся, смилуйся, пощади! — скулил толстяк, не осмеливаясь не только сделать попытки вырваться, но и вообще пошевелиться.

— Да замолчи ты наконец! Я никакой не шайтан, а такой же человек, как и ты. Я не собираюсь причинять тебе зла. Ты должен только ответить мне на несколько вопросов, а потом я уйду, откуда пришел.

— Тогда иди, уходи прямо сейчас, я прошу тебя! — взмолился негр, и голос его звучал так умоляюще, что Шварц не смог удержаться от смеха. Продолжая крепко держать шейха за волосы, он ответил:

— Я уйду, но только после того, как ты мне кое-что объяснишь. Чем быстрее ты расскажешь мне то, что я хочу знать, тем быстрее я отпущу тебя.

— Тогда спрашивай, спрашивай скорее!

— Вот и хорошо! Но я требую, чтобы ты сказал мне правду. Если ты солжешь, я свяжу тебе руки и ноги и брошу в воду крокодилам на ужин!

— Я клянусь тебе, что не буду лгать! — заверил толстяк, все еще дрожа от страха и не решаясь поднять глаз.

— Где сейчас Абуль-моут?

— Его здесь нет.

— Когда он ушел?

— За час до захода солнца.

— Кто с ним?

— Пять арабов и нуэры, которых он привез на кораблях.

— Кого он оставил здесь?

— Никого.

— Помни, если ты хоть что-нибудь от меня утаишь, можешь считать себя мертвецом! Здесь точно не осталось никого из его людей?