Юрий Тынянов - Аркадий Белинков

Дело было, конечно, не в том, чтобы опровергнуть Толстого или Блока как великих писателей, а в том, чтобы опровергнуть мнение, будто великий писатель - учитель жизни - учит жизни не только своими произведениями, но и своей жизнью.

Раздвоение человека на "характер" и "дело" началось у Тынянова давно, и идея раздвоенности творца и деяния привела писателя к одной из важнейших тем его творчества - к теме двойника.

Это раздвоение не было выдуманным. Писатель все чаще становился свидетелем непохожести того, что должно быть, на то, что есть.

Но у недоверия к безупречности исторического деятеля был еще один аспект, которому оказалось суждено сыграть чрезвычайно важную роль в творчестве писателя. Возник этот аспект не столько оттого, что он был абсолютно присущ недоверию, сколько оттого, что пришли годы философской и литературной зрелости. Всю жизнь Тынянов ненавидел историческое чистописание, хрестоматийный глянец, изображение исторического деятеля никогда не ошибающимся и произносящим только патетические тирады взволнованным голосом. Все написанное Тыняновым в той или иной мере связано с развенчанием этого достойного и поучительного зрелища. Но особенно серьезно задуматься над этим писателю пришлось не в "Исторических рассказах" и даже не в "Восковой персоне" и "Малолетном Витушишникове", а в "Пушкине".

"Исторические рассказы" были написаны в годы, когда для Тынянова проблема жизни и деятельности художника, связей между ними была одной из важнейших.

Поиски связей между жизнью художника и его деятельностью в "Исторических рассказах" не увенчались успехом. (Не нужно думать, что все поиски в искусстве или должны увенчиваться успехом, или потихоньку прятаться дома.) Это произошло главным образом из-за того, что писатель оторвал своего героя от дела. Герой без дела - это, собственно, лишь часть, и не самая главная, героя. Тем более тогда, когда герой еще и противопоставлен своему делу. А изображение Толстого злым и косящим на баб было, конечно, противопоставлением его делу - доброму и высоконравственному. Началась полемика с тем, что мы видим каждый день, и тем, чего мы не должны видеть: плохой человек, делающий хорошее дело. "Исторические рассказы" были написаны вскоре после выхода "Пушкина в жизни" Вересаева, были с вересаевской работой связаны полемически, но неожиданно подтвердили ее заблуждения.

Поиск ответа на один из важнейших вопросов, которым была всегда занята русская литература, - на вопрос о человеческих качествах исторического деятеля - многие годы тревожил писателя. Попытка Тынянова решить этот вопрос как самостоятельный, то есть решить его только для человека без его деятельности, кончилась неудачей. По-видимому, качество человека состоит из нравственных свойств и совершенного дела.

В "Восковой персоне" и "Малолетном Витушишникове" были разные варианты решения, но человек и его дело связаны не были, и оказалось, что рассказы написаны о непрочности, преходящести исторического деяния, о том, что жизнь неизменна и страшна и никакие преобразования не в состоянии изменить предначертанного хода событий. Все недвижно и неизменно, и жизнь как были гнусной до победы торгового капитала над землевладельческим дворянством, так и осталась гнусной после победы.

Умер царь Петр, и все, после трех с половиной десятилетий его великой работы, становится наконец опять на свое место. Великий человек умирает, и все притихли и ждут, когда он умрет, потому что снова тогда вернется прежняя жизнь. Дело даже не в том, что она лучше новой, а в том, что новая жизнь ненастоящая и временная. Историю можно потревожить, вывести на несколько лет из равновесия, но долго так продолжаться не может. Когда бросают в пруд камень, вода приходит в движение, но это временно и преходяще, потому что камень утонет и вода успокоится. Истинное состояние воды - спокойствие, гладкая поверхность. Мысль эта периодически возникала в русском общественном сознании и наибольшее распространение получила в пору сомнительных побед славянофилов над западниками. Впоследствии эта идея возрождалась не один раз.

История текуча, изменчива и непостоянна. Ее испытывают на каждом шагу, и она не выдерживает испытания. Если взлетит на воздух Литейный двор, то "придет старое царство", если не взлетит, то не придет. Исторические судьбы России зависят только от того, взлетит или не взлетит Литейный двор. Мотивировка сначала конкретна: "И если взлетят на воздух (бомбенные запасы. - А. Б.), - придет старое царство, потому что новое, новый город и все коллегии, и бани, и монументы, конечно, взлетят". Потом мотивировка начинает набирать эпическую всеобщность: "И огонь был в Литейной части. А артиллерия главный апартамент государства, и лопнет артиллерия - гибель городу и конечная гибель". Это звучит, как стихи из Апокалипсиса. "И огонь был в Литейной части". "И огонь уже подбирался к Литейному двору, и уже мазанки выгорели". "И, наконец, услыхав, что Литейный двор горит, бросились все, ища спасения, вон". Так решается история России, ее судьба: быть ли новому, петровскому, царству или придет старое? "Старое царство" взято со знаком поражений, военных неудач, унижения.

"Подняли ветхие заплатанные паруса перед Литейным двором для того, чтобы огородить ветер, и они надулись. Как будто другой флот собрался убегать от новых шведов". Паруса упомянуты многократно. "Приходили странные времена к варварам, и неизвестно, что за паруса и для чего они нужны именно на суше". Паруса нужны для того, чтобы стало ясно, что "странные времена" наступили снова, и для того, чтобы связать конец царствования с началом, со шведами, когда еще ничего не было: ни коллегий, ни бань, ни монументов, ни самого города Санкт-Петеребурска, когда были только поражения, военные неудачи и унижения.

Преходящесть исторического деяния уравнивает в значении важное и второстепенное, большое и малое, живое и мертвое, реальное и иррациональное. Поэтому умирающий Петр равно думает об отечестве, которое не на кого оставить, и о таракане. Смерть его написана в эсхатологической тональности, как конец века, конец истории. И его смерть восстанавливает все убитое им, а сам он после смерти возрождается восковым подобием, которое, как он при жизни, влияет на судьбы людей и события. Восковое подобие отправляют в куншткамору, где оно живет вместе с заспиртованными уродами. Но и здесь оно выражает свою державную волю. Петр равен своему восковому подобию. Восковое подобие равно заспиртованным уродам, монстрам и натуралиям куншткаморы. Все, что происходит в куншткаморе, подобно тому, что происходит в стране. Страна равна куншткаморе. История России после Петра равна истории России до него. Большое равно малому, реальное фантастическому, катастрофа (пожар) - шутке.