Отец моего врага - Сандра Бушар

бедрам, но он держал меня крепко, не отпуская… — Скажи мне КАК, Персик! Мой гребанный член в твоей вагине и сейчас не время стесняться.

Он был, черт его дери, прав! Устав от этих невыносимых мучений, я взорвалась:

— Да, я хотела этого! — голос звучал слишком громко. Благо, вокруг шума было намного больше, чем наши голоса. Даже музыка перекрикивала стоны. Стоит ли говорить, что мы не одни занимались сексом в новогоднюю ночь?! — Я хотела, чтобы ты увидел меня в этих чулках и трахнул, ясно?

— Умница, — рыкнул он, оставляя нетерпеливый поцелуй на висках. Рваный, жадный. Пальцы так сильно сжали бедра, словно он сдерживал сам себя, а не останавливал меня. — Как именно ты хотела, любовь моя?

— Сильно, — застонала я, от переизбытка эмоций слезы хлынули из глаз градом. — Грубо.

— Значит, — выдохнул он облегченно, словно с чувством выполненного долга, облегчением и самым настоящим наслаждением, — получай!

Это было безумие. Самый настоящий сладкий яд. Каждый толчок вбивал меня в стену, как чертов молоток управляется с гвоздем. Мужчина накрыл мои губы ладонью, запрещая кричать. Красная помада размазалась по пальцам, когда я прикусила так сильно, как сама не ожидала.

— Давай, малыш, — приказал он, ускоряясь до нечеловеческой скорости. Растягивая меня под себя снова и снова. — Хочу, чтобы ты кончила первой.

Этим слова заставили меня перейти ту грань, за которой был взрыв, блаженство, экстаз. Тело задрожало, умирая и воскресая одновременно. Колени обмякли, но Прохор удержал меня на месте.

— Люблю тебя, — грубо, словно раздраженно выдохнул он, прежде чем совершить очередной удар и кончить, даже не выходя из меня.

Откинувшись назад, я пыталась восстановить дыхание, когда ощутила, как струя чего-то теплого между бедер стекает куда-то к коленям.

— Черт! — меня передернуло от страха и паники. Резко оттолкнувшись от Прохора, я рванула туда, где, по моему мнению, должна быть ванная комната.

— Что случилось? — недоумевал ректор, хвостиком следуя за мной. — Тебе плохо, Персик? Я перестарался?

— Не плохо, — хмыкнула я нервно, дрожащими руками открывая воду. — Но перестарался! Еще как перестарался, Прохор Германович!

— Не понял, — Королев закрыл воду еще до того, как я успела к ней прикоснуться, и перекрыл мне путь к раковине. Теперь я лицезрела лишь его белую рубашку, от пота облепившую тело, словно вторая кожа. — Объясняй.

Я уставилась в его глаза, эмоции накрывали меня волнами. А Прохор действительно не понимал, что не так! Набрав полные легкие кислорода, я вспыхнула:

— Ты кончил в меня!

— Ага, — осторожно кивнул он, словно общаясь с психически неуравновешенной. — И?

— Что «и»?! — пропищала я, с трудом сдерживая крик, рвущийся наружу. — Этого мало?

Невинно поморгав, тот задумчиво отвел взгляд в сторону и изрек-таки:

— Мало, Оль.

Вдохнув парочку-тройку раз, я заставила себя перестать представлять кипящую тушку ректора в чане с кислотой и по слогам разжевала:

— Прохор, так берутся дети!

— Оля, — в тон мне проговорил мужчина напротив, — я знаю!

Мы смотрели друг на друга целую вечность, словно два упертых барана, когда я не выдержала первой, взмахнув руками:

— Ты кончил в меня, черт тебя дери!

— Да, — не стал лгать он. В лице не читалось и капли раскаянья. Наоборот! Королев был более чем собой доволен! — Мы уже делали это раньше, ты была не против.

— Тогда, — голос дрожал от шока и стресса, — мы были парой, которая вот-вот поженится. Ребенок в браке — дело естественное!

— А что поменялось сейчас? — раздражение незаметно проскользнуло в голосе Прохора, а сам он напрягся, словно увеличиваясь в размерах.

— Ты использовал меня ради пиара! — не стала ходить вокруг до около я, ректор сжал челюсти до хруста суставов. Было очевидно, данная тема, мягко говоря, ему особо неприятна. Нервно сглотнув, я сбавила тон: — Я люблю тебя и вижу, что у тебя тоже есть чувства. Но это не исключает обман, замалчивание, недоверие ко мне. Поэтому я не выйду за тебя, если ты еще не передумал. А значит — кончать в меня нельзя.

— Оля, — рычал он, как самый настоящий зверь. Сжимая мои плечи, волком прожигая насквозь. — Я верю тебе и все остальное тоже бред!

— Тогда, — многозначительно выгнув бровь, я сложила руки на груди, — зачем ты ездил к маме?

Прохор открыл рот и слова закрыл. Настроение тут же испортилось. Особенно когда он отмахнулся:

— Не трахаться, поверь. У меня теперь только на тебя встает и твои сочные персики.

Удивительно, но моему мозгу это показалось дико сексуальным. Подавив улыбку, я сжала бедра, пытаясь загасить внезапно вспыхнувшее желание.

— В чем проблема сказать правду? — не понимала я, сердце в груди бешено стучало.

— Есть вещи, которые лучше не знать, Оль, — проговорил он, как малому дитя. — И это не значит, что я вру или не во что тебя не ставлю.

— Ладно! — наигранно улыбнувшись, я отодвинула Прохора в сторону, смывая последствия нашего оргазма. — Может, ты и прав, но замуж я за тебя все равно не выйду!

— Надо было остановиться на начале фразы! — фыркнул он за моей спиной, отвесив мощный подзатыльник и потерявшись членом по все еще голой попке. Внезапно мужчина замер, напрягся: — Стоп. И что ты собираешься делать?

Выключая воду, я резко повернулась к ректору. Оттянув платье вниз, я намеренно смотрела ему только в глаза:

— Спать пойду, глаза слипаются.

— Нет, — сжав губы, он сдерживал себя. — С этим.

Рука Королева опустилась на низ моего живота, и я забыла, как дышать. Он так трепетно гладил его, словно там уже жил маленький ректор… От одной мысли об этом голова закружилось, а во рту пересохло. Отряхнувшись,