История усталости от Средневековья до наших дней - Жорж Вигарелло

кажущихся парадоксальными миру, считающемуся «уставшим», но сосредоточенных на утверждении личности, прислушивании, внимании к себе: «экстремальный спорт», «экстремальный спуск», «экстремальный рейд», «экстремальное путешествие», «неслыханные» попытки бросить вызов судьбе, превзойти всех, покорить горы и океаны, головокружительные пропасти и отвесные скалы, пройти по всем маршрутам – от самых предсказуемых до неизведанных… Социологи, говоря о столь волнующем досуге, обозначили его как «противостояние опасностям и смертельным рискам, которые требуют испытания самостоятельности, интеллекта, смелости и настойчивости…»2019. Множатся недавние примеры: «Диагональ безумцев» (Diagonale des fous) на острове Реюньон, «Песчаный марафон» (Marathon des sables) в Марокко, «Монблан Ультратрейл» (Ultra Trail du Mont Blanc), «Афины – Спарта за тридцать пять часов без остановок»2020. Майк Хорн написал книгу-бестселлер на основе «подвига»: «добиться успеха в том, на что еще никто не отваживался: совершить кругосветное путешествие по экватору»2021. Наконец, почти «галлюцинаторное» мероприятие – «Ультратриатлон» (Double Deca Iron Ultra-Triathlon), проведенный в Мексике в 1998 году: 76 километров плавания, 3600 километров езды на велосипеде, 844 километра бега2022.

Повторим: это продолжение того, что было изобретено в эпоху Просвещения2023, но пошло дальше, как никогда прежде утверждая безграничную власть над собой. Усталость здесь снова оборачивается удовольствием, чувствительность обуздывается. В конечном счете все идет по одному и тому же плану: от переживания пустоты к переживанию полноты, от расслабления к «неистовству», цель одна – добиться большей независимости или восстановить утраченную.

Вернемся к подавляющей усталости, утомительной повседневности, более тривиальной и переживаемой сегодня острее, к тому же более насущной, потому что больше чем прежде угрожает возникновением новой потребности в самоутверждении. Отсюда и эти новые требования, благоприятствующие появлению неожиданных форм принятия, даже соучастия; чем больше распространение усталости, тем она очевиднее: если сохраняется идентичность человека или, более того, эта идентичность укрепляется, то реакция на усталость становится мягче. Эрик Фиа предлагает в этом отношении совершенно особую защиту, состоящую из осознания и внимания, постоянной умиротворяющей и «расслабленной» бдительности:

Вообще, усталость настолько многообразна и изменчива, что у нас нет шансов победить этого врага, который приходит отовсюду. <…> Я предлагаю отказаться от метафор боя и стать тростником из басни Лафонтена. Некоторые мужчины хотят быть неутомимыми дубами. Когда же поднимается ветер, дуб сопротивляется, но затем все же ветер вырывает его с корнем. Быть тростником – значит принять усталость2024.

Произошел крутой поворот: акцент делается на постоянно растущей в современных западных обществах роли интимного, глубоко личного, на его работе, его глубине и динамичности; давняя традиция, ограничивающая усталость лишь телесной, материальной стороной, ушла. Все изменилось, когда в самой глубине сознания усталость стала постоянным и обыденным способом бытия: возникла необходимость заключить с ней союз, чтобы больше соответствовать себе самим.

Усталость, разлитая слабость, скрытая неудовлетворенность, упорная нехватка чего-то важного стали в наше время одним из способов существования.

ПОСЛЕСЛОВИЕ. «ВИРУСНЫЕ» СЮРПРИЗЫ И УГРОЗЫ

COVID-19, внезапно появившийся в конце 2019 года и быстро превратившийся в пандемию, перевернул повседневную жизнь, полностью изменил привычки людей: наступила длительная самоизоляция, многие виды деятельности повисли в неопределенности, связи между людьми были резко ограничены, делались серьезные вложения в защиту каждого. Выход из кризиса сопровождается колебаниями и трудностями. Люди вернулись к работе, но ни сомнения, ни тревога никуда не делись. Последствия пандемии серьезнейшим образом сказываются на усталости: внезапно возникли новые виды изнуренности; утомление накладывается на опасения, даже страх; действия, прежде казавшиеся очевидными, исчезают, и появляются другие, более вынужденные, – в частности, жесткое требование соблюдать социальную дистанцию, получившее название «правила социальной дистанции и гигиены». «Вчерашняя», «доковидная» жизнь, такая близкая, кажется теперь далекой, потерянной, все привычные ориентиры сбились, пространство и время изменились, обстоятельства навязывают нам беспрецедентные вещи, в значительной мере невообразимые. Вернулось чувство физической уязвимости, о которой распространение техники заставило забыть.

Какие же изменения, касающиеся темы этой книги, принесла пандемия? Пошатнулось ли современное видение усталости? Обесценились ли мысли и представления о ней? Чтобы лучше понять необычность нашего времени, надо ответить на множество вопросов.

Несомненно, новым является количество действующих лиц, которых видят все; речь идет в том числе о людях, ухаживающих за больными. Они занимают привилегированное место в условиях сегодняшней пандемии, какое, вероятно, в Средние века занимали военные, оборонявшие города2025. Новы также средства коллективной защиты, вызывающие непредвиденную усталость, какую, возможно, вызывали гигиенические меры прошлого или защитные костюмы2026. Новыми оказались и внезапно появившиеся мудреные средства коммуникации, позволяющие преодолевать расстояния, использующие огромное количество сетей и экранов, делающие обмен информацией более трудоемким, в то время как наша современность в значительной мере облегчила его. Таким образом, мы видим бесконечное количество новых жестов, приборов, способов взаимодействия; возможностей столкнуться с препятствиями или трудностями также очень много.

Тем не менее преемственность очевидна. Ссылка на усталость стала «постоянной»; так же как «раньше», усталость связывается с культурой людей, которых все больше беспокоит то, что они испытывают, чем живут, что делают. Таким образом, признается диверсификация усталости, предполагающая, помимо непосредственно физических ощущений, более скрытые ощущения, умножение «внутренних» показателей, аффектов, вопросов о самом себе. Это связано с той же самой культурой, придающей психике все более важное значение, о котором ранее не подозревали. Наконец, мы видим решительную открытость неизвестным ситуациям, разрыв со слишком жесткими традициями, включение в понятие усталости того, что раньше ею не считалось, сознание ее глубины и разнообразия. Вероятно, пандемия лишь обострила восприятие и чувствительность, не изменив кардинально недавних критериев, приписываемых усталости или исчерпанию сил.

Таким образом, COVID-19 вносит революционные изменения во многие наши привычки, делает угрозы обыденностью, заставляет по-другому воспринимать пространство и время, создает трудности – хотя основы образа усталости, сопровождающей это зло, на самом деле оказались не так уж сильно потрясены.

Медицинский персонал и изнуренность

Медицинский персонал играет в сегодняшних заботах главную роль. Это тем более поразительно, что из‐за экономических проблем во Франции совсем недавно расходы на здравоохранение сократились. Последствия этих суровых решений были очевидны: «каждый второй врач»2027, работающий в больнице, в декабре 2019 года, то есть еще до пандемии, утверждал, что он смертельно устал, обвинял слабость оборудования, недостаточность оказываемых услуг, сокращение численности персонала. В результате, столкнувшись с пандемией, медики гневно напоминают одно и то же: они «уже давно и совершенно впустую предупреждали о недостатке средств и о том, что их никогда не слышат. А эпидемия COVID-19 тем временем захватывает всю территорию страны»2028. Не хватает многого, вплоть до средств индивидуальной защиты, движения