Петр I. Материалы для биографии. Том 1, 1672–1697 - Михаил Михайлович Богословский

состоял в непосредственном распоряжении самого главнокомандующего. Остальную и главную массу Большого полка составляла солдатская и стрелецкая пехота. Вся эта масса делилась на четыре «полка» под начальством генералов Ф. Я. Лефорта, который, будучи назначен адмиралом, продолжал оставаться в то же время и сухопутным генералом, П. И. Гордона, А. М. Головина и К. А. Ригемана. Каждый из этих «полков» был сложной боевой единицей, по-нашему дивизией или корпусом, состоявшим из нескольких полков. Так, полк Лефорта состоял из трех полков и заключал в себе 94 человека начальных людей, 400 офицеров и 4000 солдат[453].

П. И. Гордон деятельно занимался формированием своего корпуса, и в течение января по делам корпуса он виделся и совещался, как это явствует из отметок в его дневнике, с главнокомандующим А. С. Шеиным, с начальником Разряда Т. Н. Стрешневым и с начальником Стрелецкого приказа князем И. Б. Троекуровым. В результате состав Гордонова корпуса определился в следующем виде. В него вошли девять солдатских полков: а) Бутырский, б) четыре тамбовских полка, расположенных в Тамбове, в) два полка низовых и г) два полка рязанских и семь стрелецких полков полковников Конищева, Колзакова, Черного, Елчанинова, Кривцова, Протопопова, М. Ф. Сухарева. В девяти солдатских и семи стрелецких полках у П. И. Гордона было 369 начальных людей (офицеров), 9060 солдат и 4688 стрельцов, а всего 14 117 человек. Корпус А. М. Головина составился, как и в прошлом году, из двух потешных полков, Преображенского и Семеновского, девяти солдатских и шести стрелецких полков полковников Озерова, Чубарова, Воронцова, М. Ф. Сухарева, Христофора фон Гундертмарка и Батурина. В одиннадцати солдатских и шести стрелецких полках у Головина было более 300 начальных людей, более 8520 солдат и 4909 стрельцов, а всего более 14 000 человек[454]. Корпус К. А. Ригемана состоял из семи солдатских полков, действовавших в прошлом (1695) году в составе Белгородского полка в армии Б. П. Шереметева. В них считалось начальных людей 178, а солдат 10 299, всего, таким образом, 10 477 человек. Всего в отряде дворянской конницы, в 30 солдатских и 13 стрелецких полках состояло более 46 000 человек[455]. Части войск, которые должны были войти в состав Большого полка боярина А. С. Шеина, были расположены в разных местах. Часть находилась в столице, например потешные и выборные солдатские полки; городовые солдатские полки находились по уездам, например, тамбовские оставлены были в Тамбове, полки корпуса Ригемана стояли в пределах Белгородского разряда. Перед походом их надо было собрать. Сборными пунктами были назначены города Валуйки и Тамбов. На Валуйках к 1 февраля назначено было стать полкам корпуса Риге-мана, а к 20 марта — московскому дворянству, некоторым солдатским и шести стрелецким полкам из корпусов Гордона и Головина. В Тамбове предписано было собраться корпусу Лефорта, тамбовским и рязанским полкам Гордона. Из Тамбова эти части должны были двигаться в Черкасск сухим путем, каким в 1695 г. шел Гордон[456]. К Большому полку Шеина должны были затем присоединиться шесть полков украинского казацкого войска численностью до 15 000 человек, донское казацкое войско — 5000 человек, калмыцкая конница до 3000 человек, низовые конные стрельцы, царицынские, саратовские, самарские, красноярские и яицкие казаки (в количестве 500 человек).

Всего действовать под Азовом предназначалась сила, простиравшаяся до 70 000 человек. Особая армия под начальством боярина Б. П. Шереметева, как и в прошлом году, должна была действовать вместе с остальными украинскими казацкими полками гетмана Мазепы в области нижнего Днепра и оборонять Украину. В состав армии Шереметева вошли служилые люди московского чина более 400 человек, городовые дворяне и дети боярские разных городов более 6000 человек, полки Белгородского и Новгородского разрядов, а также смоленская шляхта. Это войско еще в большей степени было старомосковским, чем Большой полк Шеина[457].

XXXII. Петр в Воронеже. Постройка стругов

Среди этих распоряжений и приготовлений Петр вынужден был по болезни оставаться дома в течение всего января. Гордон несколько раз в дневнике за этот месяц отмечает, что был у царя, и ни разу не упоминает, чтобы встретил царя где-нибудь вне дома, а это, несомненно, имело бы место, если бы Петр вообще выходил. Так, Гордон пишет под 7 января, что он «отправился к его величеству и говорил с ним о различных предметах». 12 января: «После обеда был у его величества». 15-го: «Был целый день дома, ожидая известия от А. С. Шеина, чтобы с ним вместе ехать к его величеству». 17-го и 20-го был в Преображенском без упоминания, что виделся с царем. 25-го: «Был в городе сначала у А. С. Шеина, затем у его величества». Характер этих отметок Гордона: «разговаривал о различных предметах», «собирался к государю с главнокомандующим А. С. Шеиным», «виделся сначала с Шеиным, а затем с царем», — показывает, что болезнь, удерживая Петра в комнатах, не мешала ему быть в курсе всего дела, живо интересоваться его ходом, издавать или санкционировать разного рода касавшиеся будущей войны распоряжения. С его, разумеется, утверждения, а по всей вероятности по его инициативе, был объявлен 13 января оригинальный указ, коснувшийся крепостного права, открывавший своеобразный выход крепостным людям на свободу, — это указ, которым предоставлялось дворовым людям, холопам, записываться на военную службу в Азовский поход и, таким образом, освобождаться от крепостной зависимости. «И генваря в 13 день, — пишет современник Желябужский, — на Болоте (в Замоскворечье) кликали клич, чтоб всяких чинов люди шли в Преображенское и записывались и шли б служить под Азов. И после той кличи из всех боярских дворов и из всяких чинов холопи боярские все взволновались и из дворов ходили в Преображенское и записывались в разные чины, в солдаты и в стрельцы»[458]. Указ взволновал рвавшихся на свободу холопей; не менее встревожил он и их господ, а также дал много дела и военным властям, как это можно наблюдать по дневнику Гордона: 23 января: «Отправился на Бутырки, где обучал вновь записанных солдат, которые бежали от своих господ, так как им была обещана свобода»; 5 февраля: «Множество дворян беспокоили меня целый день по поводу их дворовых, взятых в солдаты»; 7 февраля: «Вновь записавшиеся солдаты были отведены в церковь, чтобы там присягнуть»; 12 февраля: «Я велел вновь записавшимся солдатам выплатить по рублю человеку»[459].

Впервые в самом конце января Петр покинул дворец по печальному поводу: 29 января внезапно скончался царь Иван Алексеевич. Царь Иван Алексеевич с детства, как и все мужское потомство царя Алексея Михайловича, кроме Петра, не отличался хорошим здоровьем, страдал цингой, но все же в январе 1696 г. ничто, казалось, не предвещало такой скорой развязки. 24 января он присутствовал на панихиде по царице Наталье Кирилловне в Вознесенском монастыре. 26 января, в день тезоименитства царевны Марии Алексеевны, он слушал