Знаю только я - Валерий Золотухин

Эту тетрадку я закрою в Милане, в отеле «Рояль», № 708. Господи! Спаси и помилуй!

PS. А.В.Эфрос глядит мимо.

31 мая. Воскресенье — отдай Богу

1. Вчера начитал свои записи об Эфросе девочке Тане[263] из «Театральной жизни». Ей хочется конфликтности Любимов-Эфрос. Записные книжки Эфроса?! Но ведь мы не знаем записных книжек Любимова. Записные книжки — сомнительный, уязвимый матерьял для установления истины.

2. Что существует письмо Любимова в ГУК о том, что Эфрос извратил русскую классику в «Вишневом саде», — вполне допускаю. Донос? Может быть. Ну а если это неколебимая убежденность? Он вообще в делах искусства был весьма жесток в оценках, а уж что касается платформы его таганских подмостков — просто был зверь.

13 июня. Суббота

— Матерьял номер раз… всех побил, и даже кое-что выбрасывают, освобождая вам место среди актерских матерьялов об Эфросе, — говорит Таня Гармаш. Она показывала матерьял тем, кто готовит этот номер. «Хороший текст». И я очень рад и горжусь тем. Не зря я сидел в Милане перед портретом Эфроса дорогого и думал. И может, «Мизантроп» тем замечательней был. До Крымовой Н. дошла весть о моем слове; «толковое» — это ее слово. К словам об Эфросе она придирчива.

15 июня. Понедельник, Калинин

Мучаюсь совестью, мучаюсь матерьялом. Это не достойно ни Эфроса, ни Любимова — говорить о них походя, вспоминая ерунду, частности: кто что сказал про тот или иной спектакль. Это все никуда не годится, хотя Ваньке и понравилась статья, но ему не дорого мое имя, он знает, что я тем самым вляпываюсь в говно… Сам заявляю, что Эфрос в защите не нуждается, и тут же его защищаю, противопоставляя его благородство любимовскому хамству. Не мне это делать, тем более я ведь действительно не знаю, ходил ли Любимов по инстанциям, — это все те же слухи, сплетни. И нет в том чистоты. Надо все переделать. Тем более что категоричности у Эфроса было много. Вспомним историю с «Месяцем в деревне» в Польше, где он как мэтр себя вел и поругался в результате с польскими артистами и режиссерами, и настроение гастролей в Польше было испорчено, гастроли прошли вяло; ему было неприятно возвращаться в эту страну — он чувствовал за собой грех. И начинаю сводить счеты — здесь не место и не время, на страницах «ТЖ».

4 июля. Суббота

День «Мизантропа». Господи! Спаси и сохрани, дай мне легкости, дай мне скорости и пощади мою ущербную-щербатую. Господи, помилуй ее. Как хочется сегодня хорошо сыграть. Сегодня год, как идет «Мизантроп», и каждый раз все заново. Дорогой Анатолий Васильевич, какую радость и муку подарили вы мне на жизнь.

24 июля. Пятница

Завтра день смерти В.С.Высоцкого — «мой дружок в бурьяне неживой лежит».

17 августа. Понедельник, самолет

Андрей Миронов скончался, умер, нет больше артиста, замечательного, прекрасного артиста Андрея Миронова. Это уже мой эшелон, мой год, ну, может быть, на один год он старше… Это что же такое… Позвонил Фурман[264] — у меня из рук выпала трубка, загремела об холодильник… Театр Сатиры можно закрывать, таких артистов лишиться, таких столпов… Из команды Рудольфа, из нашей команды, уходят люди… Кто следующий?

Что осталось после Андрея? Несколько фильмов, несколько десятков даже, может быть, театральных ролей, несколько поставленных спектаклей, несколько пластинок, а легенды нет.

Фурман:

— Я не знаю, что делать, лететь ли нам с Кирой[265] в Ригу… В реанимационную все равно не пускают… Ну, я сейчас дам тебе Киру…

— Валерик! Здравствуй! Ну, ты знаешь, что у нас с Володей написана пьеса, она идет довольно успешно… Володя специально написал для этой пьесы 16 песен… Я хотел позвонить Коле или тебе, может быть, театр это заинтересует… Как буду в Москве, я тебе пьесу постараюсь передать.

Мог бы разговор о пьесе и отложить. Ни слова о брате, все о своих делах, об устройстве пьесы Высоцкий — Ласкари. А легенды нет. У меня вшивенькая легенда есть: я друг В.Высоцкого — опубликовано. Напечатано… им самим, своей рукой написано. Как должно быть неприятно это Абдулову, Говорухину, Бортнику, Смехову и пр., пр.

Нет, фильм не получается[266]. Это очень жалко. Жалкое зрелище — Золотухин на пустом фоне чего-то поет. Песня должна рождаться от глаз артиста; вот он смотрит «Совет в Филях» — и рождается издалека тема от народа: зачем я шел к тебе, Россия, и т. д. Я надеялся, что в середине песен будет возникать драматическое изображение солдатской судьбины; пустой кадр, поет артист — ну и что?

Что от меня останется?! Осуждение Любимова?! Он подался ближе к Иерусалиму. Кто его может понять, тем паче судить?! Он стал, быть может, воистину верующим человеком и поселился в тех местах, где жил и учительствовал Иисус Христос. Ничего у него не осталось, кроме веры; он умрет одиноким, сумасшедшим Лиром — без Родины, без детей, без занятия любимого…

Ведь в Израиль он сбежал от всех — в том числе от Максимова, Аксенова и иже с ними. Он подражает Солженицыну, который не пошел на прием к президенту. А объясняется все, может быть, очень просто — Катьке с Петькой в Тель-Авиве «климатит».

12 сентября. Суббота

На «Мизантропе» была Крымова и не звонит. А мне — страшно. Кому нравится — тот звонит, и наоборот. Самому нарываться не хочется. Но она такая хитроумная, что, очевидно, уже отправила мне письмо или передаст завтра с Хвостовым на «Дно».

17 сентября. Четверг

Дима: «Когда умер В.С.В., я учился в 8-м классе. Мне было 15 лет. Я услыхал по американскому радио и проплакал всю ночь и весь день. В памяти возникали его песни от строчки до строчки, одна песня переходила в другую по цепочке… я пропел все, что знал. В 8-м классе нам задали сочинение на темы — герои «Поднятой целины» Шолохова и герои-комсомольцы «Молодой гвардии». О «Поднятой целине» я не мог ничего написать, потому что я ее не читал, а о героях-краснодонцах появилось столько версий: герои оказались предателями, предатели — действительными героями. Писать о них после фалеевского выстрела… И я решил выдумать своих героев… Выдумал название «Разведка боем», выдумал автора. B.C. я назвать не мог, но цитаты были из его военных песен и альпинистских… Я получил за содержание «пятерку». Рассчитывал я на то, что всех книг про войну никто не может прочитать и помнить. Когда через несколько лет я рассказал про это моей учительнице, она не поверила, что я это все выдумал. Так мне B.C. помог написать сочинение о героях Великой Отечественной войны».