Простительные грехи - Аделаида Форрест

его семье. Мы конфликтовали, никогда по-настоящему не обсуждая это.

— Чувства взаимны, Вин, — объявил я. — Так было всегда.

— Твой отец? — спросил он, потому что если Самара думала, что знает, каким человеком был Габриэле Белланди, то Явин действительно знал. Он видел его в действии, видел, как он хладнокровно застрелил человека в упор, видел, как он перерезал человеку горло, видел, как он был готов перестрелять целые семьи, если это означало, что он получит желаемую месть. Маттео положил этому конец, когда умер его отец, но годы до Маттео были жестокими.

Ужасными. Непримиримыми.

Я надеялся, что нам больше никогда не придется защищаться от таких врагов, но понимал, что это несбыточная мечта. Жизнь Белланди никогда не будет мирной.

— Сказал, что убьет ее или продаст, если я прикоснусь к ней.

— Черт, — простонал Явин, проводя рукой по лицу. — Почему ты никогда ничего не говорил? Я мог бы помочь защитить ее.

— У него не было причин приближаться к ней. Я не прикасался к ней, пока не перевёз ее сюда. Мы оба знаем, что Габриэле любит рисоваться, но сейчас у него нет никакой власти. Маттео лишил его того немногого, что у него оставалось, в ту минуту, когда он наставил пистолет на Айвори.

Он подошел к моему книжному шкафу и взял с полки маленькую безделушку, которую подарила мне Самара. Бабочка, заключённая в янтарь, у меня перехватывало дыхание каждый раз, когда я смотрел на нее и вспоминал Рождество, на которое она мне ее подарила. Я не знал, что в ней было такого, что привлекло ее, но я знал, что она значит для меня.

Возможно, это и не был голубь, но это было крылатое существо, запертое в золотой, позолоченной клетке. Казалось, что подарок был признанием, ее способом сказать мне, что все будет хорошо, если я подрежу ее крылья и сделаю своей.

Он поставил ее на место и окинул взглядом кабинет, в котором повсюду были частички Самары.

— Я никогда этого не видел, — признался он. — Как я мог не заметить, что ты чувствуешь к ней?

— Ты не хотел об этом думать. — Я пожал плечами, потому что всегда знал, что это правда. Я попытался представить, как бы мне было неловко, если бы он женился на Кьяре.

Я бы, наверное, задушил его.

— Лучший друг или нет, но если ты причинишь ей боль, я надеру тебе задницу. Мне насрать, что ты Белланди. Айвори прикроет меня, а значит, и Маттео тоже.

— Если я причиню ей боль, я лягу и умру, — признался я. — Я никогда не причиню ей такой боли, Вин. Я не идеален. Мы будем ссориться, и у нас будут разногласия. Но ее сердце и ее тело в безопасности со мной. Думаю, ты это знаешь.

Он коротко кивнул.

— Хорошо.

— Есть еще одна вещь, которую нам нужно обсудить, прежде чем мы оставим это дерьмо в прошлом, где ему и место, — сказал я и раздраженно покачал головой. Явин со вздохом кивнул в ответ. Он чертовски хорошо знал, что за этим последует. — Если ты ещё хоть раз заберешь мою жену из-под охраны, и пройдёт несколько часов, прежде чем ты хотя бы скажешь мне, что она в безопасности? Между нами все кончено, Вин. Ты не будешь управлять Tease. Ты не приблизишься к Самаре. Я вычеркну тебя из нашей жизни и никогда не оглянусь назад. Ты теперь мой брат, но ты всегда им был. Не ставь меня в такое положение, когда я буду до смерти бояться и думать, не умерла ли она где-нибудь в канаве, больше никогда.

— Я понял. Я знал, что это было неправильно, она просто… — он сделал паузу. — Ты же знаешь, какая она, когда злится. Решительная, как черт, но она была на пределе. Я никогда не видел, чтобы она была так близка к разрушению. Я должен был написать тебе и сказать, что она в безопасности со мной, но ей нужно время. Я так и сделаю, если это случится снова.

Затем он повернулся и вышел из комнаты.

Это не было благословением.

Но это не было и осуждением. На данный момент этого должно было хватить.

Глава 47

Самара

Я хотела знать, куда мы едем, хотел понять, почему Лино ожидал, что я надену что-нибудь красивое, но повседневное, и вытащил меня за дверь. Джинсы прилипли к моим ногам, и мои руки вспотели, когда я терла их снова и снова. Он молча сидел рядом со мной, и хотя от него не исходило беспокойство, мне все равно хотелось заставить его рассказать, что произошло.

Он меня не удивил бы. Он знал, что я ненавижу сюрпризы.

Всегда так было и всегда будет.

Я была тем ребенком, который находил каждый тайник с рождественскими подарками, который когда-либо существовал. Я бы никогда не спала в дни, предшествующие Рождеству, если бы я этого не сделала.

В конце концов, когда моя мама поняла, что я проделываю каждый год, она разрешила мне самой выбирать себе подарки. Так было проще для всех.

Но последним местом, абсолютно последним местом, куда я ожидала мы можем приехать, был Bird Lounge. Мой мозг ухватился за тот факт, что был вторник, и вечер открытых микрофонов уже собрал огромную толпу.

— Мы здесь, чтобы послушать музыку? — спросила я с надеждой в голосе.

Лино проигнорировал меня, вышел из машины и пошёл к багажнику. Когда он подошел к моей двери, он держал в руке чехол с моей гитары.

— Давай, Голубка. Пой со мной.

Я взяла его за руку, хотя мне хотелось сбежать. Пришло время довериться ему, время позволить ему столкнуть меня с обрыва в ту жизнь, которую мне нужно было начать жить снова.

Правда заключалась в том, что как бы я ни боялась выходить на сцену, я ужасно по этому скучала. Скучала по тому, как толпа могла раствориться в музыке, и по тому, как я терялась в ней. Я жаждала этого и нуждалась в этом.

Я не была целой без этого.

Войдя через парадные двери, я не могла подготовиться к образовавшейся толпе. Это было безумие, а я ходила на множество вечеров открытых микрофонов. Я никогда не видела такого скопления людей.

Рекс бросился ко мне, взяв мою гитару в одну руку, а мою ладонь в другую.

— Слава богу, я думал, ты не появишься. — Он подтащил меня к пустой сцене и усадил на один из стульев, стоявших в центре сцены.

— В чем