Крещение огнем. Борьба исполинов - Максим Калашников

Весьма ценное свидетельство успешного красного технократа! Ведь он перечислил, по сути, всех близких друзей Горбачева, бывших его «интеллектуальным штабом». Вот вам директор академического Института США и Канады Арбатов. Вот главный идеолог перестройки Яковлев. Именно они должны были, по идее, узреть шансы СССР и слабые места США, начав победоносный советский психотриллер. Но сравните их описание с портретами рейгановских «ястребов», что мы нарисовали в начале книги. Сколько в американцах огня, смелости, ума, изобретательности и напора! А им противостояло нечто, похожее на холодную рыбу с бессмысленными глазами. Разве холоднокровные циники могут победить пламенных, умных фанатиков? А если прочесть баталинскую книгу полностью, то мы найдем портрет еще одного горбачевского приятеля, члена Политбюро Николая Слюнькова, который прославился тем, что торпедировал разумные преобразования в строительном комплексе, способные сэкономить СССР миллиардные силы и средства.

Самым страшным последствием срыва сталинского плана создания «ордена меченосцев» стало вырождение советской правящей элиты и приход к власти «камбалообразных» в один из самых ответственных моментов отечественной истории. Ну а Горби стал их достойным царем. Предводителем деградантов. Когда изучаешь его царствование, видишь: перед нами — «нечто» с какой-то плывущей, неустойчивой, раздвоенной психикой. Одним из самых четких показателей ума человека служит его умение ясно и связно излагать свои мысли. А что представляли из себя речи Горби? Какой-то хаотический поток слов. Что он хочет сказать, понять было невозможно. О чем это свидетельствует, читатель?

Поступки Горби с самых первых его шагов на посту главы великой страны свидетельствуют о странностях психики. С одной стороны, Г. излучает оптимизм и напор. Мол, нипочем нам американские вызовы! Справимся и со «звездными войнами», и с гонкой вооружений вообще. Найдем асимметричные ответы! С другой — он почти сразу же ударяется в панику. Страна на пределе возможностей! Нас разорят и сломают! Надо идти на уступки!

Еще одна черта Горбача — вечная спешка. Он все делает впопыхах, в горячке. Мол, надо нАчать и углУбить, а там подумаем, что из этого вышло. Он погрузил страну в лихорадку, в которой отключалось нормальное мышление. Хватай мешки, вокзал отходит! Быстрее, быстрее! А то не успеем! Главное процесс, а цель определим потом! И Горби при этом славился умением любое здравомыслящее начинание доводить до бреда, до абсурда. Если бригадный подряд — то переводить на него всех, вплоть до писателей. Аренда? Всех сделаем арендаторами!

Горбачев обладал каким-то разорванным, хаотическим мышлением. Он не видел сложные явления и процессы в их цельности и сложности. А потому и принимал беспорядочные, взаимоисключающие решения. То даст свободу кооперативам, то примется их давить. Но зато болтливый «вождь» почти ненавидел тех, кто обладал системным, проектным мышлением. Норовил с презрением назвать их «программистами» и «прожектерами».

Добавим к этому огромную нелюбовь брать на себя ответственность, стремление найти «крайних» в случае провала. И непомерное тщеславие. И явную неадекватность. Болдин, бывший начальник горбачевского аппарата, незадолго до смерти оставил мемуары. Он написал, как в трагическую осень 1991 г., когда решалась судьба Союза, Горби ни хрена не делал. Но зато тратил немало времени, изучая эскизы значков со своим фотографическим ликом на них. Ему хотелось выглядеть на них красиво.

Да, приход такого руководителя был громадным подарком для США, начавших сдавать в затянувшемся противоборстве.

Набрасывая психологический портрет Горбачева, снова обратимся к баталинским впечатлениям. Итак, 1983-й. Баталина только-только назначили главой Госкомтруда СССР. Г. — свежеиспеченный член Политбюро, введенный туда Андроповым. Обсуждается вопрос о политике в области заработной платы. На трибуну с докладом должен подняться Баталин. Но он еще идет, а Г. в крайне грубой форме уже начинает предъявлять претензии лично Баталину. Полчаса тот и рта не мог открыть: из Г. лился поток обидных слов. Только Баталин попытался сказать что-то в ответ, поток хлынул вновь. И так — раз пять.

«… Мне представляется, что в личных отношениях между Андроповым и Горбачевым имелась какая-то тайна, мешавшая Юрию Владимировичу увидеть своего „пристяжного“ в истинном свете: с его „необыкновенной легкостью в мыслях“, невообразимым апломбом провинциального выскочки, склонностью к авантюрам, незнанием дела, беспринципностью, грубостью и косноязычной болтливостью.

Я долго думал о феномене Горбачева и не мог понять его природу… До тех пор, пока не вычитал у Льва Николаевича Толстого рассуждения о феномене глупости. Тот тоже никак не мог разобраться в неординарных поступках одного человека. И наконец понял: «Да он просто глуп, сколько ни рассуждай о причинах поступков этого человека, ничего путного не выходит. А прими в расчет его глупость, и все встает на свои места…»»

Горбачев практически сразу стал ввергать страну в хаос. Первым делом затеял идиотскую эпопею с советским вариантом «сухого закона». Дело в том, что выпивка давала до 40 % бюджетного дохода. Но народ пил слишком много. С этим нужно было бороться. Баталин вспоминает о том, что работавшая с 1983 г. комиссия Соломенцева предложила бороться с пьянством нации осторожно: пропагандой, расширением сети заведений для проведения досуга, массового спорта, здравниц. Но Горбач просто распорядился сократить производство спиртного, вина и пива на 40 %, вырубать ценные виноградники и т. д. С ходу, только воцарившись, он подорвал внутренние доходы казны. А тут и америкосы цены на нефть обвалили. То есть Г. здорово помог США подорвать нашу экономику. Отняв у людей выпивку, Г. ничего не дал им взамен: ни жилья в коммерческо-кооперативном варианте, ни новых спортивных центров, ни книг (а они были страшным дефицитом в то время), ни строительных материалов, ни пригородных земельных участков. Зато создал инфляционное давление накопленных народом рублей на потребительский сектор.

А дальше начался театр сумасшедшего актера. Г. извергал водопады слов о необходимости прекратить гонку вооружений, но при этом кидал увеличенные ассигнования в военно-промышленный комплекс, не разобравшись, что стране нужно от него, какая война нас ожидает. И продолжали тысячами сходить с конвейеров уже ненужные орудия, танки, БТРы. Г. смертельно боялся космической гонки. Ее недопущение стало для него «идефикс». Хотя именно здесь мы могли добиться впечатляющей победы над противником и научно-индустриального рывка страны.

Г. говорил о необходимости выводить войска из Афганистана и параллельно требовал от армии ужесточить ведение войны. Хотя было ясно, что без ударов по Пакистану все это ведет к бессмысленным потерям людей, техники, денег и ресурсов. Но по Пакистану бить в Кремле не решались.

Ранний Горби: бездарные попытки запугать американцев

«Американцы ‹…› глубоко заблуждаются, когда считают, что у Советского Союза слабая экономика и потому гонка вооружений еще больше ослабит ее. Они напрасно надеются на то, что США сильнее в области новых технологий и смогут достичь превосходства путем осуществления СОИ. Они ошибаются, когда думают, что СССР больше заинтересован в женевских переговорах и что он старается нанести ущерб американским интересам в третьем мире. „Это все иллюзии, — подчеркнул генсек. — Советский Союз знает, как ответить на эти вызовы“.

Горбачев не скрывал своих эмоций и когда говорил о необходимости поиска договоренности между нашими странами в области ядерных и космических вооружений. При этом особый упор делал на критике СОИ…»

4 ноября 1985 г. Москву посетил госсекретарь Джордж Шульц. Так сказать, в порядке подготовки встречи лидеров Америки и Советского Союза в Рейкьявике. Тогда-то Г. и попытался разыграть из себя жесткого политика, готового противостоять врагу.

Говорил-то он вначале правильно. Начало его речи вполне достойно Сталина. Да только разница получается огромная. Иосиф сказал бы это веско, со скрытой угрозой. И за словами его последовали бы дела. Н у, что-то вроде расконсервации савинской системы «Истребитель спутников». И поиск резервов системы по имени «Советский Союз» шел бы при Сталине полным ходом. Гитлер же, пожалуй, отправился бы с визитом куда-нибудь на НПО «Энергия», показав затем по телевизору гамму тех космических вооружений, что разрабатывались в СССР. Пусть даже и существовали они лишь на бумаге. В психотриллере такие приемы только приветствуются. Да еще бы и заявил, что благодаря предприимчивости правительства мы-де сокращаем расходы на ненужные вооружения, а сэкономленные средства перебрасываем на развитие околоземной борьбы. И потому народ не почувствует бремени новых оборонных расходов. Адольф еще и речь бы зажигательную произнес перед слушателями военно-воздушной академии, призвав готовиться к схватке за космос!