Избушка - Алексей Палей

его офицер. Тот ловит совершенно машинально, и молча рассматривают

красивую штуковину. - Я действительно иду в столицу, чтобы поступить

учится в академию магии! - Для большей убедительности протягиваю ему

ещё и значок оставленный тогда архимагом. - Вот, видите?

- Вы, ведьма Ин. - Констатирует он, и опять совсем без эмоций.

- Прошу принят мои извинения за грубость, но вам следовало сказать

это сразу.

- Ну, блин! Какой вы умный! Оказывается, я же сама и виновата?! А

кто тут в меня всякими железяками тыкал?! Даже договорить не дал?!

- Я с трудом удерживаю свою ярость и замолкаю.

- Мы немного поторопились. - Он вернул мне мой знак ведьмы.

- Ладно. Замнём для ясности. - Я принудительно себя успокаиваю.

- Вы что, везёте какую-то гадость, которая контролирует эмоции?

- Да. У нас всех есть амулеты подавляюще любые эмоции. Но при их

длительно воздействии разрушается нервная система. - Офицер

оглянулся назад и сказал, обращаясь ко мне. - Нам нужно спешить.

- Уговорили. - Соглашаюсь я и сажусь на прежнее место. - Все вперёд.

Все двинулись вперёд по дороге, быстро набирая скорость.

Действительно торопятся.

- А привал будет?

- Нет.

- А я могу пересесть в повозку, в которой его везут?

- Причина?

- Я чувствую его воздействие, а сейчас ещё добавился и зов.

- И что?

- Я могу соединить его зов и воздействие с чем-нибудь, и тогда

преследователи будут искать не вас, а то самое "нибудь".

- Сержант.

Сержант опять схватил меня за воротник и, усадив впереди себя,

остановил коня. После, так же грубо поднял, пересадил в следующую

повозку, рядом с возницей и двинулся рядом.

- Э-э... Могли вы дать камень? - Совсем растерявшись от подобного

обращения, прошу я сержанта.

- Какой?

- Любой, только не слишком большой.

Тот, не слезая с коня, наклоняется и поднимает первый попавшийся

камень с обочины дороги.

- Возьмите.

- Спасибо. - Искренни говорю я.

Мне нужно следить, за своими словами. Неслышный визг неприятно

резанул мне по нервам. Но кроме этого, разом сдохли все амулеты

подавляющие эмоции.

- Ты что сделала?!!! - Проорал сержант, хватаясь за меч. От его

крика дернулись лошади повозки, едва не наскочив на переднюю.

- Ничего страшного. - Говорю я намекающим тоном. - Не знаю, кого

вы там везёте, но ему сейчас не до вас.

- А что будет после? - Сдерживая рвущиеся крепкие слова, спросил

офицер.

И когда он сюда добрался, только что же не было?!

- Тоже ничего. Сейчас закончу, и пусть напрягает своё здоровье,

сколько захочет. - Я, весело усмехнувшись, подкидываю камень.

- Давай быстрее! - Теперь эмоции в голосе офицера били через край.

- А вы не мешайте!

В ответ он угрюмо засопел.

Вообще-то у меня всё готово, но теперь нужен сам источник, чтобы

связать его с этим камнем. А кто бы он ни был, но он сейчас без

сознания. Придётся ждать.

Очнулся он почти через час. Всё это время стаяла напряжённая

тишина. Люди молчали, лошади почему-то тоже. Офицер злобно сопел

носом. Неизвестный очнулся, сразу же определил, что амулеты не

работают, и ударил со всех своих сил. Но мимо, не совсем, конечно,

отголосок неприятно карябнул по нервам. А дальше всё ушло в камень.

- Ну, вот и всё. - Весело говорю я и закручиваю камень н

указательном пальце левой руки, после красиво перехватываю его правой.

- А он точно ничего не сможет сделать?

- Смотря что. Если управлять эмоциями, то нет. Камни сами по себе

не эмоциональны, а заговорённый вообще ничего не примет. - Беспечно

объясняю я.

- Тогда ладно, тогда привал. Нужно немного расслабиться.

Офицер почему-то поверил мне сразу, крикнул, чтобы организовали

привал, а сам устало расслабился.

- Ты не представляешь, сколько сил забирали эти амулеты. За день

устаёшь как за четверть марша по горам. - Объяснил он.

Да уж! Идут они часа четыре. Четверть, наверное, неделя. Тогда

получается.... 7*24=168; теперь 24/7=3 и 42 сотых; дальше 168/3.62 и

получается чуть больше 49 часов. Ладно, пусть пятьдесят. Больше двух

суток! Многовато будет.

За эти пару минут солдаты успели организовать стоянку,

расположившись в сотни метрах от небольшой рощицы. Кто-то усиленно

разжигал костры, кто-то гремели котелками. Дюжина встали в

охранение. А возницы дружно загнали повозки в центр выбранного места

для стоянки. Люди заняты своим делом, я только мешаться буду.

- А что ты говорила о двух караванах прошедших раньше нас? - Не

открывая глаз, спросил офицер.

- Я не разбираюсь, но на первый взгляд обычные караваны. Только

очень торопливо они двигались. И разница между ними было всего около

часа.

- Час - это сколько.

- Ну... О! Одна шестая одной четвёртой суток.

Моё определение времени заставило его надолго задуматься.

- Один час... А! Одна часть?! - Нашёл он подходящее для себя

определение.

Пожимаю плечами, наверно, откуда я знаю, чему равна одна часть?

Однако с закрытыми глазами такой ответ понять очень сложно. Пришлось

озвучить. После он стал выспрашивать, как выглядели люди в тех

караванах, какие повозки, в чём одеты и ещё много подобных вопросов,

когда не знаешь что ищёшь, но найти нужно. Прервал этот допрос,

подошедший кашевар, он радостно сообщил, что еда готова. Только

тогда офицер открыл глаза

- Ну, ваше чародейство, отобедаете с нами? - Спросил он меня.

- Конечно!

Как и следовало ожидать, солдатский обед был прост и состоял из

двух блюд: густой суп и не слишком густая каша, а на десерт сыр и

вода. К слову, каша перловая. Однако от манки все дружно отказались,

от молока тоже. Уже заканчивая грызть твердющий сыр, я кое-что

припоминаю.

- Была одна странность, эти караваны были совсем без охраны.

Кто-то сопровождающие, но они совсем не похожи на солдат.

- Плохо. - Сказал офицер, на один вздох прервавшись от

неторопливого предания каши.

- Что, плохо?

- Защитные амулеты не работают. - Пояснил он более подробно.

- Это ерунда, Я их запросто перенастрою. - И несмотря на

самоуверенный тон, мне почему-то поверили.

- Сейчас соберут все амулеты.

- Ненужно. Пусть все возьмутся за руки.

Восстановить прежнюю защиту мне вряд ли удастся, знаний не

хватит, а создать новую вполне смогу. Что-то вроде отражающей сферы

личного пользования. Пока я размышляю над сыром, люди выполнили моё