Погоня за химерой (СИ) - Гедеон

— Мыслишь верно ты, мой друг, — Йода перестал стучать по полу и поднял голову, взглянув в глаза Пло Куну. — Неверно только вывод сделал. Умеют Лорэй и без Силы людьми манипулировать, заметил ты, хм? Не учениками — агентами их Дуку сделать сможет. Не нужно это нам — война идёт, не только за миры, но и за умы. Солдаты наши — дети, чист их разум. Ложная доброта победит их там, где не справится сила.

— Они не навредят клонам, я в этом уверен, — заявил Пло Кун. — В Силе их любовь и жалость ясно ощущаются, они просто не смогут причинить никому из клонов вред.

— Сознательно — нет, — кивнул Йода. — Но разумы им затуманив, беды наделают много. Нельзя нам отпускать их без присмотра, хм?

— Предлагаете оставить их при Храме? — подал голос Оби-Ван, всё это время молча прислушивавшийся к разговору старших магистров.

— Нет, юный Оби-Ван, — покачал головой Йода. — Спрячем в городе их. И приставим падавана присматривать за ними время от времени.

— Падавана? — удивился Кеноби. — Но магистр, Вы же сами сказали, что на неокрепшие умы Лорэй умеют воздействовать и без Силы. Зачем нам рисковать?

— Не рисковать, — покачал пальцем Йода. — Посмотрим мы, умеют что Лорэй, для падавана урок сделаем и от Дуку защитим одновременно.

— Согласен, — после недолгих размышлений, кивнул Винду.

Остальные магистры тоже не стали возражать. Судьба Лорэй была решена, и Совет перешёл к обсуждению гораздо более важных вопросов.

Корусант они возненавидели с первого взгляда. Те, кто сравнивали планету с драгоценным камнем, были по-своему правы, только вместо красоты Лорэй видели нечто холодное и мёртвое. Колоссальный город раскинулся по всей планете и сожрал её, погрёб под миллионами тонн пластика, металла, дюракрита, феррокрита и транспаристила, навсегда изменив первоначальный облик. Изуродовав её. Лишив жизни и, одновременно, населив тысячами разных её форм. Безжизненные холодные стены и нескончаемый транспортный поток скрывали от глаз небо над головой, придавая планете вид колоссального космического корабля, или станции. Сходство нарушало лишь обилие грязи — редкой гостьи на космических объектах. Немногочисленные парки и растительные насаждения лишь подчёркивали общую холодность и бездушность города. Глядя вниз с крохотного балкончика Свитари отстранённо размышляла за счёт каких титанических машин регенерируется воздух на этой мёртвой планете.

— Ненавижу это место, — озвучила мысли сестры Эйнджела.

— Ты про планету, или храм? — уточнила Свитари, продолжая таращиться вниз.

Редкая возможность на этой планете — смотреть сверху вниз. Таким, как они, место на нижних уровнях, среди прочих безвестных и нищих существ.

— Про всё сразу. Ненавижу эти самодовольные благостные рожи, и взгляды, которыми они на нас смотрят. С удивлением, явно не понимая что мы тут вообще делаем, с этой их коронной снисходительной жалостью, приправленной снобизмом, едва прикрытым маской вселенской мудрости.

Как и многие из тех, кому в жизни не слишком повезло, Лорэй испытывали подсознательную неприязнь ко всем тем, кому повезло больше. А уж найти повод для того, чтобы ненавидеть было делом нехитрым.

— Плевать, — отмахнулась Свитари. — Найдём кого-то, кто понимает, как связаться с нашими, а потом свалим отсюда. Тот черномазый упоминал, что нам вроде как даже заплатят за беспокойство.

Эмпатка неопределённо хмыкнула. Беспокойство. Предыдущая пара недель вряд ли могла быть описана этим простым невинным словом. Но кредитки, действительно, не помешают. Там, на Зайгеррии, они как-то совершенно забыли побеспокоиться о деньгах что были у клонов и теперь опять оказались в типичной для себя ситуации — без средств, документов и понимания творившегося вокруг. Но кредитки были делом наживным, сейчас близнецам хотелось знать, всё ли в порядке с их новыми друзьями. Единственными друзьями. Чем-то большим, чем друзьями. Главное — связаться с ними, а время для подходящего определения их отношениям ещё будет.

Но связаться не получалось. Джедаи отмахивались от их вопросов, в лучшем случае обещая «узнать при случае», дроиды разводили руками (при их наличии) и сообщали, что данный вопрос не входит в их компетенцию, а больше, в общем-то, спрашивать было и некого.

— И долго нам тут сидеть? — в очередной раз задала бессмысленный по своей сути вопрос Эйнджела.

Свитари, как всегда, пожала плечами. Она знала ровно столько же, сколько и сестра. Им пообещали сделать новые документы и предоставить какое-то жильё на первое время, но прошло уже два дня с тех пор, как джедаи закончили выуживать информацию из их голов и ничего не происходило.

— Мне начинает казаться, что про нас просто забыли, — наконец ответила она. — Всем тупо не до того.

— Думаешь, у нас есть шансы проторчать тут до конца войны, пока о нас не вспомнят? — мрачно пошутила эмпатка и хотела добавить ещё что-то, как её прервал резкий звук вызова с терминала.

Едва сдерживая нетерпение, Эйнджела подскочила к столу и активировала связь. Над гладкой поверхностью терминала появилось мерцающее голографическое изображение того самого четырёхрукого джедая, Крелла. Сердце эмпатки невольно забилось быстрее и волнение сестры присоединилось к её собственному. Он точно знал что с Блайзом и Чимбиком. Наконец-то!

— Мисс Лорэй, — то ли поздоровался, то ли просто констатировал факт бессалиск, даже на голограмме умудряясь смотреть на сестёр сверху вниз. — Мне сообщили, что вы интересуетесь судьбой КС-355085 и КС-355090. К сожалению, у меня плохие новости для вас, — несмотря на слова, никакого сожаления в голосе джедая не наблюдалось — он говорил ровно, словно выполнял рутинную задачу.

— Оба клона не выжили: сержанта убил начавшийся сепсис, а организм рядового не справился с тем количеством препаратов, что вынуждены были ввести врачи. Как я и говорил — вы только зря тратили время, пытаясь их спасти. Похвальный, но абсолютно бессмысленный поступок. Клоны лишь расходный материал, считать их людьми и привязываться к ним глупо. Надеюсь, вы это поняли и больше не будете беспокоить меня по пустякам, — с этими словами джедай отключился.

Лорэй какое-то время бессмысленно таращились в пустоту на том месте, где недавно мерцала голограмма, не в силах поверить в услышанное. Этого не могло случиться. Они ведь смогли. Успели. Привели помощь. Победили. Всё должно было закончиться иначе. Пусть не «они жили долго и счастливо», как в сказках, но хотя бы шансом на что-то лучшее. На что? Ответа сёстры не знали, но очень хотели попробовать его отыскать. В общем-то, до этого момента это было их единственным планом действий и теперь нарисованное в воображении будущее вспыхнуло, прогорело до основания и осыпалось горсткой пепла.

В какой-то момент Эйнджела осознала, как медленно сползает по стене вниз, будто из-под неё выбили опору. Да так оно и было. Рядом что-то грохнуло и заискрило — Свитари швырнула в терминал декоративную металлическую фигурку, до того украшавшую стеллаж у стены. Она какое-то время бессмысленно металась по тесной комнатке, пиная и раскидывая всё, что попадалось на пути, а потом села рядом с Эйнджелой и крепко её обняла. А та лишь прижавшись к сестре поняла, что из её глаз катятся слёзы. Впервые за многие годы она позволила себе искренне оплакивать кого-то ушедшего из её жизни, а заодно и собственную, в который уже раз, поломанную судьбу.

Полковник Гарольд Ибрам был доволен жизнью. Для него всё складывалось просто великолепно: наёмники доложили о выполнении поставленной задачи, укокошив всех, кто имел хоть какое-то отношение к Лорэй, включая не в меру ретивого щенка из армейской контрразведки. Хотя жаль немного сопляка — на таких идеалистах и держится большая часть службы, что военной, что гражданской. Этот лейтенантик тоже ведь всё от чистого сердца делал, без всяких задних мыслей. И ведь почти успел докопаться до истины, засранец… Эх, всё же жаль его — чуть бы ему деловой хватки к мозгам, и всё вышло бы совершенно иначе.

Размышления полковника были прерваны самым бесцеремонным образом: дверь в его кабинет вылетела вместе с косяком, едва не припечатав самого Ибрама, а затем к комнату влетели стремительные фигуры в чёрной броне, крича:

— На пол! На пол, тварь! Руки!

Ошалевшего офицера выкинули из кресла, швырнули на пол, напрочь вышибив воздух из лёгких, и завернули руки за спину так, что Ибрам взвыл от боли. На его запястьях защёлкнулись наручники, а затем полковник, чуть повернувший голову, обнаружил перед собой мыски форменных ботинок. Осторожно скосив глаза вверх, Ибрам почувствовал, как его прошибло холодным потом: над ним стоял лейтенант Нэйв. И на покойника он смахивал мало.

— Не ожидали, полковник, сэр? — улыбка лейтенанта была похожа на оскал. — Сюрприз!