Тень и шелк (Под именем Энн Максвелл) - Элизабет Лоуэлл

– Власть, – коротко бросила Дэни.

– Разумеется. Но как они проявляют эту любовь… – Шон покачал головой. – Не стоит об этом.

– Тебе это известно.

– У меня нет выбора. Первое правило войны – четко представлять своего врага.

Дэни молча наблюдала, как матросы с яхты сбежали по трапу и принялись выгружать багаж из лимузинов.

Восемь «крестных отцов» самого влиятельного преступного синдиката мира прохаживались по причалу, восхищаясь яхтой и обмениваясь шутками, как обычные туристы.

Ничем не примечательная картина.

– На вид вполне нормальные люди, – заметила Дэни. – Они мои враги, а я совсем их не знаю.

– И не хочешь знать.

– При чем тут мое желание? – с вызовом спросила Дэни. – А ты хочешь? Или просто действуешь в силу необходимости?

Шон помедлил, а затем произнес так тихо, что Дэни с трудом расслышала его:

– У тебя нет такой необходимости. Тебе это не поможет.

– Шон, выслушай меня, – начала Дэни, придвигаясь ближе. – С тех пор как я побывала в Лхасе, я вела битву с собственным рассудком, уверенным, что зло – пережиток давнего прошлого, и чутьем, которое подозревает, что в душе человека живет больше демонов, чем в аду.

На миг Шон закаменел.

– Со мной было то же самое, – приглушенно проговорил он. – Я ушел в монастырь. Ты – в университет.

– А потом оба сошлись в Лхасе.

Шон закрыл глаза.

– Ты не допустишь, чтобы я сделала неверный шаг в самый ответственный момент, – с мольбой в глазах сказала Дэни. – Я должна все знать!

Шон тяжело вздохнул и открыл глаза. Его голос зазвучал нарочито беспечно, почти легкомысленно.

Но глаза оставались мрачными, как смысл его слов.

– Итак, вспомним, кого мы здесь видим, – лениво предложил Кроу.

Он передвинул свой стул, чтобы лучше разглядеть восьмерых мужчин.

– Видишь вон того рослого красавца с черными волосами и тонкими усиками? – спросил Шон.

– Да. Хосе Габриэль де ла Пена из медельинского картеля, – выпалила Дэни, вспомнив недавние уроки. – Хозяин преступной организации, промышляющей нарко-бизнесом.

– А еще он законодатель моды, – добавил Шон. Дэни издала удивленный возглас:

– Об этом я слышу первый раз.

– Еще бы! Джилли старательно выбросил из папок все лишнее, прежде чем передать их тебе.

– Почему?

– Какой смысл пугать невинных?

– Я уже не та, что была в Лхасе, – напомнила Дэни,

– Да, – подтвердил Шон. – И я сожалею об этом, Дэни.

– А я нет. Расскажи мне о де ла Пене и его новшествах.

– Он изобрел так называемый колумбийский галстук, – сообщил Шон. – Не стану пугать тебя подробностями, но при его изготовлении на горле делается вертикальный разрез, а язык вытаскивается в рану.

У Дэни лишь дрогнули веки.

– Зато он примерный сын, – продолжал Шон. – Его мать и местная католическая церковь купаются в его деньгах.

– Как священники могут брать у нее деньги?

– А разве они могут их не брать? Ты только подумай, сколько хорошего можно сделать благодаря этим деньгам!

Ирония в голосе Шона заставила Дэни пожалеть о том, что она завела этот разговор.

Но взять свои слова обратно было уже невозможно. Теперь приходилось мириться с последствиями.

– А вон там – Салли Спаньолини, вон тот тип в черной шелковой рубашке в белый горошек, – продолжал Шон. – В море он наверняка продрогнет, но эта одежда – его визитная карточка.

Дэни кивнула.

– Салли родом из Чикаго, но он проводит много времени в Вегасе, – добавил Шон.

– В папке, которую передал мне Джилли, не упоминалось о том, что Спаньолини – игрок.

– Он не игрок. В Вегасе его прозвали Салли-Жеребец.

Дэни пожала плечами:

– Для меня это не новость.

– На ночь Салли требуется несколько девушек, – продолжал Шон. – Потому, что он доводит их до изнеможения. Ему еще предстоит найти ту, которая не сойдет с дистанции. Как ты выразилась, для некоторых мужчин секс – кровопролитное развлечение.

Веки Дэни вновь дрогнули.

Но она промолчала.

– Несколько месяцев назад Салли подслушал, как одна из проституток критиковала его сексуальную технику, – не спеша продолжал Шон. – Ее сутенер вскоре получил ее язык, груди и некоторые другие части тела по почте. Остальное так и не нашли.

У Дэни сжались губы. Она затаила дыхание от отвращения к услышанному и от раздражения Шона.

Он хотел защитить ее.

«Надо знать своих врагов…»

– Салли обожает своих малышей, – не унимался Шон. – У них столько игрушек, что их хватит на пятьдесят детей.

Шон помедлил, но Дэни воздержалась от комментариев.

– Кроме того, Салли разводит скаковых лошадей. Призера он держит в роскошной мраморной конюшне. А остальных убивает, чтобы получить страховку.

Дэни не издала ни звука.

– Узнаешь Джованни Скарфо? спросил Шон.

– Да, – кивнула она. – Трудно не заметить эту серебристую шевелюру.

– Ты будешь рада узнать, что он не такой, как остальные члены «Гармонии». Скарфо – примерный семьянин с любовницей под боком, словом, образец порядочного гражданина Калабрии.

Дэни ждала продолжения, понимая, что оно будет совсем иным. Она не знала только одного: какие ужасы ей еще предстоит услышать.

– Скарфо – настолько благонадежный гражданин, – добавил Шон, – что, утомившись от перекачивания в США каждый год почти тонны восьмидесятипятипроцентного чистого героина, он коллекционирует сирот.

– Сирот? – еле слышно переспросила Дэни.

– Вот именно. Маленьких девочек. Совсем маленьких – не старше семи лет. Хочешь знать зачем?

– Должно быть, он популярен в Интернете, – попыталась сыронизировать Дэни, подражая Шону. Но ее голос дрогнул, говоря об обратном.

– Может, хватит? – спросил Шон.

– Мне хватило первого просмотра отредактированных версий в папках.

– Тогда зачем же ты спрашиваешь? Может, ты тайная мазохистка?

– В таком случае я до сих пор была бы замужем, – с горечью отозвалась Дэни. – Черт побери, отсюда эти люди выглядят совершенно заурядными!

– Для этого они прилагают немало стараний.

– Но зачем? Им принадлежит половина мира, а вторая их не интересует.

– Стоит задеть этих подонков за живое, и пренебрегать ими будет невозможно, – сухо заметил Шон. – Они хотят, чтобы люди считали единственным различием между «Гармонией» и другими многонациональными корпорациями то, что «наркотики для развлечения» запрещены законом.

Дэни поморщилась, но не отвернулась от мужчин, купающихся в золотистом свете.

– Ничего себе «развлечение», верно? – спросил Шон, поворачиваясь к ней. – Ты когда-нибудь бывала в притоне, где продают крэк? Или в реанимации, когда туда привозят несчастного, злоупотребившего кокаином? Это и вправду забавно.