Чужое тело - Антон Орлов

После того как оба надели респираторы, Лиргисо поднял пистолет — Тина заметила на рукоятке наклейку с символом, обозначающим химическое оружие, — и дал в пируэте веерную очередь. В воздухе повисли небольшие темные кляксы. Они росли, разбухали… Тем временем Лиргисо взял пульт, и крючья обеих катушек мертвой хваткой вцепились в почву.

За считанные секунды непроглядный клубящийся туман окружил их кольцом, сомкнулся над головами; больше не было ни перемычек, ни золотого сияния лаколарий. На расстоянии вытянутой руки еще можно что-то разглядеть, а дальше пространства нет.

Вторая команда — и подъемник вертикально взмыл вверх. Исчез во тьме. Лиргисо уставился на экранчик пульта, потом удовлетворенно кивнул.

— Заякорился, — услышала Тина приглушенный респиратором голос.

Освободив катушки, Лиргисо начал опутывать робота ремнями. Тина присела рядом, чтобы помочь ему. Полупрозрачных тросиков словно и не было, они растаяли в задымленном воздухе. Тина провела рукой над катушкой: вот, есть. Только на ощупь и найдешь. Вообще-то она и так знала, что тросики никуда не делись, но иногда хочется получить вещественное подтверждение. Лиргисо переложил какие-то предметы из оружейного контейнера в сумку-бронекостюм, повесил ее на плечо.

— За один раз подъемник берет двести килограммов. — Он взглянул на Тину сквозь выпуклый щиток респиратора. — Первым рейсом поедем мы, вторым робот.

Ремни соединили таким образом, что получилось нечто вроде сдвоенного жилета. На всякий случай Тина проверила защелкнутые застежки: ничего, держат.

Опора ушла из-под ног, больше никаких ощущений. Висишь в ремнях, со всех сторон колышется темный туман. Не похоже на подъем. Лиргисо убрал пульт в карман и обнял Тину за талию.

— Мы уже высоко. Если ниточки оборвутся, разобьемся вместе. — Он заглянул ей в глаза. — Умрем, обнимая друг друга… Выбора у нас нет: если бандиты нас поймают, это будет намного больнее.

— Мономолекулярные нити не обрываются, — со скукой в голосе отозвалась Тина. — Это каждый школьник знает.

После этого Лиргисо расхотелось ее пугать, и он замолчал.

Внезапно туман закончился. Они все еще находились в полости рахады, но от купола их отделяло всего два-три десятка метров. Трещина превратилась в громадный, ослепительно светлый проем, они медленно приближались к его границе. Тина посмотрела вниз: там простиралось море клубящейся тьмы, из которой вырастали облепленные лаколариями перемычки.

— Дымовая завеса выше не поднимется, — сказал Лиргисо. — Не снимай пока респиратор, там есть примесь отравляющих веществ. Это я распорядился, чтобы дымовые пистолеты были в аварийных комплектах всех машин «Кристалона».

— А за отраву тебе по шее не надают?

— Не надают, пока я способен давать взятки. Тина, мы на Савайбе!

Теперь их тащило мимо вертикального среза. Чередование коричневых, бежевых, кремовых, изжелта-белых слоев; на ощупь — как затвердевшая резина.

В глаза ударил свет. Настоящий, солнечный! После мягкого сумрака полостей рахады он показался Тине слепящим, хотя время близилось к закату, неяркое розовое солнце висело низко над далеким холмом. Тину и Лиргисо проволокло по гладкой поверхности купола, и движение прекратилось — возле подъемника, широко раскинувшего свои фиксаторы-крючья.

Тина стянула респиратор, полной грудью вдохнула свежий воздух, лишенный специфических запахов рахады, и только после этого начала расстегивать ремни.

— Шлем не снимай! — торопливо предупредил Лиргисо. — Здесь тоже излучение.

— Когда с меня сорвали шлем, я ничего не почувствовала.

— Сильный человек может продержаться без шлема около минуты, потом способность мыслить угасает. Тогда прошло меньше минуты… не больше двадцати секунд. Не надо экспериментировать, лучше поверь мне на слово.

— Тебе — на слово?

— Иногда я говорю правду, — ухмыльнулся Лиргисо. Он тоже снял респиратор и начал с кислой миной оглядывать при свете дня свой когда-то элегантный, а теперь изодранный, испачканный, заскорузлый от засохшей крови костюм. Потом философски вздохнул, достал из кармана пульт и сообщил:

— Сейчас прибудет робот с нашими припасами. Устроим пикник?

— Давай, — согласилась Тина.

Она сидела, обхватив руками колени, смотрела на солнце, и впервые за последние три месяца у нее было хорошее настроение.

«Виноватые есть всегда». Гредал постоянно видел это утверждение на плакатах или в небе, над крышами домов, и не сомневался в его истинности.

Кто-то виноват в трагедии, разыгравшейся в Приюте кротких вдов, и по всему выходит, что этот «кто-то» — Гредал. Не предусмотрел. Не предотвратил. Проявил преступную халатность. Сам же устроил Элмеру и Томеку «экскурсию» по приюту; при этом не учел, что враг из внешнего мира изобретателен и коварен.

«Хорошо, если просто порка. А если насмерть забьют? Ох, ведь к этому идет…»

На другой день после дикого инцидента в Приюте кротких вдов там недосчитались двоих: Полины Вердал, вдовы администратора второго уровня Бенефилия Вердала, и двенадцатилетней Ивены Деберав, дочери чиновника пятого уровня Руфера Деберава, казненного за злостное неповиновение. Их начали разыскивать; вот тогда-то и всплыло, что никакой Полины Вердал в действительности не существует. У Бенефилия Вердала было две жены, Эва и Амелина, обе сейчас живут в Эпотоке. А третья, юная рыжеволосая Полина — это уже вымысел. Криминал. Чей-то недосмотр. Полина приехала в приют с подложными документами, и виновные в преступном попустительстве понесут наказание. Гредала все это не касалось — до тех пор, пока специалисты из Отдела видеоконтроля не установили личность авантюристки. Вернее, авантюриста. Выяснилось, что так называемая Полина Вердал и инопланетный турист Томек — одно и то же лицо. А кто отвечает за все художества Элмера и Томека? Вот именно…

В результатах скрупулезнейшего анализа сомневаться не приходилось. Рост, характерная пластика, разрез и величина глаз, овал загримированного лица, форма ушных раковин. Следователь, который занимался делом об убийстве администратора первого уровня Сепинала, не исключал того, что Черная Вдова — это тоже Томек, но здесь можно только гадать. Установленная в Судном зале приюта аппаратура вышла из строя, так что видеозаписями инцидента следствие не располагало.

Больше никаких сомнений, Элмер — это Стив Баталов, окончательно свихнувшийся после гибели Тины Хэдис. Справиться с ним невозможно, так что лучше бы их с Томеком вообще не трогать. В глубине души Гредал надеялся, что вышестоящее руководство примет такое решение, но… Есть одно «но»: похищение ребенка из приюта.