Бич небесный - Брюс Стерлинг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Не говоря уже о легализации эвтаназии по требованию, — добавила вторая женщина раздраженным тоном. — А эта форма суицида обычно относится скорее к мужчинам.
— Военная стратегия взломщиков всегда базировалась на уничтожении вражеской инфраструктуры. Это позволяло избежать политических затруднений, связанных со смертями на поле боя, так что вражеское население умирало, казалось бы, от совершенно естественных причин.
Говорил опять радист, сидевший прямо как палка в своем кресле возле сканера.
— Это был откровенный луддизм, первая преднамеренная попытка проводить луддизм как национальную политику. То, что практика взлома зданий так быстро просочилась в гражданское население Соединенных Штатов, доказывает только, что для этой практики имелись широкие основания… Это очень похоже на ЦРУ и лизергиновую кислоту, если вы позволите мне привести мое любимое сравнение.
Лео отхлебнул свой кофе.
— Мне будет очень не хватать всех вас, — признался он.
— Я же говорила, что он сентиментален! — вставила Розина.
— Ужасно жаль, что таланты такой группы, как наша, пришлось расходовать на совершенно секретные мероприятия. Что вы никогда не получите того, что заслужили. Вы все достойны гораздо большего.
— Ну, ни у кого из нас положение не хуже, чем было у Алана Тьюринга [60], - заметил второй шахматист. — Мы просто глубже, секретнее и более компьютеризованы.
— Кто-нибудь когда-нибудь проследит это все, — утешающе сказала Розина, обращаясь к Лео. — Мы ведь и сами не знаем деятельности игры в полном объеме. Там, должно быть, еще десятки тысяч затерянных следов… Когда-нибудь в будущем — может быть, в следующем столетии, когда у них будут время и ресурсы для настоящего исследования по базам данных, — кто-нибудь сможет раскопать правду обо всех нас и сложить вместе куски этой истории.
Она улыбнулась.
— И окончательно осудить нас!
— Это их преимущество — преимущество, которое мы даем будущему. Даже два огромных преимущества: они выживут и они будут невиновны.
— Вот поэтому мы все теперь мертвецы, — сказала Розина. — Знаешь, кто мы, Джейн? Мы каннибалы на спасательной шлюпке. Мы совершили нечто ужасное — то, что требовалось совершить, — и теперь сидим здесь, сидим вот здесь перед тобой на этих диванчиках, еще не утерев как следует губ после того, как обглодали ляжку какого-нибудь мертвого ребенка. Мы совершили вещи, которые лежат за пределами понятия греха, вещи, которые стали необходимостью. Мы те омерзительные юркие бледные твари, что живут глубоко иод камнями, и мы но праву принадлежим к сообществу безымянных мертвецов.
Она повернулась к человеку, сидевшему за сканером:
— Как там дела, Ред?
— Выглядит неплохо, — ответил Ред. — Вроде как становится поспокойнее.
— Тогда я хочу идти первой. Кто-нибудь, снимите с меня эту треклятую штуковину!
Она подняла вверх левое предплечье. Никто не пошевелился.
— Я сказала, что хочу идти первой! повысила голос Розина. — Я иду добровольцем! Ну, давайте, кто снимет ее с меня?
Тот, очень молодой человек в костюме, поднялся с места.
— Знаешь, что здесь самое дерьмовое? — сказал он, обращаясь к Джейн.
Его темные глаза были как две устрицы, вынутые из банки.
— Самое дерьмовое здесь то, что ты пять лет лезешь вон из кожи, чтобы разыскать в Сети реальный народ, настоящую элиту, а потом оказывается, что это всего-навсего такая вот кучка стареющих богатых политиканов и юристов! Люди, которые чересчур много болтают о всяком научно-политическо-философском дерьме, и это не значит ровным счетом ничего; а потом, когда наконец приходит время для настоящих действий, вся ответственность всегда оказывается на плечах у кого-то другого, и в конце концов они нанимают какого-нибудь продажного мексиканского копа, чтобы он сделал за них всю работу. Боже милосердный!
Он вздохнул.
— Дай сюда кусачки, приятель.
Второй шахматист сунул руку под кожаный диванчик и протянул молодому человеку пневматические кусачки-болторезы с алмазной режущей кромкой.
— Защитные очки нужны?
— А что, похоже на то, что мне нужны твои долбаные защитные очки? Сопляк!
Он взял кусачки и повернулся к Розине.
— Пошли. Выйдем наружу, на лестницу.
Они вышли из комнаты.
Прошло полминуты; никто не произносил ни слова. Одни сдавали карты, другие внимательно изучали шахматную доску, Лео изображал необычайный интерес к широкополосному сканеру. Все мучились ожиданием.
Наконец Розина вернулась — голое запястье, на лице сияющая улыбка. Вид у нее был такой, словно она нанюхалась кокаина.
— Сработало! — прохрипел второй шахматист. — Я пойду следующим!
Вошел молодой человек с кусачками. Подмышки его пиджака были темными от пота.
— Давай теперь меня! — попросил второй шахматист.
— Ты что, шутишь? — отвечал юноша. — Я знаю статистику. Пусть уж на этот раз это сделает кто-нибудь другой.
— Я сделаю это, — предложил Лео второму шахматисту. — При условии, что потом ты сделаешь то же для меня.
— Заметано, — второй шахматист благодарно прикрыл глаза. — Ты прямой парень, Лео. Мне тоже будет не хватать тебя.
Они вышли из комнаты. Прошла минута. Они вернулись обратно.
— Нам здорово везет, — проговорил второй шахматист.
Он вытирал пот со лба канареечно-желтым полотенцем, утащенным из ванной.
— Ну да, — насмешливо проговорил молодой человек, — или же они просто не так уж круто сделаны, как мы думали… Куда вы потом собираетесь девать браслеты?
— Оставим в коридоре.
— Лучше детонировать. Мы же не хотим, чтобы кто-нибудь потом заново собрал эту схему?
— Верно, — сказал Лео и взглянул на Джейн. — Вот видишь, почему Малиновый Мститель был так важен для нашей группы? Ему всего лишь девятнадцать лет, но сейчас ни одна Сеть не обходится без этих маленьких разбойников, они встречаются даже в самых лучших компаниях.
— Зачем ты пришел сюда? — спросила Джейн у Малинового Мстителя.
— Я в игре уже пять лет. Начинает надоедать. — Лицо Малинового Мстителя помрачнело.
— К тому же, если я сейчас к чертовой матери не уберусь из этого города, мне придется пришить обоих моих тухлых раздолбаев-родителей! Из долбаной двустволки!
Двое из игроков в покер поднялись с места — азиат и вторая женщина. Они молча обменялись взглядами, в которых читался глубокий интимный смысл, потом мужчина взял кусачки, и они вдвоем вышли из комнаты.
Через пятнадцать секунд раздался громкий взрыв. Затем вопли.
Лица присутствующих побелели как бумага. Вопли, затихая, перешли в судорожные, с придыханием, всхлипы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});