Жертва судебной ошибки - Сю Эжен

Спустя три дня графиня забрала все пожитки и кассу шулерской компании и уехала с одним мулатом, неким Мальмоэ. Он — капитан корабля, но сильно подозревают, что он занимается морскими разбоями у Антильских островов.

Ну, дорогой коллега, что вы скажете о подобной черте нравов? А за сим перейдем к другим вещам, и пусть дьявол, в силу его права, унесет душу этого Дюкормье!»

— Признаюсь, — сказала Элоиза, отдавая письмо, — смерть этого человека так же ужасна, как и его жизнь. Несмотря на мое к нему отвращение, я скажу вместе с вами, что Божье правосудие удовлетворено; но следует, по крайней мере, пожалеть об этом несчастном, так как сначала его душа была открыта для добра. Будь прокляты те, что развратили и погубили ее!

— Да, пути Божии неисповедимы! Когда десять лет тому назад я расстался с Анатолем, таким честным, хорошим, кто бы мог сказать, что я здесь, среди его жертв, узнаю об его ужасной смерти?

— Мой друг, — сказала Элоиза, — тут есть кое-что более непостижимое, что иногда удивляет, смущает мой рассудок. Ведь то предсказание, что мы с вами считали за безумие, однако, исполнилось… Судьба Дианы, Марии Фово и Клеманс сбылась удивительным образом.

— Что вам на это сказать, Элоиза? Сомнамбулы или люди, подверженные влиянию магнетизма, иногда поразительным образом угадывают будущее. И ввиду подобных фактов, пожалуй, благоразумней не говорить, что это — невозможная нелепость, случайность. Алхимия также подвергалась диким преследованиям; над ней издевались с презрением, а ведь она была источником чудесных химических открытий. Но и то сказать, что на одно верное предсказание, которое исполняется в силу какого-то рокового, таинственного и до сих пор необъяснимого стечения обстоятельств, сколько их не сбывается и часто оказывается грубым, смешным обманом и надувательством! Будем же надеяться на прогресс науки; одна она может осветить и объяснить самые странные явления природы.

— А что сталось, мой друг, с той удивительной гадалкой?

— Не знаю. Я уже говорил вам, что во время печальных событий, четыре года тому назад, я не мог преодолеть любопытства и пошел на улицу Сент-Авуа, думая, что найду там это странное существо. Но она оставила квартиру и не дала своего нового адреса, и я больше о ней ничего не слыхал. Без сомнения, она умерла. Подобные организации не могут долго выносить страшных припадков, которым они подвержены. А вот и наши друзья! — сказал Бонакэ, прислушиваясь к стуку подъехавшего экипажа. — Избави Бог, если они по нашим лицам догадаются, что мы чем-то опечалены.

В это время перед балконом остановился шарабан, запряженный простой фермерской лошадью. Жозеф правил сам.

Мария, Клеманс и полковник вышли из экипажа, и Жозеф передал вожжи рабочему.

Бедная, грустная, но по-прежнему как ангел прелестная, Клеманс взошла на балкон под руку с отцом. Полковник выглядел преждевременно состарившимся.

Мария все еще была хороша собой; но ее лицо утратило ослепительную свежесть и веселую пикантность, что в былое время делало ее такой соблазнительной. Одной рукой она вела свою дочь, а в другой держала соломенную шляпу с широкими полями, обнажив свою головку с короткими черными локонами: увы! четыре года тому назад ее прекрасные косы были обрезаны палачом.

— Какой приятный сюрприз вы сделали нам, г-н Фово! — весело сказала Элоиза. — Чудесная мысль пришла вам в голову.

— Вот виновница, сударыня, — отвечал Жозеф, указывая на Марию. — Воздадите кесарю кесарево.

— Надо прибавить, — заметила Клеманс, пытаясь улыбнуться, — что мы с папой также участвовали в заговоре.

— Согласитесь, что мы необыкновенно скрытные заговорщики, потому что наш друг Жозеф уже с неделю посвятил нас в свою тайну, — сказал полковник, также пытаясь улыбнуться.

— А, вот что, — засмеялся Бонакэ, обращаясь к Марии Фово, — надеюсь, мадам Фово, мы покушаем знаменитого крема, который вы так превосходно делаете?

— Конечно, доктор, — весело отвечала Мария, — и для вас приготовлен даже запасец.

— За него-то я и примусь.

— Жером, рекомендую также торт с вишнями, — сообщил Жозеф с таинственным видом.

— Как, мадам Фово! Вот эти хорошенькие ручки сами растирали торт?

— Да, она что ни сделает, все у нее выходит отлично. Неужели ты не знал этого? — заметил Жозеф. — Впрочем, я ошибаюсь, говоря «все». Есть одна вещь, которой я ей никогда не прощу: чего ради ей вздумалось обрезать свои чудные волосы? Я не хочу сказать, что прическа ей не к лицу; нет, она необыкновенно идет к ней; Мария всегда хороша собой, но… Ну, в чем дело? Я, кажется, сказал какую-то глупость? — спросил бедный Жозеф, заметив, как лица его жены, Клеманс и Элоизы вдруг стали грустными и принужденными.

— Ужаснейшую глупость! — вскричал Бонакэ, беря Жозефа под руку и уводя его в сад к экипажу.

— Ну говорят ли хорошенькой женщине, что прежняя прическа шла к ней больше? Эх, ты вечно остаешься… правдивым человеком. Сударыни, идем! А ты, знаменитый возница, ступай на козлы, да смотри, не выверни нас; смотри вперед и не обращай внимания на дам. Я сяду рядом с тобой, чтобы давать советы.

Жозеф спокойно уселся на козлы и, благодаря доктору, не понял, как глубоко его слова взволновали Марию и Клеманс. Они имели время успокоиться незаметно для Жозефа, и через несколько минут Мария уже улыбалась, говоря доктору:

— Г-н Бонакэ, смотрите получше за Жозефом, а то он нас вывалит.

— Молчите, милая трусиха, — отвечал доктор с высоты козел, повернув лицо к друзьям, сидевшим в шарабане. — Чего вам бояться? Разве я не с вами?

— Ваша правда, доктор, — заметила Мария, обмениваясь влажным от слез взглядом с Клеманс и Элоизой. — Вы с нами, и нам нечего бояться: вы — наш добрый ангел.

— Жозеф, — сказал Бонакэ, — слышишь, как твоя жена льстит мне? Она называет меня добрым ангелом, вероятно, для того, чтобы я похвалил ее знаменитый торт с вишнями. Ну, кучер, погоняй! Едем скорей на ферму!

КОНЕЦ

ПРИМЕЧАНИЯ

Абрис (нем. Abris — чертеж, план, очерк) — линейное очертание предмета, контур.

Ассизный суд — в ряде буржуазных стран — выездной суд с участием присяжных.

Бельэтаж (фр.) — первый ярус балконов в зрительном зале над партером и амфитеатром.

Бенуар (фр.) — нижний ярус лож в театре на уровне партера (ложа бенуара) или немного выше его.

Блокгауз (нем.) — оборонительное сооружение из бетона, стали, дерева и др., приспособленное для ведения кругового пулеметного и артиллерийского огня.

Бонакэ (фр. Bonache) — прислуга, горничная.

Брантом Пьер де Бурделье (1540–1614) — французский придворный и автор мемуаров.

Бурнус (араб.) — 1) у арабов — плащ из плотной шерстяной материи, большей частью белого цвета, с капюшоном; 2) в старину — просторное женское платье с широкими рукавами.

Валансьен (фр.) — тонкие кружева особого плетения (по названию французского г. Валансьенн, где они изготовлялись).

Доезжачий — старший псарь на охоте. (По словарю С. И. Ожегова.)

Домино (итал.) — 1) маскарадный костюм в виде длинного плаща с капюшоном; человек одетый в такой костюм; 2) плащ с капюшоном у католических монахов.

Дюйм (голл.) — 1) ед. длины в англ. системе мер, равна 1/12 фута, или 2,54 см; 2) ед. длины в русской системе мер, отмененной в 1918 г., 1 д = 1/28 аршина = 1/12 фута = 2,54 см.

Имбролио (итал.) — (собственно) путаница, расстройство.

Империал (фр.) — второй этаж с сиденьями для пассажиров в дилижансах, омнибусах.

Кабала, каббала (др. — евр.) — средневековое мистическое учение в иудаизме, проповедовавшее поиск основы всех вещей в цифрах и буквах еврейского алфавита, исцеляющих средств — в амулетах и формулах.

Кабалистика (др. — евр.) — 1) кабала и связанные с нею магические представления и обряды; 2) нечто непонятное, запутанное или загадочное.