Искупление (СИ) - Юлия Григорьева

— Бесчувственный чурбан, — обличила я его и встала из-за стола.

— Хлюпик, — усмехнулся мужчина, поднимаясь вслед за мной.

— Сколько можно меня оскорблять?! — воскликнула я возмущенно.

— Сколько будешь хлюпать носом, столько я буду дразнить, обзывать, обижать, а может быть, даже унижать твое нежное достоинство, — невозмутимо ответил Флэй.

— Да, почему я не могу себя жалеть?!

— Жалость к себе — удел слабых и жертв. Сильный берет свою жизнь в свои руки, рискует и выигрывает. А если проигрывает, то без слез и сожалений. Как твой муж. Разве бился он в истерике, жалел себя?

— Не надо, — тихо попросила я.

— Хорошо, — покладисто согласился мужчина, предлагая мне свою руку. — Запомни, тарганночка, после падений всегда можно взлететь, главное, приземлиться удачно, — рассмеялся он и обнял меня за плечи, притискивая к себе. — Эх, ты, голубка. Выше клюв, крылья по ветру, а боги выведут.

Мы шли по улице, куда, знал только Флэй. Освобождаться от его руки совсем не хотелось, может, потому, что в этом жесте не было ничего интимного, не было намека, только ощущение дружественной поддержки.

— Флэй, а тебе не жалко тех лет, что ты потратил на месть? — спросила я, поворачивая к нему голову. — Ведь за это время ты мог снова найти любовь, жениться, родить детей.

— Э, нет, — мужчина убрал руку с моего плеча и снова предложил просто опереться на нее. — Я не тратил жизнь на месть, я исполнял свою клятву. Если мужчина сказал слово, оно должно стать крепче камня. К тому же, посмотри на меня, разве я развалина? Еще ничего не поздно. Доберемся до Ледигьорда, я приведу тебя в свой дом…

— Стоп!

Мы остановились посреди улицы, и я отошла от него на шаг.

— Что значит — приведу в свой дом? — уточнила я.

— А где ты жить собираешься, на улице? — насмешливо спросил он. — Дорогая моя, это совсем иные устои и порядки. Наши женщины не живут одни. Лишь в том случае, если муж погиб. Как ты себе представляешь самостоятельную жизнь в чуждом тебе мире? Моя мать научит тебя всему, я, между прочим, если ты еще помнишь, один из лучших сыновей Белой Рыси, так что голодать точно никогда не будешь. Мое уважение у тебя уже есть…

— То есть ты собираешься жениться на мне? — потрясенно спросила я.

— Ты против? — в темно-карих глазах застыло выражение недоумения и… веселья.

— Ты издеваешься? — воскликнула я, невольно сжимая кулаки.

Он тут же снова положил мне руку на плечо и повел дальше.

— Насчет свадьбы, нет, — уже серьезно ответил Флэй. — Одна ты не выживешь. Трогать тебя я не буду, пока сама не захочешь. На первых порах, пока я буду строить нам дом, и пока мать тебя всему обучит, придется пожить в ее доме. Но потом никто не будет видеть, что и как у нас происходит. В конце концов, ты еще молода, я не стар. Оба одиноки. Чего мы теряем?

— Но ты же меня не любишь! — воскликнула я.

— Тебя только это смущает? — насмешливо спросил мужчина.

— Нет, не только, — едко ответила я. — Меня смущает, что меня опять забыли спросить, хочу ли я замуж. Какая-то очень знакомая история.

— Вот только не надо равнять, — скривился Флэй. — Я тебя ни к чему принуждать не собираюсь. Просто пойми, в дом я могу ввести только жену. Городов со съемными квартирами и домами у нас нет. У тебя нет знания языка и обычаев. Говорю еще раз, у нас не принято молодой женщине жить одной, если она не вдова. Но, чаще всего, молодые женщины, оставшиеся без мужей, возвращаются в родительский дом, это позволительно. Но иноземка, тем более не приспособленная к самостоятельной жизни, жить одна не может. Проклятье, Сафи, ты просто не выживешь одна!

— Выживу, — упрямо заявила я.

— Есть еще один вариант, — нехотя отозвался мой спутник. — Я могу доставить тебя в другую страну. Но, во-первых, первое же подозрение, кто ты, и тобой воспользуются, хотя бы для шантажа герцога. Во-вторых, он, узнав, где ты, приложит все силы, чтобы вернуть. В-третьих, ты слабая женщина, как бы ни был силен твой дух, к тому же красивая. Не думаю, что твоя честь и достоинство с этими данными останутся при тебе слишком долго. Решать тебе. Лично я, в любом случае, возвращаюсь домой, как только достигну окончательной цели и услышу вой пса. Оставаться при тебе охраной я не собираюсь. Я дикарь и все в таком духе, так что могу не церемониться. Думай.

Он вдруг резко остановился и уставился куда-то в сторону. Я тоже обернулась и увидела двух таргов, наблюдавших за нами, точней, смотревших на меня. Впрочем, это было не удивительно. То, что я женщина, было видно невооруженным взглядом. А женщина в мужском костюме не очень прилично, в общем-то, совсем неприлично для благородной дамы. Так что такое пристальное внимание меня не удивило. А вот лицо Флэя вдруг неуловимо изменилось, превращаясь в надменную маску тарга Грэира.

Он оставил меня возле стены, где не ездили всадники и повозки, и направился к двум мужчинам.

— А что, позвольте спросить, благородные тарги, вас так привлекло в моей супруге? Быть может, нынче этикетом дозволяется пялиться на чужих жен? — высокомерно спросил он.

— Приносим извинения…

— Тарг Фрэн Грэир, — представился сын Белой Рыси.

— Приносим извинения, тарг Грэир, в наших помыслах не было оскорбить вас и вашу супругу, — поклонились они.

— И тем не менее, ваши помыслы были вовсе не чисты, — возразил Флэй. — Мне неприятно, что мою жену рассматривают, как дешевую девку.

— Но вы не можете себе отдавать не отчета, тарг Грэир, что для благородной тарганны ваша супруга одета несколько… вызывающе, — вежливо произнес один из мужчин.

— А разве моя супруга должна спрашивать чьего-то мнения, как ей выглядеть, если это устраивает меня, ее мужа и господина? — заносчиво вопросил мой дикарь, и я поняла, что он их сознательно задирает.

Постепенно начали подходить любопытные, и я попыталась вжаться в стену, чтобы слиться с ней, до того мне стало неловко. Благородные тарги явно были уже и сами не рады, что посмотрели в мою сторону.

— Естественно, нет, — не без раздражения ответил второй мужчина. — Но, видите ли, на вашей супруге не написано, что она ваша супруга и благородная тарганна. И я бы вам советовал, чтобы в будущем не возникало таких неприятных ситуаций, все же переодеть тарганну Грэир в более подобающее ее положению платье.

Я-то была с мужчинами полностью согласна, вот только Флэйри, сын Годэла, имел свой взгляд на чужие советы, потому через мгновение звякнула сталь, и меч моего лже-мужа уперся острием в грудь советчику.

— Вы считаете, тарг, как вас там, разумным давать советы чужой жене? Я требую извинений.