Искупление (СИ) - Юлия Григорьева

Лодка дикаря уткнулась носом в песок, от которого тянулась веревка, удерживающая ее и не позволявшая оторваться от берега.

— Как старик сохранил ее, я даже не представляю, — немного восхищенно произнес мой дикарь.

Он подбежал к лодке, а я осталась в некотором отдалении, прислушиваясь к плеску волн и звукам, доносившимся от дороги. Флэй, казалось, не обращал внимание ни на что, и вскоре я увидела, как у лодки появилась мачта. Мужчина закрепил ее, затем, раздался негромкий плеск, и о борта глухо ударили весла. А потом…

— Сафи, — услышала я и порывисто развернулась, не увидев, когда Флэй перелетел борт лодки, только услышала, как звякнула сталь, вытаскиваемого из ножен меча.

И вот уже он закрывает меня от того, кто пришел на предательское ржание моей лошади, того, кто возвышался громадиной посреди белесого песка. Флэй закрыл меня собой, встав в стойку и приготовившись к драке. Я мягко удержала руку дикаря и вышла вперед.

— Доброй ночи, Дьол, — произнесла я, направляясь к наемнику.

Флэй тут же двинулся рядом со мной, настороженно наблюдая за моей большой, доброй, бородатой нянькой. Наемник протянул руки и порывисто прижал меня к себе.

— Я знал, что ты жива. Боги не могли быть так жестоки, чтобы забрать тебя, — тихо сказал мужчина, неловко гладя меня по волосам.

Мой дикарь опустил меч, глядя на это объятье.

— Я не отдам ее герцогу и не уйду, — произнес он, всматриваясь в лицо Дьола.

— Я буду скучать, — шепотом произнес наемник. Затем повернул голову к Флэю. — Я помогу, один можешь не справиться.

— О, Дьол, спасибо! — жарко воскликнула я, и широкая мозолистая ладонь воина закрыла мне рот.

— Тихо, тарганна Сафи, остальные недалеко, — сказал воин и ласково подтолкнул меня к лодке.

Затем поднял меня на руки и поставил на дно лодки, взглянул на Флэя, протянул ему свой мешок, висевший на плече, и уперся в нос лодки. Сын Белой Рыси кивнул и положил мешок мне под ноги, обрезал веревку, удерживавшую лодку, и тоже уперся в нос. От толчка я качнулась и едва не упала. Усевшись прямо на пол, в темноте я толком не видела, что тут есть, я смотрела на то, как медленно, но верно, лодка сдвигается с места. Когда мужчины оказались в воде, Флэй заскочил внутрь.

— Береги ее, кто бы ты ни был, — голос Дьола вдруг сорвался. — Ты только береги ее, она такая хрупкая и… несчастная. — После посмотрел на меня. — Прости меня, девочка, за все прости.

— Я не обижаюсь, Дьол, правда, — ответила я, подползая к носу. — Я буду помнить о тебе.

— И я буду помнить и скучать, — произнес он, проведя рукой по моей щеке. — Береги ее.

— Как собственную душу, — ответил Флэй, садясь на весла.

— Позаботься о Хэрбе, — попросила я. — Он будет искать меня, скажи, что я люблю его всей душой, и тебя люблю, Дьол.

— Позабочусь, — кивнул наемник, ловя мою руку. — Не бойтесь, я не скажу, что видел вас. Прощай, девочка. — И, произнеся напоследок, — пусть она будет счастлива, — с силой толкнул лодку.

Я смотрела вслед этому замечательному и доброму мужчине, волею судьбы ставшего участником того зверства, что учинил надо мной Найяр, смотрела и тихо плакала, чувствуя, что уже никогда в жизни не увижу его, не увижу моих малышей, Хэрба, Эбера, родителей и Таргар.

— Однажды мы можем вернуться, Сафи, — тихо произнес Флэй, но я отрицательно покачала головой и обернулась к нему.

— Сафиллина Тиган умерла несколько часов назад. Ее призраку нечего делать в Таргаре. — Затем вновь обернулась, глядя на все более удаляющуюся землю. — Пусть боги хранят моих близких и… разум герцога. И пусть пошлют ему милосердия.

Махнув рукой Дьолу в последний раз, я обернулась к дикарю и улыбнулась сквозь слезы.

— Стань моим солнышком, Флэй, подари мне счастье.

— Ты мое солнышко, голубка, — нежно ответил мужчина. — Клянусь сберечь твой свет, чтобы не ждало нас впереди.

Кивнув, я подняла лицо к небу, прикрыла глаза, ловя прохладный ветер, и улыбнулась. Я свободна!