Сталин. Жизнь и смерть - Эдвард Радзинский

В августе 1989 года в помещении «Литературной газеты» состоялся забавный консилиум психиатров. Ученые пытались ответить на вопрос: «Был ли Сталин душевнобольным?» Приглашена была и академик Бехтерева, дочь великого врача. Она, в частности, сказала: «О том, что Владимир Михайлович Бехтерев действительно оценил Сталина как параноика, сама я не знаю, а семья наша ничего не слышала».

Так было покончено с очень популярной легендой. Кстати, на этом консилиуме было высказано несколько интересных мыслей.

Корнетов, врач: «Вряд ли совместимы с болезнью его умение манипулировать кадрами, вербовать сторонников, вовремя атаковать противников».

Левин, врач: «В чем идеи Сталина были неадекватными, неправомерно доминирующими в его сознании, как это бывает с параноиками? Сталин человек жестокий, без чувства жалости… прагматик».

Обдумывая истребление старой гвардии, Сталин наверняка посоветовался с двумя людьми, которые оказали на него наибольшее влияние: с Лениным и Троцким. В сочинениях Троцкого он смог получить исчерпывающий ответ от имени обоих учителей: «Ленин не раз издевался над так называемыми старыми большевиками и даже говаривал, что революционеров в 50 лет следует отправлять к праотцам. В этой невеселой шутке была серьезная мысль: каждое революционное поколение становится на известном рубеже препятствием к дальнейшему развитию той идеи, которую они вынесли на своих плечах».

XVII съезд окончательно убедил: они не дадут создать страну его мечты – военный лагерь единомыслящих, подчиненный Вождю. Но только с такой страной можно было осуществить Великую мечту. Великую тайную мечту.

Перед ним стояла грандиозная задача – единая послушная партия. Задача, поставленная еще Ильичом. Практика показала: Ленин не выполнил ее до конца. Теперь Сталин приготовился ее выполнить.

Кровавая чистка должна была разрешить еще одну проблему. Созданная им система базировалась на абсолютной власти партийных начальников, но все это были профессиональные революционеры, мало понимавшие в технике и экономике. Ход индустриализации доказал их катастрофическую некомпетентность.

В середине февраля 1937 года его выдвиженец – молодой инженер Георгий Маленков, ставший секретарем ЦК, написал докладную. Из нее следовало: среди секретарей обкомов низшее образование имеют 70 процентов, среди секретарей райкомов и того больше – 80 процентов.

Так что, говоря языком Хозяина, «кадровый вопрос стоял очень остро».

Кроме того, за двадцать лет у власти они сильно постарели, обросли семьями, родственниками, любовницами… Помню две характеристики партийных функционеров, поразившие меня у Молотова, – «подразложились» и «проявили желание отдохнуть». В них явно звучал насмешливый голос самого Хозяина…

Полуграмотная, «подразложившаяся» верхушка, проявлявшая «желание отдохнуть», должна была освободить места для нового, образованного, энергичного, выросшего при нем поколения.

Но как избавиться от прежних соратников, не тратя много времени и безболезненно? В отставку? Это значит создать оппозицию…

Расправа с кулаками дала ответ: тем же революционным путем. Уничтожить. Ответ, достойный якобинца-прагматика. Жестоко? Но разве будущие жертвы поступали менее жестоко? Разве не они провозглашали кровавый ленинский лозунг – «революцию не делают в белых перчатках»?

Триллер начинается

В Архиве президента я нашел интереснейший документ – Журнал регистрации лиц, принятых Сталиным.

Дежурный офицер пунктуально отмечает входы и выходы посетивших Хозяина: «28 ноября 34 г. – Киров (15 часов, выход – 17.25)».

Два с лишним часа пробыл «брат» в его кабинете. Хозяин предложил Кирову перебираться в Москву – здесь он должен стать вторым человеком в партии.

29 ноября Киров еще в Москве. Но Сталин в этот день его не принимает.

Все эти дни к нему ходит Ягода.

Вечером 29-го Е.С. Булгакова видит Сталина и Кирова на спектакле в Художественном театре. Хозяин провожает Кирова на вокзал, целует его на прощание: трудно отдавать «брата».

В следующий раз он поцелует Кирова уже в гробу.

1 декабря 1934 года Киров шел по коридору Смольного. В бывшем штабе Октябрьского переворота по традиции размещалось руководство ленинградских большевиков. Когда он свернул в узкий коридор и направился к своему кабинету, от стены отделился молодой человек. Как ни странно, рядом не оказалось никого из охраны. Молодой человек достал револьвер из портфеля и выстрелил в Кирова… Выбежавший из кабинета секретарь горкома Чудов бросился к Кирову, но тот был уже мертв.

С этого убийства начинается величайшая катастрофа и гибель миллионов.

Следствие по делу убийцы Кирова было закончено уже через 27 дней. Заключение подписали заместитель Прокурора СССР Вышинский и следователь по особо важным делам Шейнин…

70-е годы. Я беседую с Львом Романовичем Шейниным. Толстый следователь, отправивший в годы террора на смерть множество людей, выглядит как добродушнейший Пиквик. Удалившись от дел, он пишет пьесы – стал моим коллегой. Он кокетничает своим знанием тайн. Его даже радует мой вопрос:

– Сталин приказал убить Кирова?

Он улыбается. И отвечает ласково:

– Сталин был Вождь, а не бандит, голубчик…

Во время хрущевской оттепели была назначена целая комиссия, которая должна была ответить на этот вопрос: действительно ли он приказал Ягоде убить Кирова? Надеялись найти документы, но, конечно, не нашли, и не потому, что они были уничтожены. Уверен: их не существовало.

Шейнин не лгал: Сталин не давал никакого прямого поручения Ягоде. Не мог давать. Да, он лично требовал выбивать заведомо ложные показания из несчастных инженеров и ученых, но здесь – не тот случай. С «беспартийной сволочью», как часто назывались интеллигенты, можно было делать что угодно для пользы партии. Беспартийные не считались людьми – они удобрение, на котором должно взрасти общество будущего. Но партийцы, и не какие-нибудь преступные оппозиционеры, а верные партийцы – это совсем другое дело. Не мог наследник Ленина призвать главу НКВД и попросить убить верного ленинца. Скорее, все было наоборот, он не раз вызывал Ягоду и требовал как можно бдительней охранять Кирова.

Задача Ягоды была крайне проста: понять «глубокий язык», понять, что хочет Вождь. И исполнить.

Убийцей Кирова стал молодой партиец Леонид Николаев. У него оказалась боевая биография: в шестнадцать лет, в дни наступления Юденича, пошел на фронт, там стал комсомольцем, работал в ГПУ, потом уехал в Мурманск, где занимал какой-то второстепенный пост. С этого времени и начинаются его настроения разочарованного неудачника. Он придумывает для себя некий прошлый романтический период в партии, в своем дневнике пишет об измене прежним партийным традициям и о том, что кто-то должен пожертвовать собою, чтобы обратить внимание на пагубность такого положения.