Отцы Ели Кислый Виноград. Первый лабиринт - Фаня Шифман

Ренана с удовлетворённой улыбкой привычно выслушивала скупую похвалу мамы по поводу новой длинной узкой юбки, которая красовалась на миниатюрной Ширли, делая её ещё стройнее и изящнее. Длинный свитер и шарф зрительно делали девочку в этой юбке как бы чуть выше ростом.

Шмулик при виде Ширли в новой юбке восхищённо ахнул, Рувик густо покраснел, а Ноам только сдавленным голосом и, заикаясь, промямлил: «Х-р-р-шо, Шир-ли… Моя сестрёнка — отличная мастерица!.. Ну, поехали, что ли…» Ренана с Ширли и близнецы забрались в большую новую машину Ирми, где уже на переднем сиденье сидел Максим, за ними на заднее сиденье втиснулись родители с Ноамом и Шилат.

Как только они оказались в «Цлилей Рина», близнецов тут же след простыл. Ренана понимающе кивнула: «Все студийцы собираются… Последние инструкции, то-сё…

Наши-то, как ты понимаешь, сейчас не поют!..» — «Ага…» Ширли опасливо пролепетала на ухо Ренане: «Я вообще-то привыкла к брюкам. Не знаю, как удастся поплясать в узкой юбке». — «Да ты что, я же глубокую складку сделала сзади! Знаю же, как мы танцуем!» — засмеялась Ренана. — «Смотри, Ренана: студийцы уже в зимнем варианте своей студийной формы?» — «Ага! Правда, красиво?» — «Очень! Даже лучше, чем летняя», — улыбнулась Ширли, глянув на близнецов и тут же увидев Цвику, а с ним рядом Нахуми.

Проследив за направлением взгляда подруги, Ренана обратила её внимание на двух светлорыжих мужчин рядом с Цвикой и Нахуми: «А это — смотри! — твои дядюшки, Арье и Амихай. А вот, смотри, Тили, жена Арье…» — «Да, я узнала. А где жена Амихая? Я её вообще не помню…» — «Дома, наверно… Она вообще не ходит на эти концерты, тем более, сейчас: она ждёт четвёртого… — не глядя, буркнула Ренана.

— Пошли, поздороваемся, заодно и снова познакомишься!» Значительно позже, после возобновления тесного общения с роднёй матери, Ширли заметила, что мамины младшие братья чертами лица, цветом глаз и волос очень похожи друг на друга. При этом старший Арье — немного выше ростом, плотнее, и вообще выглядит солиднее худенького, подвижного Амихая, который даже показался Ширли похожим на мальчика-подростка. Но главное отличие: лицо Амихая было до того густо усыпано рыжими веснушками, что казалось смуглым, особенно рядом с тронутым трогательной россыпью светлых веснушек лицом Арье.

Между женой Арье, Тили, и Амихаем робко прижимался к отцу очень похожий на него маленький, лет 5-6-и, мальчик. Это был его младший сынишка Идо, с такими же грустными выразительными голубыми глазами, светло-рыжими волосами под тёмной кипой, его лицо точно так же, как у отца, густо усыпано рыжими веснушками. Дочь Амихая 8-летняя Лиора, на первый взгляд, казалась похожей на старшего брата — такая же черноглазая и темнокудрая, но на её лице не было ни единой веснушки.

Она кинула на Ширли «по-девчоночьи» кокетливый взгляд и продолжила оживлённо болтать с сыновьями Арье 9-летним Эйтаном и 7-летним Иланом. Тили, с миловидного лица которой, казалось, никогда не сходит ласковая улыбка, держала на руках двухлетнюю Сигалит, в отличие от жгуче-чёрных средних братишек, похожую на старшего брата Цвику.

«Да, племянница, выросла ты, ничего не скажешь», — улыбнулся Арье. Амихай только смущённо кивнул и обвёл рукой стоящих вокруг детей: «Наши дети, твои кузены!» Цвика тут же вмешался и представил Ширли своих младших братьев и сестрёнку.

Нахуми кивком указал на своих младших сестру и брата, пробормотав их имена, и тут же потянул Цвику в толпу студийцев: «Пошли, тебе пора…» Амихай снова кивнул Ширли и пробормотал: «Ну, ещё увидимся… Сидеть, наверно, будем рядом…» — и двинул за старшим сыном, следом за ними — Арье.

Ренана показала подруге приближающуюся к ним сестру Рути, Морию, и её мужа-альбиноса Эльяшива. Они пришли всей семьёй — с двухмесячной дочкой и двумя старшими девочками, на вид 2 и 3 лет. Они устроились между Доронами и братьями Мории.

Мория и Тили очень нежно и по-родственному расцеловались. Тили тут же обратила внимание Мории: «Ты помнишь свою любимицу? Вот она, вернулась к нам!» — «Это что, неужели Ширли? Как ты выросла, девочка моя! Ты меня, наверно, и не помнишь… Ну, так давай снова познакомимся и подружимся! Вот мои дочки — Эстер, Рохеле и Ривка, а это мой муж, Эльяшив Бен-Шило!» На первый взгляд муж тётки не понравился Ширли. За сильными очками виднелись маленькие красные глаза, опушённые белыми ресницами, такие же брови и волосы; он показался Ширли чуть ли не уродом — на фоне очаровательной маленькой Мории, похожей на Рути и бабушку Хану на старых фотографиях. Зато малышки совершенно очаровали Ширли, и она ласково погладила и расцеловала всех по очереди. Ширли тихонько поведала о своём впечатлении Ренане, но та пожала плечами и ответила: «Ну и что, что альбинос! Он очень добрый, Морию любит, а она его. Зато у Амихая жена красавица… А что толку!» — «У Амихая??!» — «А что ты удивляешься! Мама говорит, что ребёнком он был совершенно очаровательным, и веснушки нисколько не мешали…

А уж такой добрый и ласковый!..» — «Но что у него?..» — «Ты же видишь: Арье и Мория — всей семьёй, Мория даже с малышкой, а Амихай — только с детьми… Как вдовец…» — «Ну, не говори так… Она же, наверно, не может…» Ширли посмотрела на Морию, за которую цеплялись Эстер и Рохеле. Потом рассеянно перевела взгляд на Лиору, дочку Амихая. Поморгала и снова перевела глаза с кучерявой светлорусой малышки Эстер на Лиору, снова на Морию, светлые волосы которой почти полностью прикрывал темно-каштановый парик. Потом ошеломлённо прошептала подруге: «Смотри: чёрненькая Лиора и сероглазая светленькая Эстер, или её мама Мория, — словно одно лицо! Я и не знала, что такое возможно!» — «Да, вся Меирия говорит: Лиора только масть и взяла у матери, остальное всё — ваше! И характер тоже…»

Прожектора осветили сцену-ракушку, задник которой украшала огромная ханукия, на которой уже сияли 6 больших свечей; одна, как и положено, чуть в стороне.

Публика затихла и, как по команде, уставилась на сцену. Как всегда, любимые артисты были встречены криками радости и бурными аплодисментами.

В общем-то, концерт не намного отличался от первого, на котором была Ширли.

Исполнялись в основном те же самые песни, но публике не надоедало их слушать снова и снова, под них танцевать, хлопать и подпевать им. Тем более оба артиста каждый раз украшали исполнение новой аранжировкой. Так же любовно публика реагировала на появление Шмулика с флейтой. Ширли несколько раз слышала за своей спиной сожаления, что милые близнецы Дорон не могут сейчас петь, что вообще больше никогда не будут радовать людей детскими звонкими голосами. «Такова судьба многих мальчиков. Ничего не поделаешь», — глубокомысленно заметил Арье, на что Амихай откликнулся: «Наших мальчишек ждёт то же самое. Но пусть поют сейчас, пока поётся…» — «Вы неправы, ребята, — услышала Ширли чей-то густой бас и, вздрогнув, оглянулась — это был Эльяшив, муж Мории. — Откуда тогда берутся взрослые певцы с хорошими голосами?» — «Так это ж надо год, а кому и больше, выдержать как бы карантин!.. Не всем это дано выдержать, — протянул Арье и потянул брата за рукав: — Пошли, попляшем…» Малышка Сигалит и дочка Амихая Лиора остались сидеть с Тили, а Эйтан с Иланом и Идо пошли следом за отцами.