Отцы Ели Кислый Виноград. Первый лабиринт - Фаня Шифман

Ширли знала, что уход за своим крохотным садиком Бенци старается никому не передоверять, пестуя молодые росточки, добываемые неведомо откуда. Все в Меирии знали, что Бенци Дорон мечтает о садике побольше, но пока что это только мечты.

Проходя на кухню, Ширли увидела возвращающегося бочком красного, как рак Рувика; на плечи его была наспех накинута старенькая ковбойка. Когда она скрылась на кухне, она услышала, как Шмулик тихо выговаривает близнецу: «Тебе не кажется, что ты ведёшь себя нелепо? Подумаешь — домашняя одежда! Тоже мне, красна девица!

Вон, Ноам ведь никуда не ушёл!» Рувик ничего не отвечал, только хмыкал…

Девочки заполнили последний противень, и Ренана сунула его в духовку. Мальчишки завершили уборку и теперь по очереди шли в душ. Шмулик уже сидел в салоне, закутавшись в длинный махровый полосатый халат всех оттенков фиолетового и развалившись в кресле, с удовлетворённой ухмылкой поглядывая кругом: «Больше всего люблю момент, когда уборка позади, а я уже вышел из душа — первым!.. Йо-о-ффи!».

На влажной голове парнишки красовалась очередная кипа а-ля Ронен. Девочки присели на диван напротив. Ренана надела джинсовую юбку и вязаный, почти такой же, как у Ширли, длинный свитер. Она обратилась к братишке: «А сыграй-ка нам что-нибудь на угаве, а-а-а, Шмулон! Вот, Ширли просит…» — и подмигнула подруге. — «Нет, девочки!.. — твёрдо отчеканил Шмулик. — Что хотите — флейта, даже не до конца освоенный кларнет. А угав — это нет. Ронен нам говорил, — под большим секретом! — что боссы в Эрании носятся с планами устроить какой-то большой музыкальный турнир. Поэтому они с Гиладом решили, что до Турнира, когда бы он ни случился, больше мы с угавом нигде не выступаем. Он и так нас ругал за наш сюрприз. Так что теперь угав только у нас в студии!.. Только репетиции, отработка техники игры, чтобы, когда придётся, выступить на уровне. Тренируюсь и отрабатываю только я… и кое-кто ещё… пока не скажу… И вообще… Нам меньше всего нужны вопли Офелии на тему нашего угава: она, если уж вопит, так на всю Арцену…» — «А петь вам сейчас нельзя, не так ли?» — спросила Ширли. — «Ага… — просто обронил Шмулик и вдруг уставился на неё удивлённо: — А ты-то откуда знаешь?» — «Ну, я же слышу ваши голоса! — вот и поняла…» — «Не волнуйся, нам с братом есть, что делать. У нас обоих гитара, хотя у меня основное — флейта. Для меня гитара так, по старой памяти… чтобы не забыть… Я хочу научить Рувика играть на шофаре, но он самый тяжёлый ученик… Ему больше по душе струнные инструменты, видите ли!

Ещё мы репетируем малышей… ну, когда Гилад и Ронен заняты, а другие педагоги по какой-то причине не могут. Оказалось, мы с братиком имеем к малышам подход.

Они нас любят и слушаются — так Ронен говорит. Ты знаешь, Ширли, кого я начал немного учить на флейте?» — и он хитро посмотрел на девочку. «Кого?» — затрепетала Ширли, она уже догадалась, какой ответ последует. — «Твоего кузена Цвику… Но у нас теперь не только Цвика учится, он и Нахуми привёл. Его будет Рувик учить: он склонен к гитаре, но не к духовым, где нужно иметь сильное и хорошо поставленное дыхание. Ещё они вдвоём хотят начать осваивать… ну, мы между собой называем арфонетта: ты же видела на концерте! Гилад предложил название гитит — под ним он в псалмах упоминается». — «Да, если действительно получается гитит — и по виду, и по звучанию, то почему не назвать!» — подхватил, подходя и усаживаясь в кресло, Ноам в таком же длинном халате, только почти без полос и тоном потемнее. Он слишком уж нарочито старался не смотреть на Ширли.

Вскоре в салоне собралось всё семейство. Ширли, взглянув на Бенци, вопросительно посмотрела на Ренану. Та, поняв недоумение подруги, отвечала: «Папа два дня подряд работал допоздна, чуть ли не двое суток сидел безвылазно на работе, вот ему и дали сегодня выходной. А может, у них сегодня такие работы, что…» — «Ренана, никто не знает, чем сегодня… или вчера… занимаются наши боссы… Поэтому не будем об этом… тем более в праздник,» — мягко осадил дочку Бенци.

Увидев, что на улице посветлело, и выглянуло солнышко, Ренана предложила Ширли:

«А что если нам пойти, прогуляться по Меирии? Ты же её толком и не видела!» Тем временем близнецы устроились на веранде, неподалёку от отца и Ноама, которые занялись Торой. Ширли бросила туда взгляд, выражавший лёгкое сомнение, и тут же отвернулась, кивнув головой: «Ну, пошли…» Ренана усмехнулась и встала, потянулась, выгнувшись по-кошачьи. Ширли показалось, что из глаз подруги посыпались во все стороны искорки. «Слу-у-шай, Ренана! А ведь у тебя такие же глаза, как у Офелии!» — «Обижаешь, подруга! Мои глаза, и папины тоже, кстати, — видела ведь? — стреляют добром, а гляделки Офелии — злом…» — Ренана долго и старательно наматывала на шею свой длинный шарф, такой же, как у Ширли, так и этак перебрасывая свою пышную косу.

Девочки вышли за калитку, прошли вдоль по улице до угла. Ренана указала на один из трёхэтажных домов и, словно бы между прочим, проговорила: «А в этом доме живут Магидовичи…» — и искоса взглянула на подругу. Ширли посмотрела на Ренану, замялась, глубоко вздохнула, словно нырять собралась, потом набралась смелости:

«Кстати, Ренана, я вот о чём тебя хотела бы попросить… Э-э-э…» — «Да ты что, меня, что ли стесняешься, Ширли? — увидев смущение подруги, улыбнулась Ренана, стараясь её подбодрить. — Чем смогу — помогу!» — «Мне очень хочется пойти к бабушке и дедушке в гости… но…» — «Ясно! Одна ты стесняешься! Так?» — «Угу…» — «Ну, вот что… Пойдём сейчас. Готова?» — «М-м-м…»- «А чего медлить! Я всегда так: решила и сделала. Даже папа часто меня, что я слишком скорая на решения, — засмеялась Ренана, помолчала и добавила: — А ты ведь не знаешь, что моя бабушка Ривка дружит с твоей бабушкой Ханой… Сейчас, правда, они только перезваниваются — ведь наши живут в Неве-Меирии». — «А о каком Нахуми говорил Шмулик? Цвику я помню, а Нахуми…» — «Это старший сын Амихая», — коротко проговорила Ренана.

И вот они стоят перед дверью квартиры на первом этаже, и Ширли никак не может поднять дрожащую руку к кнопке звонка. Ренана решительно нажимает на кнопку. За дверью тишина, потом звук торопливо семенящих шагов, хрипловатый, похожий на мамин, слегка дрожащий голос: «Кто там?» Ширли неслышно шепчет сдавленным от волнения голосом: «Я, Ширли Блох…» Ренана с улыбкой громко откликнулась: «К вам пришла ваша внучка Ширли!» Дверь распахивается, на пороге — маленькая кругленькая бабушка Хана. Она застыла, отступила назад, всплеснула руками, и в глазах у неё заблестели слёзы. Она кричит в глубину квартиры: «Гедалья! Гедалья!

Иди сюда! К нам гостья пришла! Дорогая гостья!» — «Какая такая гостья?» — гудит голос дедушки из другого конца коридора. А вскоре и он сам появляется из комнаты, которая служит ему кабинетом.