Хмель и Клондайк - Андрей Круз

А дальше голубое небо стало почти черным, на нем высветились звезды, тень и свет поменялись местами, земля подпрыгнула, а где-то там, откуда мы сюда приехали, вдруг сверкнула ослепительная в своей морозной синеве вспышка. Я лишь успел заорать: «Вспышка с фронта!» – и сам бросился за угол на снег, лицом вниз, пятки вместе, как когда-то учили падать по команде «вспышка».

Земля задрожала, меня подбросило и уронило обратно, потом все резко стихло, но над нами пробежала волна невероятного, удушающего холода, такая же, как прошла после уничтожения ортодоксов, но стократно сильнее. Холод пробрался в одежду, сковал всего невероятной болезненной судорогой изматывающей дрожи, и так же схлынул, оставив меня валяться на снегу в состоянии «му не могу сказать».

До «грелки», прикрепленной к ИПП, добрался с трудом, пальцы не гнулись. Кое-как открыл крышку флакона, вылил содержимое в рот, не замечая горечи и только с наслаждением принимая всем существом возникший где-то внутри костер, – тепло начало расходиться по телу.

Встал на ноги, посмотрел на преследователей. Один из них, явно ошалевший и потерявший ориентацию, просто стоял на снегу, обхватив себя руками. Второго не видно. Присев на колено, я прицелился в стоящего, потянул спуск. Он дернулся и свалился, амулет у него уже был выбит, похоже.

Потом слух уловил жужжание двигателя за спиной. А снегоход-то не заглох, получается, что радует.

Туман исчез, но что делается в том месте, мне отсюда не разглядеть. И где второй стрелок?

Вопрос со вторым преследователем решился почти мгновенно – стоило додумать мысль, и за разрушенной стеной взвыл двигатель, которому дали полный газ. Я вскинул винтовку, но противник был от меня закрыт. Дважды выстрелил Дмитрий, затем он выругался:

– Может, и задел, но не уверен. Кирпичи все закрывали.

– Давай к машине, хрен с ним.

«К машине» оказалось не таким простым делом. Я обежал угол дома и тут же отскочил назад, от чего-то быстрого и серого, бросившегося на меня из развалины напротив. Пальнул в это из карабина, выбив настоящий взрыв визга, затем выстрелил вновь, увидел еще одну бегущую на меня тварь, свалил и ее, заорал: «Крысюки!» – и со всех ног бросился к крыльцу дома. Пусть он и разрушен, но хоть какую-то защиту предоставит, а на голом месте эти быстрые твари размером с хорошую собаку порвут на ленты очень быстро, это без вариантов.

Из дверного проема высунулся Дмитрий, пальнул куда-то дважды над моей головой, крикнул: «Давай!» – пропуская меня внутрь.

Первое, что я увидел в доме, – растащенные по всем углам кости, старые и серые, кому принадлежали – без понятия. Я подбежал к окну, высунул в него «марлин», свалил еще тварь, которая покатилась по снегу, окрашивая его уже непривычно красной кровью, – крысюк просто животное, мутант какой-то, наверное из крысы, никакой магии и прочего.

Еще одна тварь запрыгнула на остатки забора метрах в двадцати от нас, пара выскочила из старого подвала, вывалив прикрывавший выход сугроб. Я схватился за револьвер. Грохнул гулкий выстрел, отдача подкинула оружие, тяжелая «пустышка» угодила в крысюка, сидящего на стене, убив того мгновенно. Двое других бросились в дверь и были убиты Дмитрием, который потратил на каждого не больше пули.

Еще есть? Вон один, бежит вдоль забора, но уже не на нас, а от нас. Я прицелился. пальнул, угодив твари в задницу, свалив ее в снег.

– Валим отсюда!

Хорошо, что движок не глушил. Снегоход вывернул из-за разрушенного дома на снежную целину, пусть и мусорную, набрал скорость. Когда проезжали кирпичный забор, из-за которого стрелял противник, на нас из-за него бросился мертвяк, сверкая ослепительно-синими глазами, но не догнал, увяз в снегу почти по колено, а мы проскочили дальше. Какая интересная волна прошла от этого взрыва, что бы там ни рвануло.

Сначала я как-то инстинктивно вел машину по следам убежавшего, потом свернул левей, ориентируясь по «этажерке» стройки, на которой мы сидели. Где-то там наши должны быть, и я понятия не имею, уцелели они или нет. И в «мидлэнде» одни лишь помехи, треск такой, словно там гора сырых дров горит.

Дебил… а может, чарофон сработает? Чуть сбросив скорость, я полез в карман и выудил оттуда старый примитивный мобильник. Набрал номер Хмеля, но связи все равно не было, тоже помехи, только не треск, а хрип какой-то, с пиликаньем вперемешку.

Куда?

А на метизный, к машине. Они или выйдут туда, или я пойду оттуда в их сторону. Нужна какая-то точка отсчета.

И я опять прибавил скорости.

Хмель. Цейтнот

Суббота

Растолкал меня Саня.

– Ты как, в порядке?

Я помотал головой и подтвердил:

– Порядок, укачало просто.

– Голова не кружится?

– Так еще столько не выпил, – пошутил я, потом на полном серьезе уверил чародея: – Нет, нормально. Уже приехали?

– Подъезжаем.

И в самом деле – дорога резко ушла в сторону от стены и потянулась меж двух высоченных отвалов снега. Над ними маячили крыши развалин, ржавые железные конструкции и полуразобранные мостовые краны, бетонные остовы пустых цехов.

Но если честно – весь мир сузился до одной-единственной дороги. Узкой полосы, которая могла привести нас в безопасное место, а могла и уткнуться в смертоносный завал. Бульдозер пустят, только когда окончательно рассветет, а мало ли что за ночь здесь приключиться могло!

Беспокойство, вызванное этой мыслью, не понравилось мне категорически, я достал бутылку с самогоном и сделал осторожный глоток. Растворенный в алкоголе экомаг навалился мягким успокоением, тревожность отступила, в небе перестали переливаться странные отблески.

Порядок.

Некоторое время спустя высота отвалов пошла на убыль; там Николай сбросил скорость и направил внедорожник на обочину. Автомобиль медленно переполз через невысокий вал и уверенно покатил по заснеженному полю к заброшенному складскому зданию из желтого кирпича. Зазора между его стеной и покосившимся бетонным забором как раз хватило, чтобы проехать, не ободрав бортов машины.

Гордеев ехал уверенно, словно бывал здесь не раз, вскоре он вывернул к развалинам какого-то завода – того самого метизного? – миновал разгромленную проходную и медленно двинулся по территории в поисках укрытия для автомобиля. Ворота одного из цехов стояли распахнутыми настежь, внедорожник въехал на заметенный поземкой бетонный пол, и Николай заглушил двигатель.

– Рубеж спешивания, – объявил он. – Станция Березай, кто ехал – вылезай.

Я первым выбрался из салона, развернул маскхалат, влез в него и подтянул ремни. Сверху надел белую же разгрузку. Иван последовал моему примеру; у остальных был зимний камуфляж.

Пока все готовились к выходу, я оглядел промороженное помещение с затянутыми изморозью железными лесенками, балками и ржавым козловым краном и передернул плечами. Мне здесь не нравилось. Но если начистоту, мне не нравилось на северной промзоне в принципе.

На всякий случай я оттянул резинку и опустил колдовские окуляры на лицо; перед глазами немедленно загорелись радужные пятна.

– Черт! – выругался я и вернул очки на шапочку.

– Фонит? – догадался Саня, на разгрузку которого было нашито множество кармашков под разнообразные чародейские штучки.

– Фонит, – подтвердил я и закинул рюкзак за спину.

Николай вытащил из багажника длиннющий чехол со снайперской винтовкой и позвал всех за собой:

– Пока идем вместе, потом разделяемся.

В снегоступах пробираться по снегу было одно удовольствие, но мы не спешили, а Гордеев время от времени останавливался и внимательно оглядывал окрестности в свой рунический прицел. Вскоре мы разошлись; Николай с Дмитрием поспешили на стройку, наша группа отправилась в обход громоздившихся кучей старых бетонных труб к зданию конторы.

– Николай сказал внутри со светом ходить, – напомнил Саня, когда мы подошли к высокому крыльцу с перекошенным козырьком, и включил фонарь, закрепленный под стволом своего дробовика двенадцатого калибра.

Я достал собственный фонарик, Иван с «браунингом» двинулся замыкающим.

На первом этаже ничего не оказалось; мы сбросили снегоступы и двинулись на второй этаж, только Саня задержался и повтыкал в остатки дверного косяка и проглядывавшие из-под побелки деревянные рейки десяток булавок с бесцветно-серыми камушками. Какая-то охранная магия, не иначе.

Мы с Иваном дождались чародея на площадке лестничного пролета, дальше двинулись уже все вместе, не отрываясь друг от друга и не выпуская из виду. На всякий случай обошли все зачищенные вчера комнатушки, выбрали крайнюю, подальше от лестницы.

Оба ее окна выходили на место встречи бандитов, дальше темнели развалины цементного завода и проглядывал отрезок дороги. Достал бинокль, посмотрел – как на ладони все. До низины напрямик метров двести, слишком серьезная дистанция для гладкоствольных ружей, но от нас и не требовалось стрелять, мы наводчики и группа прикрытия.