Наследник императора - Александр Старшинов

Приск несколько раз доставал кусочек пергамента с рисунком, который сделал сразу по возвращении из плена. Обрывок изрядно обтрепался, и все же характерность той скалы говорила о чем-то. Должна говорить. Монтан сказал: скала похожа на ту, под которой спрятан клад.

Только на четвертый день они увидели скалу, поразительно похожую на нарисованную. Неужели? Приск выскочил на террасу с радостным воплем и вдруг остановился. Нет, скала была не просто похожей, а была той самой: центурион узнал это место сразу.

— Я здесь был, — выдохнул Приск. — Зимой.

— Тогда где же тринадцать убитых тобою даков? Что-то не видать их костей! — хмыкнул Фламма.

Приск обошел террасу.

— Смотрите внимательно! — приказал он друзьям. — Может быть, здесь есть какие-то приметы…

— Какие? — ядовито спросил Фламма. — Камень с указателем: до клада двести футов?

Тиресий тем временем миновал ручей, что водопадом срывался в реку, и двинулся вверх по течению. Остановился. Прошел еще немного. Поднял что-то с земли.

И вдруг сказал:

— Здесь есть отводное русло. Совсем недавно по нему бежала река. И еще я нашел человеческие кости. Похоже — от бедра какого-то вояки. Звери мясо съели, а кость оставили. На кости — заживший при жизни след от удара меча.

Друзья, оставив на террасе лошадей, со всех ног кинулись к предсказателю. Фламма оступился и сорвался в воду, мокрый, выбрался на берег и понесся следом за товарищами. На такие мелочи сейчас никто не обращал внимания — легионеры даже не попытались отыскать тропу, а кинулись наверх по крутому склону, обдирая пальцы и колени до крови, ломая ногти. И лишь когда оказались на новой террасе, перевели дух. Здесь нашли несколько потемневших бревен, разбросанные камни. Потом попалась груда камней. Лишь отвалив из них парочку, они обнаружили чью-то полуистлевшую руку — уже без пальцев — фаланги обглодали местные звери. Громко хлопая крыльями, с ближайшего дерева сорвалась большая птица, и легионеры одновременно вздрогнули. Они двинулись дальше, натыкаясь на новые и новые следы таинственной стройки, но пока не находя в реке нужного места.

— Здесь, — вдруг сказал с уверенностью Приск и указал на просвет меж деревьями.

В следующий миг они стояли над горной речкой, посреди течения которой образовалось что-то вроде небольшого озерца. Естественным такое озеро быть не могло. Приск глянул в прозрачную воду. Было совсем неглубоко, вряд ли глубже, чем по колено, зеленоватые плоские камни на дне лежали вплотную друг к другу. На берегах пышно разрослись в отвалах камней папоротники.

— Монтан тебя обманул, центурион, — сказал Тиресий. — Это место не похоже… Оно и есть то самое место. Ноги сами привели Монтана к его кладу. Но для отвода глаз он сказал, что место всего лишь похоже.

Приск опустился на камень у берега. Его трясло. Неужели там, под ногами — буквально — лежали неисчислимые сокровища Децебала?

— Что будем делать? — спросил Фламма.

— Отводить русло, — отозвался Приск и не узнал собственного голоса.

— Может, за подмогой поедем? — предложил Кука.

— Сначала надо убедиться, что мы нашли клад, — решил Приск.

Поднялся, огляделся кругом.

— Кука! Фламма! Приведите сюда лошадей. Тут вокруг должна быть если не дорога, то тропа, по которой шли мулы с золотом. Мы с Тиресием начнем пока строить плотину. Камня тут вокруг полно. Нам надо просто снова запрудить реку и отвалить пару камней на дне.

— Да уж, всего-то! — фыркнул Кука.

Весь день они работали как сумасшедшие. Даже когда солнце уже село, легионеры зажгли четыре костра — по два на каждом берегу — и продолжали работать, прерываясь только на то, чтобы подкормить прожорливое пламя. Дно реки уже обнажилось, с помощью рычагов из срубленных деревьев легионеры выковыривали самые большие камни, мелкие отбрасывали руками, обдирая пальцы в кровь. Внезапно Фламма закричал. Поначалу Приск решил, что неуклюжего легионера придавило камнем. Но нет — на дне блеснул золотой кубок. Фламма наклонился, пошарил (вода еще сочилась по обнаженному руслу, как кровь из неглубокой раны), потянул за собой кусок кожи — видимо, это был мешок, в котором прежде лежал кубок.

Приск отобрал у него находку.

— Греческая работа. Очень тонкая.

Кука тут же почти выдернул у него из рук сокровище.

Отсветы факелов играли на влажной поверхности золота — неслись по кругу дерзкие кони, топтали кабанов фракийские всадники.

— Красиво, — пробормотал Кука и, помедлив, протянул кубок Тиресию. — Что скажешь?

— Золото, — ответил тот.

Все засмеялись. Ржали, как кони, и не могли остановиться, задыхаясь и плача от хохота. Кука упал на колени, в шуршащую смесь из крошева камня и воды, и принялся бить кулаками куда попало, обдавая друзей грязными брызгами.

Приск отнес кубок на берег, туда, где были сложены вещи, завернул находку в плащ.

— Может быть, ляжем спать? — неуверенно предложил центурион.

— Издеваешься? — бросил Тиресий.

Он тоже выбрался из ямы — чтобы подбросить веток в костры.

Дальше, обо всем позабыв, они копали как сумасшедшие. Костры погасли один за другим, но взошла луна, и теперь они работали при лунном свете. Кажется, они и в полной темноте продолжали бы копать.

Утром они стояли в обнажившемся русле, смертельно усталые, передавая друг другу золотые кубки тончайшей греческой работы, а под ногами у них лежали грудами золотые монеты — сотни, тысячи крамольных «козонов». Тысячи консулов шествовали в сопровождении ликторов, тысячи и тысячи золотых орлов вздымали когтистые лапы, дабы увенчать золотыми венками главу возрожденной Республики. Казалось, сам дух мятежного Брута, разбитый на множество золотых осколков, лежал у ног легионеров, извлеченный из мрака забвения, из ядовитой горечи поражения, лежал, сознавая всю краткость своего возвращения, — ибо имперский Рим, радостно присвоив эти монеты, отправит мятежное прошлое на переплавку для оплаты триумфов, пиршеств и игр. В золотом блеске уже мерещились новые форумы и термы, дворцы и акведуки, кровавые гладиаторские игры, звериные травли и гонки колесниц, обезумевший от кровавых зрелищ плебс, громогласные выкрики: «Аве, Цезарь!»

— Что это тут у вас? — раздался нагловатый и дрожащий от возбуждения голос.

Приск поднял голову. Над ним возвышался здоровяк в чешуйчатой лорике ауксилария. Видимо, разведчик. Послали удостовериться, что на выручку столице никто не движется в этом направлении.

— Золото, — ответил усталым голосом Приск. — Дакийское золото, которое нынче принадлежит императору Траяну.