Судьба китайского Бонапарта - Владилен Воронцов

12 мая начался штурм Шанхайского укрепленного района. 27 мая над Шанхаем было водружено знамя НОАК. «Второго Сталинграда», о котором говорили местные милитаристы, здесь быть и не могло. Победители взяли в плен более 100 тыс. солдат и офицеров. Чан Кайши выступил с речью в Тайбэе. «Если мы не возвратим Шанхай за четыре месяца, — поклялся оратор, — я покончу с собой!» Сколько таких клятв пришлось давать беглецу за свою жизнь! С материка продолжали поступать печальные для него новости. Становились обычными вести о переходе гоминьдановских чинов на сторону КПК. Это не удивляло. Поражало другое. Как мог, например, мэр Шанхая У Шаошу предать своего патрона? Он обладал секретными документами, списками лидеров тайных обществ, агентов Гоминьдана и т. п. Все эти документы У передал в руки представителей КПК, оборвав таким образом надежную связь Чан Кайши с Шанхаем.

От президента Ли в Тайбэй полетел с письмом Янь Сишань. Снова, в который раз, призыв к благоразумию. «Все наши соратники надеются, что вы приедете в Гуанчжоу и поведете нас… — говорилось в письме, — и я сам искренне надеюсь, что буду ежедневно пользоваться вашими советами и получать ваши указания». Янь Сишань уговаривал генералиссимуса не слушаться американских политиков, вернуться на материк, создать твердое военное правительство.

«Американцы думают, — философствовал Янь, — будто они знают, что хорошо для Китая. Но что они знают о Китае? Они видят Китай глазами миссионеров… Они хотят предложить Китаю свой вид демократии, не принимая во внимание условия в Китае. Но мы едим рис, а они — хлеб. Означает ли это, что мы должны есть хлеб, чтобы стать демократической нацией?» Янь знал о приверженности супруги Чан Кайши идеалам американской демократии. «Если бы я был госпожой Чан, — неожиданно заявил милитарист, — я бы позабыл об американцах. Что стоит демократия, если нет ни одной страны, где она практиковалась бы». Янь Сишань возвратился в Гуанчжоу с пустыми руками.

Чан Кайши слишком тесно связал себя с Вашингтоном, чтобы довериться советам Янь Сишаня. В июле он получил от своих агентов в США успокаивающие заверения: ведущие деятели республиканской партии намереваются отстаивать политику «непризнания» китайских коммунистов, а также изучить планы дальнейшей помощи Гоминьдану. Лоббисты Миллар и Гудвин уделяют особое внимание партийным лидерам и в то же время пытаются избежать раскола в партийных рядах, по вопросам китайской политики особенно.

В июле Чан Кайши — на Филиппинах. Здесь вместе с президентом Квирино подписывает коммюнике с настойчивым требованием организовать Тихоокеанский пакт. Этот шаг вписывался в русло мероприятий Вашингтона, направленных на консолидацию проамериканских сил в Азии и на Тихом океане. Но между встречами с Квирино и с президентом Южной Кореи Ли Сын Маном в Сеуле Чан все же посетил Гуанчжоу. Выступая там 16 июля перед членами ЦИК Гоминьдана, Чан Кайши сказал: «Я чувствую стыд за свое возвращение в Гуанчжоу при нынешних условиях отступления и поражения. Я не могу не отметить, что должен разделить большую долю ответственности за поражение. Я напуган размахом спекуляций и контрабандой опиума в Гуанчжоу…» Чан Кайши признавал ответственность правительства за положение дел во временной столице. «…Мы должны удержать Гуанчжоу, наш последний порт, последнее место, опираясь на которое мы сможем использовать свой флот и авиацию», — заявил Чан Кайши перед членами ЦИК. 21 июля Чан Кайши покинул Гуанчжоу, уже навсегда.

Драма приближалась к развязке. Руководители КПК, натолкнувшись на нежелание Вашингтона пожертвовать Чан Кайши, активизировали военные действия. За своими плечами они ощущали международную поддержку.

В начале июля 1949 г. в Москву прибыла делегация КПК во главе с Лю Шаоци. Состоялись беседы китайских руководителей с И. В. Сталиным. В своих воспоминаниях Ши Чжэ довольно подробно воспроизвел их содержание. Во время третьей беседы Лю Шаоци сообщил Сталину о планах КПК образовать к 1 января 1950 г. центральное правительство. Последовал вопрос Сталина: «…где вы разместите свое правительство? Государство не может оставаться без правительства». Руководители КПК связывали свои надежды с признанием нового правительства прежде всего со стороны Советского Союза, не надеялись в этом смысле на державы Запада, хотя последние не прекращали политическую игру с КПК. В августе 1949 г., когда делегация КПК возвращалась на родину, Сталин, напутствуя Лю Шаоци, снова заявил:

«Время без правительства не должно быть очень долгим, в противном случае зарубежные страны воспользуются этим моментом для вмешательства, вплоть до объединенного вмешательства, в этом случае вы окажетесь в трудном положении»[88].

Мао Цзэдун получил гарантии признания новой власти со стороны северного соседа, и вскоре, 18 августа 1949 г., появилась статья руководителя КПК «Прощайте, Лейтон Стюарт», где было сказано следующее:

«Слушайте же, те из китайцев, которые полагают, что победа возможна и без международной помощи… США не выставили большого количества войск для наступления на Китай не потому, что правительство США не хотело этого, а потому, что у него были свои опасения… Правительство США опасалось, что народы Советского Союза, Европы и всего мира выступят против него…»[89]

21 сентября в Пекине открылась сессия Народной политической консультативной конференции Китая (НПКК). На сессии был принят Закон об организации Центрального народного правительства Китайской Народной Республики, а также решения о столице, гимне и флаге КНР. В последний день работы, 30 сентября, НПКК избрала свой постоянный рабочий орган — Всекитайский комитет и Центральное народное правительство КНР. 1 октября 1949 г. на многотысячном торжественном митинге в Пекине, на площади Тяньаньмэнь, была оглашена декларация Центрального народного правительства о создании Китайской Народной Республики.

В правительственной декларации говорилось, что народная освободительная война в основном выиграна и большинство народа страны освобождено. Правительство заявляет, что оно является единственным законным правительством, представляющим весь народ Китая, и готово установить дипломатические отношения с любым иностранным государством, которое будет соблюдать принципы равенства, взаимной выгоды и взаимного уважения, территориальной целостности и суверенитета. Пост председателя правительства занял Мао Цзэдун.

2 октября 1949 г. КНР была признана Советским Союзом, который установил с ней дипломатические отношения. Советским послом в КНР был назначен Н. В. Рощин, а послом КНР в СССР — Ван Цзясян.