Захват цели - В. В. Миргородов

лишней пары яиц — Я заставлю вас вспомнить, что это вообще-то военный институт. И вы должны быть всё в форме, а у вас там стадион одуванчиками зарос. Пропалывать заставлю! — прикрикнул я с улыбкой.

Но понял, что не проняло, огородники хреновы! Видимо каждые выходные на даче! И не вылезают из грядок, копаясь в удовольствие! Ненормальные… А потому добавил:

— Сапогами!

Глава 29 — Алкаши

Придя с утра пораньше в этот же закрытый институт в закрытом городе… я еще на подходе ощутил стойки запах перегара. Как видно, они вчера круто покутили! Или правильнее сказать, сегодня? Ведь на клумбе у самого входа, еще теплый след чьего-то тела! И сомневаюсь, что это тело, ушло от сюда на своих двоих, как и в том, что лежало тут с самого вечера. Март пусть и выдался на редкость теплым, но все же не до такой степени, чтобы спать на улице, даже будучи вусмерть пьяным.

Ладно. Обещание нужно исполнять! Считаем трезвенников… один, два, три… десять, двенадцать, двадцать четыре… не так уж мало, если подумать! Но «кислолицых», страдающих от того, что вчера им было хорошо, гораздо больше! А ведь еще и трети тупо нету…

Но как ни странно, споивший всех лаборант, тоже, «стеклышко»! А не огурчик. Споил всех, а сам ни-ни, гад последний! И хоть половина охраны комплекса, тоже, того, и их начальник, ходит хмурый, как и я. И точно так же вынюхивает, кто и насколько, но пока говорит «потом с вами разберусь!» и прячет подопечных, от моего взора. Хитрый какой!

— Я предупреждал? — сказал я, ввалившись в лабораторию к держащемуся за лоб бородачу.

И некий, вчера отсутствующий здесь человек в очках, вдруг вздрогнул, и поспешил отбежать от меня подальше.

— Предупреждала. — обвел я всех суровым взглядом, и вытащил за ворот лаборанта-диверсанта из-под стола — Стройтесь за корпусом. Все! А кто стоять не может, потом отбудет своё в двойном размере. — и потащил брыкающегося паренька для приватной беседы.

Он, конечно же против подобного! Вон, чуть стол с собой не утащил, и чуть косяк не поцарапал… к счастью, пальчики его разжались все же раньше, чем лопнула ткань халата или он додумался расстегнуть сурового вида пуговички. А то бы пришлось тащить бедолагу за его отросшие волосы. Хиппи недоделанный.

— Итак, что мне бы с тобой сделать… — проговорил я, глядя на «трезвенника и язвенника», запихнув его в кладовку со всяким «спорт инвентарем» по типу ведер и швабр, и зайдя следом, захлопнув за собой дверь.

— Простить и отпустить? — проговорил он, с невинным видом.

Но понял — со мной не проканает, и решил давить «по фактам»:

— Но я же не пил! Вот! Ху! Совсем!

— Зато другим наливал, а это еще хуже — проговорил я, звереющим голосом.

— Но ведь… я же их не заставлял… — он осекся, так как я достал из-под юбки нож.

— Не, резать тебя, наверное, будет не очень интересно. — начал я приговаривать в слуг, рассматривая лезвие армейского «орудия труда» — Нож большой, острый… раны будут неоправданно огромными к не самой острой боли. Вот если бы у меня были бы иглы… — сделал я задумчивую мордаху — или хотя бы древесная щепа… — перевел я взор на стоящею подле проштрафившегося человека метелку, с деревянной ручкой — можно было бы загнать их под ногти. Урон маленький, а бо…

— Не надо под ногти! — взмолился человек — Мы же не в сорок первом! А вы ведь не агент гестапо!

— Слушай сюда… — сказал я предельно суровым голосом, будь то реально агент гестапо, но, кажется, у данного индивидуума вновь прорезалась лишняя пара бубенчиков!

— И правда ведь, мы живем в двадцать первом веке! А пугаете такими вещами. Пытки, избиение! Пфф! Вы хоть думаете, о чем говорите? Это же противоза…

— Ясно, значит НАТОвский шпион. — сказал я достаточно резко, что бы его хоть чуть-чуть, но проняло — А раз ты шпион, то не являешься гражданином Российской Федерации. А раз не являешься гражданином нашей страны, то конституция на тебя не распространяется. А значит — я могу сделать с тобой всё, что захочу. Даже убить могу, без суда и следствия.

— А как же… — все же начал он что-то соображать, пока лишние шарики, растворяются в небытие — Права человека? А военнопле…

— Для наличие военнопленных, требуется состояние войны. — начал я спокойно пояснять ситуацию — А права человека — смотри пункт о гражданстве. Ни одно государство, не признает шпиона своим гражданином, а значит — я растянул свою улыбку от уха до уха и потянулся за шваброй, вместо метелки.

Он, заметил моё движение, но, яйца вновь материализовались. Видимо и правда решил, что законы мировой политики, сильнее законов мира, и что все мои слова — лишь блеф! Попытка запугать, и держать в рамках. Что он истина в последней инстанции, и право имеющий, а я, тварь дрожащая, и законом скованный.

В рамках системы и прочего, а он тут свободный гражданин. И пользуясь тем, что я подался немного в бок, решил проскользнуть мимо меня на выход из узкой комнатки. Не вышло, моя рука преградила ему путь. Для него это оказалось явно чем-то неожиданным и на его лице так и отразилось неоспоримое «а что, так можно было что ли?! Просто взять и преградить путь!». А я тем временем взял швабру второй рукой.

Он, заметил это, и решил под ручку поднырнуть — я вновь пресёк попытку побега. Тогда он пошел на крайнее меры, начал орать о неимении права и прочем, попутно пытаясь прорваться силой, любым путем обходя преграду, или пытаясь её продавить грудью. Начал брыкаться, звать на помощь, и вообще — блажить как потерпевший на пожаре.

За дверью донеслись шаги, она открылась, и заглянувшему на огонек начальнику охраны закрытого НИИ, предстала картина репина: я со шваброй в одной руке, и щуплым лаборантом в другой, удерживая его за грудки от попытки сбежать, и этот самый лаборант, отпихивающийся от меня обеими руками и даже одной ногой, зависший в попытке выскользнуть.

— Извините — проговорил ответственный за