Лес мертвецов - Жан-Кристоф Гранже

Он замер, странно склонив голову набок. Жанна отступила к окну, толкнула створки. В голове одновременно пронеслись две мысли. Первая. Она не успела зарядить пистолет. Вторая. Она даже не сняла его с предохранителя.

Ее оружие было примерно так же смертоносно, как игрушка, стреляющая водой.

Если хоть один из дикарей тронет ее, она труп.

Она закинула ногу за подоконник, по-прежнему держа противника на мушке.

— У тебя против нас никаких шансов, — прошептал Хоакин. — Не мы живем в лесу. Лес живет в нас. Побежишь в лагуну — окажешься у нас. Мы уже в тебе. Мы уже — часть тебя. Мы…

Она решила, что с нее хватит этого бреда.

Она уже бежала через опаленную солнцем равнину.

86

Задыхаясь, она бежала по тропе. И это было самое плохое.

Именно здесь Неживые души и будут искать ее в первую очередь. Легко найдут в грязи отпечатки ее ног и выследят. Хотя они найдут ее везде. И на тропе, и за пределами тропы. Они знают здесь каждый уголок. Не мы живем в лесу. Лес живет в нас… Жанна бежала. Грудь жгло. В мозгу назойливо стучало: у тебя никаких шансов.

И все же один шанс у нее был. Один-единственный. Гаучо, привезший их сюда, сказал: «Я вернусь завтра вечером, в тот же час и на то же место». Значит, ей надо добраться до реки до заката. Дождаться лодки. Прыгнуть на борт. И — addios.

Она бежала. Постаралась выровнять дыхание. Наконец-то ее ежеутренние пробежки по Люксембургскому саду принесут хоть какую-то пользу. Корень. Лиана. Лужа… Внимательно, девочка, смотри, куда ставишь ногу…

И она тут же ухнула в водяную яму. Чуть не завыла, но не смогла — рот заполнился красной водой. Она отплевалась, собралась с силами и двинулась вперед. Ей казалось, под одеждой шевелятся ящерицы, морские змеи и прочие гады… Через несколько секунд она достигла другого берега.

Ухватилась за растущую по краям траву и выкарабкалась на сухую поверхность. И тут же упала без сил. Судорожно глотая воздух, прислушалась. Вокруг нее творилась настоящая какофония. Свистели птицы. Кричали обезьяны. Квакали лягушки. Под самым ухом жужжали насекомые. Нет, ей отсюда не выбраться…

Она вскочила на ноги. И снова побежала. Полдень. У нее пять часов, чтобы достичь реки. Если будет держать взятый ритм. Если на нее никто не нападет. Если…

Сначала она почувствовала боль и только потом поняла, что ее сбили с ног.

Она лежала в грязи, голова раскалывалась от тысячи обрывочных мыслей, страха и недоумения. Черная дыра, вся в сверкающих искрах. Постепенно вернулась способность соображать. Вот небо. Вот земля. Вот лес. Нижнюю челюсть пронзила острая боль.

Она подняла глаза.

По лицу у нее текла липкая кровь.

Заливала брови. Капала на щеки.

Прямо перед ней стоял один из Неживых.

Одетый в какие-то лохмотья, с мешком из оленьей кожи. Жесткие, словно каменные, волосы. На лице — корка засохшей грязи. Буйволиный череп с низким лбом. Жанна видела только его глаза, глядевшие на нее из проваленных глазниц. Он снова поднял свое оружие. Дубина. Палка. Молоток. Она едва успела перекатиться через себя и сунуть руку за спину.

Пистолета нет.

Потеряла, когда падала.

Он уже снова замахивался дубиной. Стоя на четвереньках, Жанна обшаривала взглядом кусты в поисках пистолета. Бум! Удар дубины обрушился на землю в нескольких сантиметрах от ее головы. Да вот же он, пистолет! Она схватила его, обернулась и нажала на спуск. Выстрела не было. Бум! Дубина задела ее лицо. Она передернула затвор. Дикарь издал рокочущий звук. Она поняла, чем он вооружен — челюстью каймана со всеми зубами.

Спуск. Нет выстрела. Она взвыла. Предохранитель! Забыла снять с предохранителя! Кайманья челюсть просвистела совсем рядом. Резким движением большого пальца она дернула рычажок.

Задержала дыхание. Прицелилась. Выстрелила. В черепе появилась третья глазница. Жанна выстрелила еще раз. И еще. Буйволиная башка украсилась тремя кровавыми дырками. Ее враг рухнул замертво.

Так и не поднявшись на ноги, она отползла в сторону. Лицо заливала кровь — то ли убитого дикаря, то ли своя, не разобрать. Она упала в траву, и тут пистолет выстрелил сам собой. Ну вот, истратила патрон впустую. Она поднялась на ноги. Нечего тут рассиживаться. Наверняка звуки выстрелов привлекут остальных.

Она снова пустилась бежать. С такой скоростью она покроет оставшееся расстояние часа за три. Ощупала рану. Пустяки, царапина. Она выберется. Господи боже, она должна выбраться…

Перед ней открылся коридор. Красно-зеленый туннель со светлыми проплешинами — это были заросли тростника, — снова сменявшимися изумрудом древесной листвы. Жанна прикинула, сколько у нее боеприпасов. Четыре патрона она расстреляла. Значит, осталось двенадцать. Запасных магазинов в куртке не оказалось. Потеряла по дороге.

Два часа дня.

Она наматывала километры, ни о чем не думая. Одно ее беспокоило: ни одного охотника на горизонте. Что они затевают? Готовят ловушку? Хотят взять ее живьем?

Три часа дня.

Возвращалась надежда. Ее мистическая молекула побежала по сосудам, оживляя нейроны и придавая ей свежие силы. Она выберется. Она обязательно…

Стоп.

Они были перед ней. Метрах в тридцати. Перегородили дорогу. Прятались за деревьями, кустами, лианами. Одетые в лохмотья, косматые, уродливые, покрытые шрамами. В жутких украшениях. На голове — черепа животных. На шее — ожерелья из человеческих костей. Вокруг пояса — кожаные ремешки, на которых болталось что-то напоминающее высушенные человеческие органы. Сквозь листву проникал зеленоватый свет, в лучах которого они казались не людьми, а двуногими рептилиями.

Жанна выставила вперед пистолет. Этот жест придал ей уверенности в себе. Цивилизованное насилие даст сто очков вперед животному.

Люди-рептилии не шевелились. В руках они держали свое оружие — грубое, выточенное из кости, дерева, камня. Жанна подалась вправо, прячась за кустами. Она знала, что не должна удаляться от тропы, но, может, ей удастся сбить их со следа, очертить петлю, а потом снова вернуться на спасительную дорогу… Да, мечтать не вредно…

В тростниковых зарослях она присела пониже и дальше продолжала передвигаться на четвереньках, не обращая внимая на мелкие болотца и лужи стоячей воды. Вдруг перед ней открылась полузатопленная лужайка. Она встала, охваченная чувством, близким к панике. Что происходит?

Только тут до нее дошло.

Она не удалялась от тропы. Это тропа удалялась от нее. Губчатая почва ходила ходуном под ногами. Вот они, embalsados. Плавучие острова. Она попала в самое сердце подвижного лабиринта, о котором ей говорил Бето.

«Вот, например, вы идете по дороге. Берете на заметку какой-нибудь знак. А когда возвращаетесь обратно, там уже все не так. Деревья, почва, ручьи — все переместилось».

Выглянув из-за кустов, она обнаружила и другие похожие островки. На них толпились Неживые. Пирогами им служили стебли кувшинок и тростника. Похоже, первобытное племя научилось управлять их движением. Бродячие души на текучей земле…

Они целились в нее из костяных луков. Не раздумывая, она выбросила вперед руку с пистолетом и нажала на спуск. Оглушительный звук выстрела вверг ее врагов в ступор. Стреляла она наугад — островок качался под ногами, не давая прицелиться. Но она снова и снова нажимала на спуск. Не убить, так хоть напугать.

Слева от нее что-то просвистело. Потом справа. Стрелы. Да, с меткостью стрельбы у них проблемы. Впрочем, ведь и они находились на плавучем островке. Она присела на корточки. Потом легла на живот, прямо в лужу, и соединила руки замком, чтобы придать им устойчивости. Прицел. Выстрел. Прицел. Выстрел. Она ничего не видела. Деревья, тростник, лианы плыли перед глазами в головокружительном хороводе…

Патроны вот-вот кончатся. Но она не даст себя убить, пока не увидит Хоакина. В заглавной роли — посреди стада Неживых, покрытого листьями и кусками коры. Пока ей удавалось уворачиваться от стрел, несущих мгновенную смерть, но она понимала, что дрейф ее островка неминуемо несет ее к другой гибели. Если она слишком удалится от тропы, если окружающий пейзаж изменится до неузнаваемости, она никогда не сможет найти путь к спасению.

Она отползла назад, поднялась на ноги и вгляделась вдаль. Ей показалось или это в самом деле пальмы? Те самые, что шеренгой стояли вдоль тропы? Если держаться этого направления, то, прыгая с островка на островок, можно попытаться выбраться на твердую землю. Она собралась с силами и прыгнула. Лягушка, что скачет с кувшинки на кувшинку. Лягушка, понятия не имеющая, выдержит ли очередной островок ее вес. Разбег. Прыжок. Над головой свистели стрелы.

Она прыгнула и почувствовала, что почва больше не плывет под ногами.

Она выбралась на тропу.

Огляделась. Неживые все так же перемещались на своих растительных пирогах. Почему-то она решила, что их стрелы ей больше не страшны. Посмотрела на часы. Половина четвертого. Главная цель — ланча — все еще была теоретически достижима. Уже на бегу она проверила магазин. В результате расточительной стрельбы у нее остался всего один патрон.