По светлому следу (сб.) - Томан Николай Владимирович

– Но ведь и вас нужно срочно на станцию…

– Со мной некогда сейчас возиться… После приедете. Каждая минута дорога.

НЕУЖЕЛИ ВСЕ НАЧИПАТЬ СНАЧАЛА?…

На станцию Абайскую майор Ершов прибыл с резервным паровозом, возвращавшимся с Большого Кургана в Перевальск. Лейтенант Малиновкин, несколько оправившись к тому времени, встретил Ершова на станционной платформе. Голова его была забинтована, а фуражку он держал в руках. На бледном лице лейтенанта проступил легкий румянец, когда он поздоровался с Ершовым.

– Ловко меня обставил этот мерзавец! – смущенно проговорил Малиновкин, пожимая протянутую руку майора.

– Ничего, ничего, Митя, – дружески похлопал его по плечу Ершов. – Всякое бывает. Расскажите лучше поподробнее, как все это приключилось с вами.

– Давайте только зайдем к начальнику станции – там нам удобнее будет, – предложил Малиновкин.

Показывая дорогу, лейтенант пошел вперед, слегка прихрамывая на левую ногу.

– Ну, а что же вы предприняли для поимки Темирбека? – спросил Малиновкина Ершов, как только тот рассказал ему о своих злоключениях.

– Да, собственно говоря, почти ничего… – смутился Малиновкин. – Добрых полчаса пришлось ведь пролежать под откосом железной дороги, пока вернулась способность двигаться. Железнодорожники тем временем обшарили пес окрестности вокруг Абайской. В кустарнике они слышали стрекот какого-то мотоцикла. Кричали, чтобы водитель остановился, но он лишь увеличил скорость. Кустарник тут не сплошной, проехать сквозь него на мотоцикле можно. Стрелок военизированной охраны из винтовки, а начальник станции из своего охотничьего ружья выстрелили несколько раз наугад, но, видимо, промахнулись.

– А не заметили они, сколько на мотоцикле было человек? – спросил Ершов.

– Не заметили, Андрей Николаевич.

Майор помолчал, обдумывая создавшееся положение. Картина была малоутешительная.

– Похоже, что все придется начинать сначала, – задумчиво проговорил он.

– Почему же, Андрей Николаевич? – удивился Малиновкин. – Жиенбаев дал ведь вам новую явку. Он туда и явится. Больше некуда – Аскар Шандарбеков арестован уже, папаша его Габдулла – тоже. Один ход ему остается – к Арбузову в Аксакальск.

– Интересную вы картину нарисовали, – рассмеялся Ершов. – Вроде шахматной задачи: ходят белые и на пятом ходу делают мат. Не дурно было бы, конечно… Только вы опять, дорогой мой, забыли, что противник наш не такой уж простачок. Сам в капкан не полезет.

– А что же еще остается ему делать? – пожал плечами Малиновкин. – Куда податься? Где переждать тревожное время?

– Пока у него есть мотоцикл и рация, он еще может маневрировать, – ответил Ершов.

– Вы, значит, думаете, что это именно он со своим мотоциклом поджидал Темирбека в Абайской?

– Вне всяких сомнений. Они, видимо, заранее условились, что именно там, на предпоследней станции, сбежит Темирбек с заминированного поезда. А Темирбеку пришлось бежать раньше, так как он, видимо, узнал в Большом Кургане, что поезд пойдет дальше без остановок.

– Но на кой черт ему вообще теперь этот Темирбек?

– А от кого же он узнал бы, поставлена ли мина на поезд? К тому же и сам Темирбек, видимо, еще нужен ему для чего-то.

– Да, пожалуй, – задумчиво проговорил Малиновкин, поправляя бинт на голове. – Однако одной уверенности, что поезд заминирован, ему ведь мало. Нужно также знать, взорвался он или нет.

– Ну, об этом-то он и без специального донесения узнал бы. Взрыв целого состава аммонита – это, дорогой мой, явление, подобное настоящему землетрясению. Оно само бы дало о себе знать.

– Выходит, что Жиенбаеву известно теперь, что такого землетрясения не произошло! – оживился Малиновкин. – Тогда не нам, следовательно, а знаменитому Призраку нужно все начинать сначала. И уж хочет он или не хочет, а связь со своим «помощником» Мухтаровым придется, значит, поддерживать.

«НИКУДА ВЫ НЕ УЙДЕТЕ, ГОСПОДИН ПРИЗРАК!»

До Аксакальска Ершов добрался только к четырем часам дня. Разыскав Джамбульскую улицу, он постучал в двери дома номер двадцать один и спросил Арбузова.

– Я буду Арбузов, – ответил ему рыжеволосый мужчина средних лет в гимнастерке военного образца.

– Очень приятно! – любезно улыбнулся ему Ершов. – А я Мухтаров Талас Александрович. Привет вам от Жиенбаева.

Ничто не изменилось на сухощавом, невыразительном лице Арбузова. Слегка припухшие, будто заспанные глаза его смотрели по-прежнему равнодушно. Ершов даже подумал было, что, может быть, он не туда попал, но хозяин, так и не изменив выражения лица, проговорил:

– Прошу вас, Талас Александрович, заходите, пожалуйста!

Распахнув перед Ершовым двери, он провел его в небольшую комнату с единственным окном, выходящим во двор. В комнате у окна стоял маленький столик, у стены – диван и два стула. Никакой другой мебели не было.

– Устраивайтесь тут, – все тем же равнодушным голосом проговорил Арбузов. – Я выходной сегодня, весь день буду дома. Если что понадобится, позовите.

Ершов поставил на стол чемодан с рацией и посмотрел на часы. Было половина пятого, а в пять у него разговор с Малиновкиным, Лейтенанта он оставил в Перевальске, условившись связываться с ним по рации через каждый час.

Без пяти минут пять Ершов закрыл дверь своей комнаты на крючок и развернул рацию. Арбузова все это время не было слышно, словно он ушел из дому.

Ровно в пять Малиновкин подал свои позывные. Ершов отозвался и принял от него следующее шифрованное донесение:

«Шофер грузовой колхозной машины Шарипов сообщил начальнику Абайского отделения госбезопасности, что в восемь часов утра машину его остановил на дороге подозрительный мужчина со следами крови на одежде и стал просить бензин. Шарипов отказал ему. Тогда неизвестный выхватил пистолет и выстрелил в шофера. Раненому Шарипову удалось включить скорость и удрать. Начальник Абайского отделения госбезопасности тотчас же выслал на место происшествия трех мотоциклистов. Они прочесали весь район, но ничего подозрительного не обнаружили. В районе происшествия дежурят теперь два мотоциклиста. Случай этот произошел в двадцати пяти километрах от станции Абайской. Полагаю, что нападение на Шарипова совершил либо Темирбек, либо Жиенбаев».

«Да, может быть, это и в самом деле кто-нибудь из них… – размышлял майор Ершов, задумчиво прохаживаясь по комнате. – Но зачем им бензин понадобился? Не могло же случиться, чтобы бак их машины случайно оказался незаправленным. Разве мог допустить подобную небрежность такой осторожный и опытный человек, как Жиенбаев. В чем же дело тогда?…»

В шесть Малиновкин снова связался с Ершовым, но ничего нового не сообщил.

Новые известия поступили только в восемь вечера. Малиновкин докладывал, что радистам Перевальского отделения госбезопасности удалось перехватить радиопередачу, зашифрованную текстом стихотворения Эдгара По. Из-за сильных атмосферных помех удалось, однако, принять и расшифровать лишь часть ее:

«В Абайске обстреляли… Легко ранили в руку. Поврежден бак с горючим… Достать бензин не удалось. Мотоцикл бесполезен. Придется бросить из-за этого и рацию… Оставаться участке железной дороги Перевальск-Большой Курган рискованно…»

Что ответил Жиенбаеву резидент, принять не удалось – помешали раскаты начавшейся грозы. Однако начальник Перевальского отделения госбезопасности тотчас же отдал распоряжение – тщательно прочесать лесистую местность в районе Абайской. В результате удалось обнаружить поврежденный мотоцикл и, видимо, умышленно выведенную из строя рацию.

Вот и все, что было известно о Призраке в восемь часов вечера. По-прежнему оставалось неизвестным – совсем он скрылся или свяжется еще с Ершовым-Мухтаровым? Один он теперь или все еще с Темирбеком?…

Все эти вопросы очень тревожили Ершова. Он понимал, что нужно было немедленно что-то предпринять. Но что? От его находчивости и решительных действий зависело сейчас многое. Жиенбаев может ведь исчезнуть теперь бесследно…