Кто добил Россию? Мифы и правда о Гражданской войне. - Николай Стариков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Барон Врангель стоит перед сложным выбором: продолжать борьбу с армией, которая благодаря «блестящей» эвакуации «союзниками» безоружна, и деморализована, или капитулировать перед большевиками. И главное, что отказ англичан оказывать помощь, на деле означает невозможность за деньги купить у них новое вооружение! Но Врангель решает бороться до конца. Он быстро и решительно реорганизует армию и даже переименовывает её в Русскую. Попытки красных ворваться в Крым отбиваются. Армия получает передышку. Её кавалерийские полки сажают на коней свои первые эскадроны, мелкие части укрупняются. И тут меняется политическая коньюктура!
Именно в этот момент поляки начинают активное наступление на Белоруссию и Украину. Начинается очередной раунд большой политической партии. Есть в русском языке поговорка – «кому война, а кому мать родная». Молодое польское государство можно смело отнести к тем, для кого мировая бойня стала огромным национальным праздником. «Уродливое детище Версальского договора», как позднее назовёт Польшу выпускник Петербургского Политехнического университета Вячеслав Михайлович Молотов, от войны только выиграла. Едва появившись на свет, нарезанное из кусков немецкой и русской территорий, это молодое государство проявило невероятную прыть, стараясь использовать благоприятный момент и оттяпать себе куски территории пожирнее. Аппетит у поляков отменный, они пытаются не только пощипать рухнувшую Россию, но и отобрать у немцев Вехнюю Силезию, а у литовцев Вильно (Вильнюс).
Пока красные и белые русские мутузят друг дружку, полякам «под шумок», совершенно безнаказанно удалось захватить некоторые украинские, белорусские и литовские земли. Занимаются территории, собственно Польше принадлежавшие лет триста назад, во времена Речи Посполитой, когда граница с Россией проходила под Смоленском. Теперь настал момент реванша. Для «союзников» ситуация похожа на методы истребления русского флота: поменял флаг и судно уже не принадлежит России. Если взять куски Украины и Белоруссии и отдать полякам, то они уже совсем и не русские.
На «освоенных» Польшей территориях начинается активное «ополячивание». В Российской империи такого никогда не было, и поляки могли свободно учиться своей истории и языку, в Совдепии их тоже никто не притесняет. В новой «демократической» Польше к ноябрю 1921-го года в Западной Белоруссии из 150 белорусских школ осталось только две. Попытки открыть новые насильственно подавлялись, а «виновные» подвергались арестам. В 1930-е годы дискриминация национальных меньшинств ещё больше усилилась. Начались гонения на православие, в результате которых были уничтожены сотни православных храмов, в том числе и величественный собор Александра Невского в Варшаве. Как это ни странно, конец этим притеснениям положила Красная армия в 1939-м году.
Для захвата русской территории нужен инструмент, поэтому «союзники» спешно формируют польскую армию. Нигде, так не бросалась разница в «помощи» англичан и французов, как в деле снабжения русских белогвардейцев и свежеиспечённых польских войск. Это белые армии могли идти в атаку, имея по нескольку патронов на винтовку; польские арсеналы загружены по самую крышу, обмундирование с иголочки, вдоволь продовольствия и амуниции.
Как и польская территория, вооружённые силы склеиваются из нескольких разных частей: «русский» корпус Довбор-Мясницкого, «австро-немецкая» армия генерала Галлера и вновь формируемые части из призывников, добровольцев и… эмигрантов. Большое количество поляков из США и Западной Европы поспешили влиться во вновь формируемые национальные войска. «Союзные» правительства, разумеется, этому не препятствуют, а всячески поощряют этот процесс. Почему мы уделили внимание полякам? Потому, что безудержный рост польского государства в 1919–1920 годах сыграл огромную роль в судьбе белого движения. Многие демарши «союзников» объясняются влиянием именно польских факторов в политической ситуации того времени.
Наибольшую роль сыграли польские паны в судьбе армии Деникина и Черноморского флота. Сначала польская помощь была весомым «союзным» аргументом для начала трагического деникинского похода на Москву. Затем в самый решительный момент поляки и их сателлиты петлюровцы заключили с большевиками перемирие, дав им возможность всеми силами навалится на обескровленных белых. Теперь, когда Врангель не смотря ни на что, решил сопротивляться Крымском полуострове, история должна была повториться. Под ударами Красной армии Польша затрещала и готова была рухнуть. Спасти заботливо выращенную «союзниками» польскую независимость должны были солдаты Врангеля. Удобрением для независимости Польши, равно как и Латвии, и Эстонии и стали десятки тысяч трупов русских белогвардейцев!
Лондон и Париж начинают играть с Врангелем в классическую игру «добрый и злой следователь»: «злой» Лондон поставок оружия не даёт, «добрый» Париж снова открывает краник военных поставок. Глава министерства иностранных дел Великобритании лорд Керзон отправляет красному «министру» Чичерину ноту, в которой требует снисхождения для разбитых белых. Одновременно он угрожает, что если большевики попытаются наступать на Врангеля и добить его, то «британское Правительство было бы вынуждено направить корабли для всех необходимых действий, чтобы охранить армию в Крыму и предупредить вторжение советских сил в ту область, в которой находятся вооружённые силы юга России».
Надо не дать Ленину всей мощью навалиться на Польшу, которая в одиночку воевать с Россией не в состоянии. Для этого надо сохранить (пока) белый Крым. Но и по настоящему помогать Врангелю англичане не хотят. Британцы, надевая на себя тогу миротворцев, предлагают главнокомандующему Русской армией самому договариваться с большевистским руководством об условиях окончания сопротивления! Если Врангель согласится, то пока будут вестись переговоры, Красная армия не сможет перебросить свои силы на польский фронт, если он откажется – начнутся боевые действия с тем же нужным результатом. Врангель это прекрасно понимал:
«Тем временем, переговоры поляков с большевиками были прерваны, польские войска перешли в наступление и теснили красных по всему фронту. Последние спешно сосредоточивали на западном фронте все свои силы. Падение Крыма развязало бы красному командованию руки, давая возможность сосредоточить все усилия против поляков. Это, конечно, учитывала Франция, неизменно поддерживавшая Польшу». Белому генералу вторит и товарищ Сталин: «Не подлежит никакому сомнению, что наступление Врангеля продиктовано Антантой в целях облегчения тяжёлого положения поляков».
Цель у «союзников» одна: с помощью одних русских остановить других русских, рвущихся под красным знаменем к Варшаве. Немного разнятся подходы. Франция добра к белогвардейцам, Англия нет. И по мере ухудшения положения на польско-советском фронте, Париж становится всё более лояльным, к сидящему без патронов и снарядов, Врангелю. Меняется и тон их телеграмм, 1-го мая 1920 года французы настроены очень решительно: «Французское правительство относится отрицательно к соглашению с большевиками. Никакого давления для сдачи Крыма не окажет. Не будет участвовать ни в какой подобной медиации, если бы другие её предприняли. Сочувствует мысли удержаться в Крыму и Таврической губернии. Считая большевизм главным врагом России, Французское правительство сочувствует продвижению поляков. Не допускает мысли о скрытой аннексии ими Приднепровья».
2-го мая Врангель обращается к «союзному» руководству с посланием, в котором сам того не ведая, предлагает действия, прямо противоположные их желаниям: «Единственным средством приостановить непрерывную анархию в России, является сохранение в ней здорового ядра, которое могло бы объединить вокруг себя все стихийные движения против тирании большевиков. Не новым наступлением на Москву, а объединением всех борющихся с коммунистами народных сил, может быть спасена Россия от этой опасности, которая грозит переброситься на Европу».
Здравомыслие Врангеля производит впечатление. Однако «сохранение здорового ядра» России им вовсе не нужно, и уж тем более опасно для них объединение «всех борющихся с коммунистами народных сил». Фраза о наступлении на Москву, вообще звучит прямым упрёком и обвинением. Врангель опасен, он может сорвать ликвидацию Белого движения! Поэтому надо её проводить, как можно скорее.
Но перед своей окончательной гибелью, белое движение должно в последний раз послужить «общесоюзному» делу. Перегруппировавшись, получив необходимое снаряжение, 24-го мая Врангель начинает неожиданное для большевиков наступление, стараясь вырваться из Крыма на оперативный простор. Сидеть в крымском мешке для Врангеля бессмысленно, на полуострове нет ни продовольственных, ни людских резервов. Всё, что необходимо белым для победы они могут взять только у красных. Надо пользоваться моментом, пока поляки сковывают часть большевистских сил, и французы помогают со снаряжением. Завязываются отчаянные бои.