Четвёртый поросёнок - Сергей Калашников

Расставляя по местам утварь, Вадим обратил внимание на множество банок из-под варенья, собранных в сумку. Насколько он понял, подобную посуду здесь на Прерии принято отправлять обратно — туда, где её впоследствии снова чем-то наполнят. Из школы подобные вещи забирают от задней стороны столовой, когда подвозят продукты. Там под навесом это всё обычно и складывают. Но речь, собственно, не об обычаях этой не слишком изобильной планеты, а о количестве скопившихся на кухне пустых банок.

Дело в том, то ни он, ни Дара на сладкое особенно не налегают — не могли они за полгода, что живут здесь, столько слопать. Три-четыре баночки, это куда ни шло, но никак не полтора десятка. С новоселья они тоже остаться не могли — он потом, ожидая жену и дочку из роддома, всё тут вычистил и вынес лишнее.

Скажете мелочь? Мелочь. Но именно из таких деталей и складывается правдивая картина. Потому, что в Глухой долине, там, где опытные следопыты Лука и Маруся обнаружили свежие следы Хозяина, его будущая супруга перекапывала груду продуктов в поисках баночки варенья как раз, когда собиралась встречаться с этим существом.

Вот и понятно, для кого лакомство. И предположение о том, что жене известен их «квартирант», превратилось в уверенность.

Для надёжности заглянул в шкафчик — не так уж велик запас угощения. Потом пересчитал пустые банки и сравнил с количеством прошедших дождливых дней — цифры коррелируют. Теперь уверенность в том, что Дара не поднимается наверх, исчезла, зато пришло понимание, что она не ходит на второй этаж, когда он может это видеть… или Хозяин сам таскает банки с кухни?

Закряхтела дочурка, и все мысли разом вылетели из головы. Не на горшок ли просится, проказница?

Ночи в сезон дождей наполнены непроницаемым мраком — низкие облака усугубляют темноту, наполненную пеленой непрерывно сыплющихся с неба капель. Постоянный убаюкивающий шелест — вот и всё, что воспринимается, сколько ни вглядывайся в происходящее за окном. Напрасно Вадим старался, подбирая положение одного из зеркал большого трюмо так, чтобы наблюдать через него хотя бы за одним из участков прилегающей к дому местности. Ничего не разобрать.

Беззвучно спит Дара. Ева в кроватке тоже спокойна — изредка издаст короткий чмокающий звук, и снова не слышно её. Даже Найда больше шумит, изредка начиная перебирать лапами и поскуливая при этом — не иначе, охота ей снится.

Вдруг что-то изменилось — за окном словно включили освещение. Слабое, невнятное, оно позволило привыкшим к мраку глазам увидеть неясные контуры ближайших деревьев. Это на втором этаже включили свет. Стало ужасно интересно. Боясь шевельнуться, чтобы не потревожить чутко спящую жену, Вадим позволил себе только немного шире приоткрыть глаза.

Два силуэта, закутанные в блестящие от воды накидки, появились со стороны спальных корпусов. Один легко поддался определению — шлем на голове при столь незначительных размерах фигуры — это может быть только Мелкая. А вот рядом с ней явно не долговязый Нах-Нах и не её подруга Стебелёк, тоже довольно высокая, а какой-то среднего роста парнишка. Почему не девчонка? По походке видно. И голова закрыта капюшоном, хотя в таких условиях лица всё равно не разглядеть.

Спокойно так шагают, приближаясь прямо сюда…

— Иди ко мне, мой сладенький, — промурлыкала Дара в самый интересный момент. Продолжить наблюдения дальше оказалось решительно невозможно — Вадим довольно долго был очень занят. А потом за окном снова стало темно.

Вот и ещё одна деталь легла в мозаику — оказывается, к Хозяину ходят совсем другие люди, причём его, непосвящённого, нарочно отвлекают в периоды этих визитов.

Утром пересчитал банки на кухне. Тоже есть сдвиги — пропала одна полная, но зато появилась новая пустая. Итак, неведомая жизнь идёт мимо него своим чередом. Нет, чувства опасности в душе так и не возникло, но стало обидно. Оказывается, не только у Дары от него, но и у Мелкой от Нах-Наха имеется тайна. Вот с кем стоит потолковать, а то в прошлый раз разговора у них толком не получилось: это когда он пытался проследить за женой, гуляющей в одиночку по ночному лесу. Тогда этот мальчишка, в основном, слушал и спрашивал, а он изливал ему душу, жалуясь на странности спутницы жизни.

Догадки, зыбкие видения и неясные контуры — отличные основания для сомнений и терзаний. И совершенно непригодные данные для анализа. Аппаратура слежения, что он вчера насторожил дополнительно к правильно сориентированному зеркалу, решительно ничего не зафиксировала. Оставалось прийти к выводу, что и ночные силуэты за мокрым окном, и отражение в стекле там, наверху в пустующей гостевой — всё это плод разыгравшегося воображения. Это, если довериться аппаратуре, что рекомендовано практикой разведывательного дела. Если же довериться своим чувствам — следует предположить, будто некий гений в области технических средств слежения искусно водит его за нос.

К такого рода заключениям следовало прийти Вадиму после объективной оценки сделанных наблюдений. Если бы не изменение количества баночек с вареньем… Скорее всего, неизвестный «противник» не принял в расчёт возможность того, что столь прозаическую деталь, как изменение домашних запасов невинного лакомства, кто-нибудь примет в расчёт.

Учёба в седьмом классе проходила ничуть не легче, чем в шестом — свободного времени у Федьки не было. Поэтому разучивание новых бальных танцев с Мелкой проходило медленно — то надо было осваивать работу с лубом, то плетение шнурков, то разбираться с устройством оснований временных укрытий — к жизни в условиях отдалённости от цивилизации деток тут готовили не менее старательно, чем к использованию её достижений.

Ребята, приехавшие на учёбу из города, поглядывали на Нах-Наха с изрядной долей высокомерия, удивляясь упорству, с которым он постигает «древние» технологии. Пока судьба не свела их на десятом «прогулочном» маршруте — самом сложном и продолжительном. Началось всё с того, что сезон дождей начался в этом году чуть раньше, чем ожидали, и накрыл группу в самой дальней точке, в низине среди болот и озёр. А из местных ребят в команде оказался только Панас, выполнявший роль ведущего, да Федька — полуфабрикат аборигена ещё кое на что годился.

Визоры и мобилки у всех быстро отказали — ни у кого не было моделей, способных работать в сырости — а кроме оружия, ножей и фляжек имелись только остатки взятой в дорогу провизии. Это в условиях, когда повсюду вода, уровень которой быстро повышается.

Отсидеться на дереве? Можно. Но не два же месяца! А постройка плотов при помощи одних только ножей — дело небыстрое. Робинзонадка вышла запоминающаяся, дня на четыре. Построенное плавсредство — плетённая корзина, обтянутая корой — довезло всех в целости и сохранности до самого Хорькова озера, ставшего частью обширной водной системы. А уж оставшиеся пару-тройку километров пробежали пешком, торопясь к ужину. Против норматива опоздали всего на один день.

Зато городские ребята, от души хлебнув дождевой водицы, совсем иначе стали относиться к Федькиным «чудачествам».

А ещё Нах-Нах окончательно сделался в классе своим. Начал без слов понимать ребят: кивок, жест, взгляд — и всё ясно. Если в прошлом году его «признали», то в этом окончательно приняли. Даже «подтянули» его до начального уровня по своей военной специальности — миномётчика.

Словом — время летело быстро и интересно. На каникулы же они с Нинкой обязательно навещали в городе па и ма. Леночка особенно настаивала на этом. Ей, молодой мамочке, общение с опытной нянькой Мелкой требовалось как воздух.

Сегодня Вадим не стряпал — они с Евой осваиваются в ясельках, для чего она сначала побыла там вместе с папой. На другой день — осталась на часок с чужими тётями и другими детками. А сегодня время её пребывания продлилось целых три часа. Сейчас она сидит у папы на ручках, держится за его шею и пронзительно всхлипывает.

Ведь играла, колотя мягкой игрушкой по толстому ковру пока не увидала родителя. А потом — бросилась к нему ползком, прилипла всем телом и заревела от полноты чувств. Сам же Бероев заскочил в столовую заморить червячка. Свободное место отыскалось рядом с Мелкой и Нах-Нахом. Ева мигом перекочевала «к дяде» и принялась овладевать его ложкой — как раз удобный случай притащить себе еды. Тем временем, Ниночка доела и заторопилась, оставив друга «на боевом посту».

— Дружите? — спросил Бероев, невольно провожая взглядом гибкую девичью фигурку.

— Ага, — не любит Федька обсуждать эту тему, потому и ответил коротко.

— Видел я её на днях неподалеку от своего дома с каким-то парнем, — брякнул Вадим не подумав. И отметил, как изменился в лице собеседник.

«Вот идиот! — подумал он про себя. — Не хватало ребятишкам ещё шекспировских страстей! Нужно срочно менять тему», — а вслух продолжил: