Меч Шаннары - Терри Брукс

— У Рала Бакханнаха, короля Каллахорна, только двое детей. Я и мой младший брат Палинс, — внезапно заговорил Балинор, с какой-то тоской глядя на далекий город. — В детстве мы были очень близки — вот как вы сейчас. Но мы стали старше, у каждого появились свои взгляды на жизнь… Мы очень разные с ним, впрочем, как и все люди, не важно — братья или нет. Я — старший, а значит, наследник трона. Палинс, конечно, никогда не оспаривал мое право, но именно это нас и разделило… наверное, потому что его представления об управлении страной действительно отличались от моих… и отличались намного… Знаете, все это непросто объяснить. Очень трудно…

— Не так уж и трудно, — многозначительно пробормотал Гендель.

— Ну хорошо, не так уж и трудно, — устало повторил Балинор, и дварф согласно кивнул. — Палинс считал, что хватит уже Каллахорну принимать на себя первый удар вражеских атак на Южную Землю. Он хотел распустить Пограничный Легион и даже отделить Каллахорн от остального юга. Именно это рождало особо бурные споры. Я не мог согласиться с ним…

Он оборвал себя на середине фразы, погрузившись в горькое молчание.

— Скажи им все, Балинор, — ледяным тоном произнес Гендель.

— Гендель считает, что мой брат просто выжил из ума и сам не знает, что говорит. Он свел компанию с чернокнижником-колдуном по имени Стенмин. Алланон немного знает его. Бесчестный, бессовестный человек. Алланон уверен, что он приведет Палинса к гибели. Стенмин сказал моему отцу, что править будет мой брат, а не я. Он всех настраивал против меня. Когда я уходил, даже Палинс, похоже, поверил, что я не достоин управлять Каллахорном.

— А этот шрам?.. — осторожно спросил Дарин.

— Как раз перед тем, как я ушел с Алланоном, мы крупно поспорили. — При одном воспоминании об этом Балинора передернуло. — Я даже не помню, с чего именно все началось, но уже с самого начала Палинс буквально взбесился — в его глазах горела настоящая ненависть. Я хотел было уйти, но тут он сорвал со стены хлыст и набросился на меня. Кончик кнута задел меня по щеке. Я решил на время покинуть Тирзис, чтобы Палинс немного пришел в себя. Если бы я тогда остался, мы бы могли…

И вновь Балинор замолчал. В зловещей тишине Гендель бросил на эльфов многозначительный взгляд, но братья и без того уже поняли, что могло бы произойти, если бы Балинор еще раз повздорил с Палинсом. Дарин нахмурился, не в силах поверить, что такое вообще возможно. Что же за человек Палинс, поднявший руку на родного брата?! Высокий воин не раз доказал свое мужество и силу духа за время опасного путешествия в Паранор, и даже Алланон безоговорочно полагался на него. И вдруг родной брат, явно сознательно и с какой-то злобной мстительностью, идет против него. Эльф искренне огорчился за Балинора, бесстрашного воина и мудрого друга, который, вернувшись домой в тяжелый час, не найдет мира даже в собственной семье.

— Поверьте, мой брат не всегда был таким. И я верю, что он совсем неплохой человек. Даже сейчас, продолжал Балинор. Казалось, он разговаривает вслух сам с собой. — Этот колдун Стенмин… он настраивает Палинса против меня. Та вспышка гнева — это все влияние Стенмина.

— Не знаю, не знаю, — резко прервал его Гендель. — Палинс — идеалист и фанатик. Он хочет взобраться на трон и избавиться от тебя под предлогом защиты интересов народа. Он просто погряз в себялюбии и самодовольстве.

— Вероятно, ты прав, Гендель, — спокойно согласился Балинор. — Но все-таки он мой брат, и я люблю его, несмотря ни на что.

— Вот это и делает его слишком опасным, — рассерженно пробурчал дварф, глядя в глаза друга. — Он-то тебя не любит.

Балинор ничего не ответил. В каком-то оцепенении он смотрел на Тирзис. Остальные тоже молчали, не желая прерывать размышления принца. Наконец он повернулся к своим друзьям, на спокойном лице не осталось и следа былой печали.

— Пора. Нужно идти, чтобы добраться до города засветло.

— Дальше — уже без меня, Балинор, — поспешил вставить Гендель. — Я должен вернуться домой и подготовить армию дварфов на случай вторжения в Анар.

— Но ты ведь можешь передохнуть в Тирзисе, хотя бы ночь, и отправиться утром, — предложил Даел, переживая за дварфа.

Гендель лишь улыбнулся и покачал головой.

— Нет, по этим местам лучше всего пробираться ночью. Если я задержусь в Тирзисе, я потеряю день перехода, а сейчас дорог каждый час. Для всех нас. Судьба всей Южной Земли зависит от того, успеем ли мы объединить наши армии и ударить по войскам Ведуна-Владыки. Если Шиа и Меч не найдутся в ближайшее время, у нас останутся только армии и ничего больше. Я пойду на восток и отдохну в Варфлите. Пожалуйста, поосторожнее, друзья. И да будет с вами удача.

— И с тобой, отважный Гендель. — Балинор протянул широкую ладонь.

Гендель тепло попрощался с принцем и братьями-эльфами и уже через мгновение растворился в сумраке леса.

Теперь втроем, друзья зашагали через открытую равнину к Тирзису. Солнце уже опустилось за горизонт, мутно-красные отблески в небе пропали в чернильно-синем и сером — цветах наступающей ночи. Путешественники прошли лишь половину пути, а в небе уже сияли первые робкие звезды. Тирзис казался лишь сгустком тьмы на сумрачном горизонте. По пути принц Каллахорна рассказал эльфам историю своего славного города.

Естественные преграды надежно защищали крепость, построенную людьми. Город стоял на высоком плато, что подходило вплотную к отвесным, почти неприступным утесам. Скалы окружали плато с южной стороны и частично — с западной и восточной. Конечно, они не могли сравниться высотой с Зубами Дракона или Погребальными горами, но это возмещали отвесные склоны. Утесы громоздились друг на друга почти вертикально, ограждая город с юга, так что никакие другие защитные сооружения были просто не нужны. Плато, простиравшееся мили на три, круто спускалось на обширные равнины, что тянулись на север и запад до самого Мермидона и на восток до знаменитых лесов Каллахорна. Мермидон с его стремительным течением сам по себе являлся первой линией обороны против всякого вторжения в Южную Землю: за всю историю Каллахорна лишь немногим вражеским армиям удавалось преодолеть эту преграду и добраться до городских стен. Там враг сталкивался со второй естественной линией обороны: по крутым скалам было непросто взобраться на плато, к тому же обороняемое сверху воинами Тирзиса. Единственный же доступный путь наверх — гигантский каменный мост с железными стойками — был сконструирован так, что при необходимости специальные машины смещали центр тяжести в его подпорках и эта каменная громадина обрушивалась прямо под ногами неприятеля.