Генерал-адмирал. На переломе веков - Роман Злотников

Всего в этих трех приграничных сражениях, по нашим оценкам, японцы потеряли более двенадцати тысяч человек только убитыми. Наши же потери, причем не только за время этих сражений, а за все время с начала войны к настоящему моменту составили около шестисот человек убитыми и двух тысяч ранеными. И мне такое соотношение потерь очень нравилось.

На море первое сражение между нами и японцами, закончившееся, можно сказать, ничьей, произошло 10 июня. Благодаря некоторому преимуществу в эскадренной скорости хода, более совершенным системам управления огнем и тяжелым снарядам дальней дистанции Гильтебрандт смог все сражение удерживаться на выгодной позиции, так что наши корабли почти не получили попаданий, в то время как японцы оказались весьма избиты, хотя и не потеряли ни одного корабля. Зато японцам удалось загнать нашу эскадру обратно в Порт-Артур. Короче — ничья. Но меня такой результат изрядно порадовал. Наши потери в личном составе были минимальными — шестеро убитых и сорок раненых; японские же превысили наши на порядок. А военного моряка надо учить от года до пяти в зависимости от специальности. Бывает, что и больше. Капитаном крейсера, скажем, становятся только после десяти-пятнадцати лет службы. Резерва же у японцев не было — в этой войне они задействовали всех. Так что на смену убитым и раненым в их команды придут практически неподготовленные люди, что заметно понизит боеспособность японских кораблей. Ну а главное — им еще потребуется вложиться в ремонт кораблей. Что ж, дай Бог, еще три-четыре таких боя — и экономика Японии не выдержит.

В общем, пока все развивалось просто отлично. В том числе и с моим здоровьем. Спустя шесть месяцев после покушения я уже чувствовал себя вполне оправившимся. Ну, не совсем, конечно, — кое от каких проблем мне, похоже, теперь не избавиться до конца жизни, например от хромоты, ограниченной подвижности левой руки и солидной покорябанности морды. Но по сравнению с тем, что было, когда я очнулся, да и с тем, что мне обещал после этого Боткин… Евгений Сергеевич и сам был немного удивлен, как быстро на мне все зажило. Впрочем, мы, Александровичи, все мужики крепкие, а я к тому же давно перестал позволять себе большинство излишеств. Мне тут непременно надо дотянуть годика хотя бы до 1920-го, вот и стараюсь…

— Значит, англичане атаковали буров первыми… — задумчиво произнес я, бросив взгляд в окно.

О как все интересно развивается-то. Черт, Кац, только неделю назад вернувшийся из САСШ, в связи с тем что у нас тут замаячил конец войны и надобно было срочно корректировать планы развития торговли и промышленности, сидит тут, а между тем в САСШ должна полным ходом разворачиваться многоуровневая финансовая операция. Причем… я на мгновение замер, пораженный пришедшей в голову мыслью, а затем в возбуждении вскочил:

— Так, Каца ко мне быстро!

— Сию секунду, ваше высочество! — ошарашенно проорал Непейвода и вымелся из кабинета.

Вот черт, как же мне не хватает Димы! Нет, лейтенант Непейвода был очень старательным, но ему сильно не хватало Диминого ума и кругозора. Вернее, мне не хватало его ума и кругозора…

— Яков, — начал я, едва Кац ввалился в мой кабинет, — слушай сюда. Буры наконец-то сцепились с англичанами. Так что срочно запускаем нашу операцию в САСШ. И в связи с этим у меня возникла такая мысль: что, если нам подсуетиться и сделать так, чтобы в САСШ наши акции выкупили банки, предоставившие заем Японии?

Кац несколько мгновений недоуменно пялился на меня, а затем на его лице нарисовалось понимание и он медленно кивнул. Потом хмыкнул. И нахмурился:

— На этом мы можем солидно недобрать.

— Солидно — это, в твоем представлении, сколько? — сварливо спросил я.

— Ну… миллионов семьдесят. Долларов, а не рублей. В рублях это будет сто…

— Знаю! — рявкнул я. — И что?

— Да ничего, — на этот раз сварливым был уже голос Каца, — кроме того, что мы потеряем деньги. Понятно?

Я молча смотрел на соратника, а Яков так же молча таращился на меня. Мы бодались взглядами около двух минут, после чего он отвел взгляд, тяжко вздохнул и произнес:

— Ладно, я попробую что-нибудь придумать. Но для этого мне надо срочно ехать в САСШ. И… мне нужны права командовать там твоими контрагентами.

— Ты имеешь в виду… — усмехнувшись, начал я, но Кац меня прервал, сказав с нажимом:

— Да, и ею — тоже!

— Командовать ею я и сам не могу. Мы — только партнеры, — примирительно произнес я. — Но я напишу Эшли письмо с просьбой прислушиваться к твоему мнению. Потому что ты делаешь то, что для меня очень важно. Пусть даже кое-что из твоих действий на первый взгляд может показаться нелогичным.

Кац буркнул:

— Ладно. Тогда я пошел собираться. Сможешь добросить меня чем-нибудь до Тяньцзиня?

— А может, лучше до Яньтая?

Он усмехнулся:

— Ну, если вам будет не трудно, ваше высочество…

Я кивнул:

— Хорошо, пойдешь на «Гремящем». Он сумеет обернуться туда-обратно, даже если всю дорогу будет идти полным ходом. А это всего максимум часа три в один конец. Но на всякий случай я пошлю с ним еще и «Бурлящий». Для надежности. О том, что подстрекать капитана «утопить какую-нибудь желтую макаку» не стоит, напомнить?

Перед Порт-Артуром маячили японские крейсера и миноносцы, но нашим истребителям миноносцев это никак не мешало, потому что ни японские «собачки», ни даже большинство японских миноносцев догнать наши корабли не были способны. А те, которые теоретически могли бы это сделать, не представляли для наших кораблей никакой опасности, поскольку наши истребители миноносцев обладали подавляющим огневым превосходством.

— Ну сколько можно напоминать-то? — с деланой обидой произнес Яков. — И было-то один раз всего, а упреков… — Посерьезнев, он закончил: — Мой бой меня по ту сторону океана ждет.

Я кивнул и, шагнув к соратнику, молча обнял его.

Проводив Якова, я уселся в кресло и задумался. Изначально моя идея состояла в том, чтобы сразу после начала Англо-бурской войны развернуть в американских газетах бурную компанию, возвеличивающую победы буров, и под этот шум максимально взвинтить стоимость акций Трансваальских золотых приисков (они котировались на американских биржах уже пять лет), после чего скинуть их по максимальной цене, заработав денег и попутно создав изрядную напряженность во взаимоотношениях британцев и америкосов. Поскольку вряд ли британцы позволят америкосам зарабатывать на золоте, которое они будут считать своим. И потому есть надежда, что получится такая долгоиграющая внутренняя англосакская свара. Золото — оно такое, имеет свойство ссорить людей ну просто напрочь. А в настоящее время Британия еще куда как круче САСШ, да и вообще самая сильная держава мира, хотя экономически они уже почти равны. Так что свара имеет шанс получиться действительно долгой. А то и вообще дойти до какого-нито конфликта.