Прыжок над бездной (сборник) - Сергей Снегов

Генрих торопливо сказал, изнемогая:

— Я согласен. Я так и скажу брату — с моей стороны возражений нет. А теперь извините меня…

Цвиркун вскочил. Он понимает. Другу Генриху надо отдохнуть. Джон Цвиркун больше не будет занимать драгоценное время знаменитого физика Генриха Васильева. Джон Цвиркун придет завтра в лабораторию братьев в это же время, можно?

Исчезая в дверях, гость одарил Генриха такой чудовищно признательной гримасой, что Генрих содрогнулся.

Роя рассердила мягкотелость Генриха. Рой считал, что лаборатория Управления государственных машин отлично справится с задачей инструментального поиска преступника или сумасшедшего, ему совершенно безразлично, как называть потерявшегося на Земле марсианского деятеля. И Рой уже собирался отослать в другую лабораторию оставленную Цвиркуном пластинку вместе с кратким описанием задания. Но Генриха угнетала мысль о новых спорах с Цвиркуном. Генрих с тоской признался, что готов взвалить на себя еще два неприятных задания, только бы не выслушивать умильных просьб, сопровождаемых диковинными гримасами.

Рой внимательно поглядел на брата и сказал, что обследует пластинку, а потом они еще раз поговорят о преступном профессоре и его не единственном, но единственно любимом ассистенте.

Вечер Рой провел в лаборатории без Генриха, ночью куда-то уезжал, а утром пришел к брату, когда тот еще лежал в постели — вялость, одолевавшая Генриха периодически, проявлялась и в том, что он много лежал.

— Знаешь, пластинка, оставленная надоедливым гостем, очень интересна, — сказал Рой, усаживаясь рядом с Генрихом. — Загадочен и материал, и структура. В ответ на любое излучение извне в ней рождаются удивительные колебания, и каждое колебание — особого характера. Думаю, она и вправду может служить индикатором разнообразных процессов. Во всяком случае, рост древовидной герани, стоящей в моем кабинете, порождает у нее мелодичное звучание, только очень тихое. Я бы хотел побольше раздобыть этого материала.

Генрих напомнил, что пластинка вручена вовсе не для того, чтобы изучали ее разнообразные возможности. Рой невозмутимо продолжал, игнорируя возражение Генриха:

— Сегодня наши химики сделают молекулярный анализ пластинки, и тогда многое станет ясней. — Он поднял руку, предупреждая новое запальчивое возражение брата. — Теперь о Брантинге. Информация Цвиркуна подтверждается. Брантинг прибыл на Землю, машина зафиксировала его энцефалопаспорт, но вскоре излучение прекратилось. Трупа не найдено, новых излучений не добавилось, так что сумасшедший профессор и не думает перекодировать себя под какую-то иную личность.

— Стало быть, экранизация мозговых излучений?

— Стало быть, экранизация. И, очевидно, с недоброй целью, ибо при всех иных условиях профессору не понадобилось бы так скрываться от земного наблюдения. Признаться, и меня смущает это обстоятельство.

— Иначе говоря, Брантинг — преступник?

— Преступник тот, кто совершил преступление. Относительно Брантинга этого не доказано. Но что причина его появления на Земле не может быть официально им объявлена, теперь достоверно.

— Его нужно остановить, пока он не совершил зла! — Генрих в волнении вскочил с кровати. — Рой, ты понимаешь, как важно срочно изготовить прибор, расшифровывающий колебания пластинки?

Рой кивнул.

— Вполне согласен. Прибор уже изготовлен. Один из переносных дешифраторов отлично воспринимает колебания пластинки.

— Значит, поиск Брантинга начат?

— Нет, конечно.

— Но почему, Рой?

— По твоей вине.

— Не понимаю тебя.

— Ты взял пластинку, но не поинтересовался, какие звучания в ней вызывает излучение спор калиописа. Пока у нас нет кода колебаний пластинки, мы не можем начать поиск профессора. Между прочим, ты уверен, что экрана для радиации спор калиописа не существует?

— Так утверждал Джон Цвиркун. Он, наверно, уже в лаборатории. Идем к нему.

Рой остановил схватившего пальто Генриха.

— Говорить с Джоном буду я. По твоему описанию, он человек малоприятный. Я постараюсь убедить его, что он должен приспосабливаться к нам, а не мы к нему. У тебя такие разговоры не получаются.

…Цвиркун, уже сидевший в лаборатории, поспешно вскочил и, сияя кривящимся лицом, пошел навстречу братьям. Рой холодно пригласил его в свой кабинет, жестом показал на кресло. Цвиркун заторопился говорить. Рой оборвал его таким же молчаливым властным жестом. Гость, предчувствуя, что его ждет отказ, переводил молящий взгляд с одного брата на другого.

— Я считаю, что предложенная вами тема не соответствует профилю нашей лаборатории, — ледяным тоном начал Рой. Цвиркун побледнел так сильно, что Рой невольно заговорил быстрей. — Брат придерживается другого мнения. Цвиркун с благодарностью посмотрел на Генриха, снова ничего не сказал, только сморщил лицо в гримасе, соединившей вместе губы, нос и глаза; возможно, он так выражал высшую степень признательности. — Мы обычно друг другу уступаем. Брат не захотел мне уступить, пришлось это сделать мне. Цвиркун, вскочив, хотел рассыпаться в благодарностях, но Рой, повысив голос, раздраженно продолжал: — Прошу вас помолчать, я не окончил. И, пожалуйста, не кривляйтесь. Я не понимаю выражений вашего лица.

— Я постараюсь, — тихо сказал Цвиркун. — Поверьте, это непроизвольно. На Марсе мы привыкли ко многим вольностям. На Земле иные порядки…

Он теперь с таким усердием удерживался от гримас, что Генриху стало жаль его. Рой перечислял условия, необходимые для успешного поиска. Цвиркун вручает таблицу колебаний пластинки, отвечающих на излучение спор калиописа, с полным расчетом направлений на излучающий объект и расстояний до объекта.

— Да, да, пластинка укажет, в какой стороне и сколько километров до… — не удержался Цвиркун и тут же осекся под взглядом Роя.

Среди условий были и такие, что поиск совершается лишь на Земле, без вылетов на другие планеты, и что в благодарность за поимку опасного беглеца Цвиркун передает лаборатории братьев информацию о материале пластинки. Цвиркун, без спора приняв все условия, вытащил из кармана металлическую ленту и вручил ее Рою.

— Здесь записи колебаний, создаваемых спорами калиописа, друг Рой. Цвиркун так страшился чем-нибудь рассердить старшего из братьев, что даже говорил без обычной торопливости и повторений, тщательно выговаривая каждое слово.

— Достаточно ли чувствительна ваша пластинка для успешного поиска? Вы меня понимаете? За те несколько суток, что прошли с момента прибытия Брантинга, он мог значительно отдалиться от Столицы.