Развлекающие толпу - Розмари Роджерс

До них доносились обрывки разговора между Брайтманом и Плейделом:

– Возьмем хотя бы то, что случилось сегодня… и вчера. Мне уже приходилось сталкиваться с подобными вещами. Это довольно любопытно, правда? Все увлечены созданием фильма, погружены в вымышленный мир своих героев… но внезапно прорывается нечто реальное, спрятанное глубоко внутри. Ревность и ненависть, гнев и соперничество…

– Да, должен признать, что наблюдать за этим безумно интересно. Они перестают быть собой, входят в образы своих героев, и это высвобождает чувства, которые обычно скрыты под маской цивилизованности.

Слуги уже убрали со стола, оставив только бутылки и бокалы. И тотчас же раздался шум дружно отодвигаемых стульев.

Рэндалл собирался подняться к себе, чтобы написать редакционную статью, а Гаррис сказал, что хочет заглянуть к Анне и узнать, как она себя чувствует.

Джина Бенедикт объявила, что отправляется на берег океана, где собирается смотреть на волны и петь.

– Наверное, я пойду с тобой – сегодня такой чудесный вечер! – голос Сары был, как всегда, мягок и нежен. – Гал, ты не хочешь присоединиться к нам?

– А я, наверное, поднимусь наверх и просмотрю отснятый материал, – с этими словами Плейдел пожал руку Брайтману. – Мы еще обязательно вернемся к нашему разговору. Я вам мог бы рассказать столько интересных случаев из своей практики!

Эспиноза склонился к Клаудии и прошептал:

– Ты подождешь меня? Мне необходимо перемолвиться парой слов с Гаррисом, но после этого я бы очень хотел зайти к тебе в гости. Мы могли бы немного выпить вдвоем. Как ты на это смотришь?

С присущим ему цинизмом Эспиноза отметил, что она ни секунды не колебалась. Ну что ж, тем лучше. Интересно, почему Гаррис в такой спешке покинул комнату?

Они выпили по нескольку коктейлей в одном из баров Кармела. Публика была в основном местная. Потом решили пообедать в монтерейском ресторане, который славился прекрасной кухней и отдельным кабинетом, предназначенным для знаменитостей, где можно было спокойно поесть вдали от охотников за автографами.

Поездка вдоль берега в новом «феррари» подняла настроение Анне-Марии. Уэбб вел машину, как сумасшедший, и ей это импонировало. Нравилось ей и их скрытое противоборство, оно возбуждало. Уэбб достаточно спокойно отнесся к возможности того, что они до сих пор женаты, и Анна-Мария начала постепенно обретать прежнюю уверенность в себе. После обеда они еще немного выпьют и обязательно займутся любовью. В конце концов он снова начнет доверять ей и заговорит…

Сегодня она была в просмотровом зале и видела, как Уэбб вернулся со съемок, переоделся и положил в карман ключи от машины. Такой шанс нельзя было упускать. Она тотчас же позвонила Гаррису и спустилась в гараж. Когда Уэбб пришел туда, она уже была на месте и разговаривала с шофером Гарриса.

«Привет, Рия».

«Уэбб? Какая приятная неожиданность. Ты, случайно, не собираешься в город? Я никогда не бывала в Кармеле и Монтерее…»

Он взял ее с собой. Это был на редкость приятный вечер – без всяких серьезных разговоров, без вопросов и ответов. Но вдруг, к ее крайнему недовольству, он позвонил своему другу Дэйву Блэку и пригласил его пообедать вместе с ними. Более того, этот Блэк пришел с какой-то Робби, которая, как оказалось, написала эту самую «Жажду славы».

Рия была в ярости. Зачем? Зачем он пригласил этих совершенно не знакомых ей людей? Она так надеялась, что они весь вечер будут только вдвоем. Кроме того, Робби явно ревновала Уэбба и даже не пыталась этого скрывать. Типичная прямолинейная американка. Не то что она. Ругая про себя Уэбба последними словами, Рия, тем не менее, продолжала улыбаться и вести непринужденную беседу. Она поднялась, чтобы выйти в туалет, но другая женщина не проявила никакого желания присоединиться к ней. Ничего. Зато на обратном пути им уже никто не помешает.

Ее настроение не улучшилось, когда она вернулась за стол и обнаружила, что Уэбб куда-то ушел. Но куда он мог подеваться, черт возьми? Под пристальным, отнюдь не дружелюбным взглядом Робби ей пришлось отвечать на любознательные вопросы Дэйва Блэка. Когда же ему надоели ее односложные ответы, он окончательно замучил ее нескончаемым рассказом об истории монтерейского полуострова, которая была ей совершенно неинтересна. Уэбб отсутствовал не менее пятнадцати минут. Вернувшись, он, естественно, не стал ничего объяснять. Просто сел на свое место и, как ни в чем не бывало, заказал кофе с коньяком.

– Почему тебя так долго не было? Куда ты ушел? – вопрос прозвучал более резко, чем она хотела. – Я чуть не умерла от скуки в компании этих двух зануд!

Уэбб мельком взглянул на нее и, растягивая слова, сказал: – Не стоит до такой степени увлекаться игрой в мужа и жену, Рия. Ты же не будешь по возвращении спрашивать Эспинозу о том, что он делал сегодня вечером?

Рия замолчала, угрюмо обдумывая следующий шаг. Это дало Уэббу возможность прокрутить в памяти свой телефонный разговор с Вито.

Опасаясь прослушивания, они оба были очень осторожны. Вито сам подошел к телефону, чего никогда не бывало, когда Люси с детьми были дома. В его голосе появилась несвойственная ему неуверенность.

«Что слышно от Люси?»

«Они все еще отдыхают. Я недавно получил открытку. А как ты?»

«Меня стараются все время чем-то занять. В данный момент я обедаю в Монтерее с Дэйвом Блэком и Робби Сэвидж. И с Рией. Анной-Марией. Помнишь такую?»

«Кажется, да, – Вито осторожно подбирал слова. – Как проходят съемки?»

Перейдя на беглый итальянский, Уэбб рассказал Вито все, что ему удалось узнать. Хотя, собственно говоря, единственным интересным моментом во всем этом были записи Брайтмана. Но в рассказе о них Уэбб был не до конца откровенен. Сам не зная почему, он кое-что утаил. Пусть Риардон немного помучается. Анне удалось вернуться в прошлое и вспомнить довольно много интересного. Две тени… сердитые голоса. Брайтман записал все ее воспоминания на кассету, которую, судя по всему, отдал Гаррису.

«Кроме того, моя комната прослушивается и просматривается. Микрофон спрятан за вентиляционной решеткой, а камера – за настенным светильником. Судя по всему, они знают, что я знаю. Камера направлена на кровать. Я не знаю, все ли комнаты оборудованы подобным образом или это только меня удостоили особой чести. – Услышав на другом конце провода приглушенное ругательство, Уэбб мрачно продолжал: – Для меня никто ничего не передавал? Я даже не знаю, смогу ли в скором времени позвонить опять. Они делают все, чтобы у меня не было ни одной свободной минуты. И не только у меня».

Для него было только одно сообщение. От человека по имени Волк. Очередное проявление своеобразного юмора Питера. Если, конечно, это можно было назвать юмором.