Выбор девы войны - Дэвид Вебер

люди и градани. И если это случится так, как случилось с нами, ты никогда не увидишь внука, потому что дети людей и градани бесплодны.

- Ты не единственный, кто когда-либо обсуждал это с Венситом, Базел, - сказала она ему, наклоняясь ближе, пока их лбы не соприкоснулись. - Я всегда это знала. И мне все равно.

Он издал звук, в котором смешались протест и недоверие, и она покачала головой, все еще прижимаясь лбом к его лбу.

- Я не сказала, что это не имеет значения, - мягко сказала она. - Я сказала, что мне все равно, потому что я бы вышла за тебя, я вышла за тебя перед всеми богами, что бы ни говорилось в хартии о браках дев войны перед законом, даже зная, что у нас никогда не будет ребенка. Если бы это случилось, я бы растила этого ребенка с тобой в любви и счастье, и я бы дорожила каждым моментом, проведенным с ним. Но я дева войны, Базел, а девы войны знают, что в жизни есть нечто большее, чем рождение детей, как бы чудесно это ни было - познать эту особую радость. Что ж, в жизни есть нечто большее, чем быть мужчиной, любовником и мужем, чем просто заводить детей. Если боги сочтут нужным даровать нам этот дар, это наполнит меня большей радостью, чем я когда-либо могла бы описать, но что бы ты ни думал о моем возрасте, я сама уже не ребенок. Молодая, да; я отдаю себе должное. Но я знаю, что действительно важно для меня. Я потратила больше часов, чем ты можешь себе представить, размышляя об этом, и я сделала свой выбор. Я хочу тебя, просто Базела Бахнаксона, и этого будет достаточно. Если нам будут дарованы дети, тогда мое сердце переполнится... но только потому, что ты уже наполнил его до краев.

Она выпрямилась достаточно, чтобы нежно поцеловать его в лоб, затем снова отступила назад, встав между ним и кроватью, пока расстегивала свой дублет и сбрасывала его с плеч. Она улыбнулась, увидев почти испуганный взгляд в его глазах, и бросила его на другой стул. Она подняла руки и потянулась, выгнув спину с роскошной кошачьей грацией, зеленые глаза заблестели лукавой, вызывающей нежностью при виде выражения его лица, прежде чем она положила руки на свои широкие бедра, склонила голову набок и посмотрела прямо ему в глаза.

- Итак, скажи мне, милорд защитник, - сказала она, ее голос был хриплым, мягким, теплым и дразнящим одновременно, - ты действительно собираешься быть настолько грубым, чтобы вышвырнуть меня из своей комнаты в такой поздний и одинокий час? Или ты собираешься доказать, что защитник Томанака может быть достаточно мудрым, чтобы признать неизбежное и изящно сдаться?

Глава девятнадцатая

- Доброе утро, Тала! - пропел Брандарк, с грохотом спускаясь по каменным ступеням в комнату на втором этаже, которая была оборудована как столовая для обитателей башни. - Я с самого верха чувствовал запах этого омлета...

Кровавый Меч резко остановился, когда вошел в арочный каменный дверной проем. Базел сидел на своем обычном месте во главе стола, но по правую руку от него, с распущенными по плечам рыжими волосами, сияющими, как пламя, в солнечном свете, льющемся через щель для лучника, сидела Лиана Хэйнатафресса, держа обеими руками чашку дымящегося чая.

На ней была свободная льняная рубашка и мягкие брюки глубокого травянисто-зеленого цвета, заправленные в голенища сапог для верховой езды. Рукоять метательного ножа виднелась над вшитыми ножнами в ее правом сапоге, а пара коротких мечей в ножнах стояла вертикально, прислоненная к каменной стене под прорезью. Теперь она посмотрела на Брандарка сквозь струйку пара, поднимавшуюся от ее чая, и выгнула бровь. Он застыл, даже его поверхностный мозг явно пребывал в замешательстве, и она взглянула на Базела.

- Это странно, - сказала она с затаенной улыбкой. - Не верю, что когда-либо видела его, чтобы у него не было ничего умного на языке. На самом деле, когда я начинаю думать об этом, до этого момента я не считала, что такое возможно вообще!

- Нет? - Базел громыхнул глубоким грудным смехом, его карие глаза заблестели, когда они встретились с ее глазами. - Не могу выразить, как я всегда надеялся, что это возможно. Имей в виду, думаю, что это делает утро более спокойным, чем большинство остальных.

Брандарк встряхнулся и полностью вошел в комнату. Мгновение он переводил взгляд с одного на другого, затем улыбнулся и отвесил им глубокий, грациозный поклон, лучше которого не смог бы сделать даже один из эльфийских повелителей Сараманты. Когда он выпрямился, обычный сардонический юмор исчез с его лица.

- Я нахожу себя... глубоко счастливым за вас обоих, - просто сказал он. - Думаю, теперь я понимаю, в чем был секрет Гейрфрессы... и почему она была так довольна этим. Пусть ваши жизни будут долгими, пусть ваша любовь будет глубокой, и пусть каждый день приносит вам столько радости, сколько я вижу в ваших глазах сегодня.

Взгляд Лианы смягчился, и она быстро заморгала. Затем она поставила свою чашку, встала, обошла стол и крепко обняла его.

- Спасибо, - тихо сказала она. - Уверена, что найдутся и другие, которые видят это не совсем так, но мне на них наплевать. Мне действительно небезразлично, что ты чувствуешь. Благословение брата - это всегда радость.

- Да, малыш, - согласился Базел, улыбаясь со своего стула. - Но не жди, что я приду и обниму такого, как ты, чтобы твой модный жилет стал мокрым и заплаканным!

- К счастью, в душе Лианы достаточно поэзии для вас обоих, - ответил Брандарк, отступая назад и кладя руки на плечи Лианы, глядя ей в глаза. Он изучал их несколько секунд, затем кивнул и крепко сжал ее плечи. - Ты выбрала... интересный путь, Лиана. Я рад за Базела, но барду во мне уже не терпится написать баллады, которые это вдохновит!

- Базел тоже пытался предупредить меня об этом, - улыбнулась Лиана. - Но мы, девы войны, в глубине души просто прирожденные нарушительницы спокойствия. Ты, конечно, слышал это о нас?

- Да, мне кажется, я слышал что-то на этот счет, - сухо сказал он, и она усмехнулась.

- Если у тебя все равно есть название для этого, ты мог бы также воспользоваться этим преимуществом. А теперь иди и сядь! Я и не подозревала,