Дорога без возврата - Татьяна Николаевна Зубачева

class="p1">Женя удивлённо посмотрела на него, и он поспешил продолжить:

– Ну, это я всё помню, я ещё не пил. А потом?

– Потом, когда всё сделали, сели за стол. Кто остался.

– Ага, помню. Но… но стола не было. Я что, был уже?..

Женя рассмеялась.

– Нет, всё правильно. В большой комнате постелили самую большую скатерть, и все сели вокруг на пол. Алисе очень понравилось. И ты сказал замечательную речь.

– Я?! – изумился Эркин. И решил уточнить: – И сколько я до этого выпил?

– Выпил ты после речи. Как все. Полстакана.

Эркин потёр лицо ладонями.

– Это я тоже помню. Но… Женя, не говорил я никаких речей.

Женя ласково покачала головой.

– Это была замечательная речь. Вспомни.

Эркин недоверчиво посмотрел на неё. Да, это он помнил…

…Белая скатерть на полу, тарелки и миски с дымящейся картошкой, винегретом, нарезанным салом, толстыми ломтями хлеба, огурцами, грибами, ещё чем-то, стаканы, чашки, жестяные кружки. Лица людей, знакомые и незнакомые сразу. Медведев и Лютыч разливают водку. Смех, шутки, сидят прямо на полу, как у ковбойского костра. Женя, Баба Фима, Зина, Клавдия и ещё какие-то женщины расставляют тарелки.

– Ну, Мороз, – кивает ему Медведев, – Давай.

– Чего? – не понимает он.

– Хозяину слово, – веско говорит Саныч.

– Речь давай, – смеётся Колька.

– Давай-давай, – кивает Антон.

И насмешливый взгляд Тима, и внимательный Гуго… и Женя, её глаза… Он берёт свой стакан и видит, как все тоже поднимают стаканы, чашки, кружки.

– Люди… Спасибо вам, люди…

Горло ему перехватывает судорога, и, спасаясь от неё, чувствуя, что заплачет, он залпом пьёт водку, не ощущая вкуса, и Баба Фима подсовывает ему огурец и хлеб с салом.

– Ты, милок, закусывай, главное, закусывай.

– Во! – Колька, выпив, крутит головой. – Душевно сказал.

– Главное – по делу, – кивает Лютыч…

…Эркин вздохнул.

– Ничего не понимаю. Всё помню, а… а будто напился.

Женя рассмеялась.

– Ты просто устал. Шутка ли – такой день. Может, пойдёшь ещё поспишь?

Эркин задумчиво оглядел свою пустую чашку, но ответить не успел. Потому что позвонили в дверь, и Алиса бросилась в прихожую с радостным воплем:

– Опять гости! Я открою! – и после щелчка замка: – Баба Фима пришла! Здрасьте!

– Здравствуй, здравствуй.

Баба Фима в своём неизменном платке вплыла в кухню.

– Чаёвничаете? Ну, чай да сахар вам. Возьми-ка, Женя.

Она выпростала из-под платка руки с цветочным горшком.

– Ой, – удивилась Женя. – Фиалка?

– Она и есть, – кивнула Баба Фима, усаживаясь за стол. – Ты её на окно поставь и до завтра не поливай, пусть привыкает, – и с улыбкой посмотрела на Эркина. – С похмелья никак?

Ласковая насмешка в её голосе не обидела его. Он снова потёр лицо ладонями и, кивая, улыбнулся. Да, всё он вспомнил и, что делать, знает.

– Ну, так ты, Женя, – она снова улыбнулась, – ему не чаю, а рассолу бы огуречного налила.

– Спасибо, Баба Фима, – Эркин с улыбкой покачал головой. – Похмелье тем лечат, от чего опьянел, так?

– Ну, так, – кивнула Баба Фима.

– Ну, так я ж не рассолом вчера напился, – Эркин встал из-за стола. – Спасибо, Женя. Я, – и озорно улыбнулся: – я похмеляться пойду, – и вышел из кухни.

Женя, только сейчас сообразив, что Эркин так и сидел за столом в одних трусах, смущённо покраснела. Но Баба Фима успокаивающе кивнула ей.

– Ничего, Женя, это всё ничего.

В спальне Эркин надел рабские штаны, затянул узел и огляделся в поисках тенниски. Ах да, он же её вчера ещё с утра порвал, вернее, она буквально лопнула на нём и расползлась, когда он помогал ребятам из бригады затаскивать брусья и доски для стеллажа – подарок от бригады на новоселье. Да, правильно, он тогда снял, содрал с себя эти остатки и куда-то бросил. И уже до конца оставался только в штанах, даже штанины до колен засучил. Ну, так и сегодня сойдёт.

Он прошёл в кладовку, щёлкнул выключателем. Под потолком вспыхнула лампочка. Надо будет и сюда абажур купить. Он теперь знает, как это делать. И на боковые лампы, как их, да, бра над верстаком. Ох, какой же стеллаж вчера сделали! Во всю кладовку, с верстаком… Вот он сейчас все доски и загладит рубанком. Тогда можно будет вещи разложить, пока шкафы не купят. Вчера, когда размечали и укладывали доски, так и решили. Всё разметить и подогнать, а загладит и закрепит их он сам. Вот так. И вот так.

На кухне Баба Фима, прислушавшись к звуку рубанка, покачала головой.

– Это он так опохмеляется?

Женя, улыбнувшись, кивнула.

– Ну да. Он вчера от работы опьянел. Я его впервые таким видела, – и тут же поправилась: – Ой, нет, конечно, я же видела, как он с Андреем, это брат его, работают. Он… он в работе себя не жалеет.

Баба Фима вздохнула.

– Сто тысяч по трамвайному билету, а не парень. Он ведь и выпивки не любит, и к куреву спокойный, – Женя снова кивнула, и Баба Фима задумчиво продолжала: – Индеи, говорят, во всём такие. Ни в чём удержу не знают. Ни в любви, ни во вражде. А дружок его, ну, этот, высокий, чёрный, Тимой, вроде зовут, он, похоже, тоже… хара́ктерный. Ему, когда, в ту субботу делать будем?

– Да, наверное, – кивнула Женя.

Они уже говорили об этом вчера. Зина было засмущалась, стала отнекиваться, что у них-то квартира хорошая, ремонта никакого не нужно, но на неё прикрикнули, что нечего обычай ломать. Ко всем сначала присматриваются, что за люди, а если видят, что сто́ящие, то уж надо помочь.

– Я к ней зайду сегодня, – сказала Женя, расставляя тарелки на сушке. – Посмотрим, обговорим всё.

– Зайди-зайди, – покивала Баба Фима.

– А может, – улыбнулась Женя, – может, сейчас и пойдём?

– А чего ж и нет, день на дворе, ежели и спали, – лицо Бабы Фимы было добродушно лукавым, – то уж встали наверняка.

Женя налила и поставила перед ней чашку с чаем.

– Попейте чаю, Баба Фима, пока мы соберёмся.

– И тоже дело, – одобрила Баба Фима.

– Мы в гости пойдём? – всунулась в кухню Алиса. – К Димке с Катькой, да? И я с вами, да? Ну, мам?!

– Ну, куда же без тебя, – засмеялась Баба Фима. – Садись вот. Пока мамка с папкой одеваются, посиди со мной.

– А чего мне делать? – спросила Алиса, залезая на стул.

– Потчевать меня, разговором занимать. Ты – хозяйка, а я – гостья, вот и давай, своё дело хозяйское сполняй.

– Ага-ага, – кивнула Алиса.

Женя быстро прошла в кладовку.

– Эркин, – он сразу обернулся к ней. – Переодевайся. Сейчас к Тиму пойдём. Ему в ту субботу беженское новоселье делаем, надо посмотреть, что и