Сестра (СИ) - Галина Гончарова

Тогда и попросил он жену побеседовать с юной 'черничкой'.

Наталья была юна, но таиться от Мэри не стала. И тетушка с изумлением услышала, что семья Кирилла небогата, к царю — батюшке не приближена, а стало быть, на достойный брак Наталья рассчитывать не может. Нет, если бы эти слова произнесла ее мать! Мэри не удивилась бы, ибо это была чистая правда. Но — дочь?!

Дитя, которому и пятнадцати лет не сравнялось?

Наталья не скрывала своих намерений. Ей не хотелось выходить замуж за бедняка и всю жизнь рожать ему детей и высчитывать копейки. Юная девушка собиралась спокойно и расчетливо уйти в монастырь. Она была грамотна, хозяйственна, сознательно создавала себе лаву богомолки — и хотела всем этим воспользоваться, чтобы стать Игуменьей и обрести самостоятельность — и власть.

Не то, чтобы ее не манило замужество, но с достойным — и никак иначе!

Мэри задумалась — и предала эти слова своему мужу, после чего побеседовать с девушкой пожелал уже сам боярин.

И услышал те же самые речи.

Решения Артамон Сергеевич принимал быстро и назавтра же говорил с Кириллой Нарышкиным о том, что дочь его надо забирать в столицу. В деревне сей дивный цветок зачахнет без ухода. В Москве же!

О, в доме у Артамона Сергеевича бывает много людей — и в том числе даже бояре. Несомненно, юная Наталья составит достойную партию!

Возражал ли Кирилл?

Да он был счастлив, что с его шеи снимают лишний рот, и что через дочь он еще более приближается к такому великому человеку, как боярин Матвеев!

Возражала ли Наталья?

Отнюдь. Девушка была полна решимости распорядиться неожиданной удачей как можно лучше — себе на пользу. И да — она умела быть благодарной. Она отлично понимала, что Матвеев потребует с нее плату за свои милости — ее ли делами, делами ли ее супруга, но собиралась отдать этот долг. А для начала…

Наталья училась.

Она бегло читала на нескольких языках и достаточно сносно говорила. Она ловко научилась носить европейское платье и танцевать. Она пела и музицировала. И разумеется, не забывала молиться, поскольку Матвеев был образован — и в его доме бывали самые новейшие книги и пьесы из Европы. В том числе — и из Франции, где на сцене безраздельно царил господин де Мольер.

Его комедии Наталья готова была перечитывать сотню раз — и восхищалась. Особенно Тартюфом.

Не бойся грешным быть, но бойся грешным слыть!

Если бы у юной Натальи был щит — она бы начертала на нем эти строки. И была благочестива, скромна и подчеркнуто невинна.

А через пару лет Артамон Матвеев принялся подыскивать ей жениха.

Впрочем, Наталья охотилась на крупную дичь. А если быть точной — на царевича Кахети Ираклия. Сей достойный юноша с детства проживал при царском дворе под именем царевича Николая Давыдовича. Был он на тринадцать лет старше Натальи и что приятно — был умен, красив, богат, пользовался поддержкой народа Кахети,… Наталья даже была в него чуть влюблена.

А какими горячими черными глазами он глядел! Какие слова говорил!

Увидев юную Наталью в доме Артамона Матвеева — он сначала восхитился красотой юной девы. Потом оценил ее ум. А под конец, когда ему безумно хотелось поймать в свои сети эту лакомую добычу — то и ее скромность, с которой она отвергала все его домогательства.

Нет — нет, ни в коем разе! Честь моя — это все, что есть у меня…

Ираклий получил жесткий отпор — и воспылал еще больше, но покамест не до брака.

Прелестница все‑таки была не самого знатного роду, бедна, к тому же, Артамон Матвеев, тоже не торопился с обещаниями помощи возможному родственнику. А помощь Ираклию была нужна, очень нужна…

Пока на троне в Кахетии сидел сын царя Картли — Арчил, пока его поддерживал отец…

Нужны были войска, деньги…

О, если бы на то пошло, с большей радостью Ираклий породнился бы с русским царем, а прелестную Наталью забрал с собой в горы, но…

Царю такой 'родственничек' тоже был особо не нужен. Алексей Михайлович предпочитал кормить кахетинца обещаниями, которые не шли дальше его двора.

Ираклий находился в подвешенном состоянии — ну и какая ж тут жена?

Наталья, впрочем, рассчитывала добиться своего, ибо слаще запретного плода — только два запретных плода. Но ей требовалось время.

— У нас гости сегодня, тетушка?

— Да. Его величество и его высочество — на иностранный манер назвала царя и царевича Мэри. — И я попрошу тебя подать им легкую закуску.

— Как прикажете, тетушка.

— Ираклий покамест еще молчит?

— Да, тетушка.

— Ничего страшного. Подождем чуть…

— Мне ведь осьмнадцать лет, тетушка…

— в монастырь ты всегда успеешь, — безжалостно отрезала Мэри, зная, что такой тон с Натальей действовал лучше всего. И верно, девица чуть надула малиновые губки и принялась осторожно укладывать в сложную прическу черные пряди.

Царь… ну что же, что царь. Старый он уже, да и по жене горюет, вот дядюшка и пригласил его — выступления домашнего театра посмотреть, побеседовать.

А что до царевича — Наталья и не видела его ни разу. Не дружен был молодой Алексей Алексеевич с боярином Матвеевым — вот и не бывал у того в доме, как ни приглашал его боярин как уж не улещивал. Разве что сегодня…

— Тетушка, так дядюшка с царевичем замирился?

— Не твоего ума дело, — отрезала Мэри. Наталья пожала плечами.

О неприязни Алексея Алексеевича… даже не так — неблаговолении его боярину Матвеву разве что вороны на деревьях не знали. Атак вся Москва шепталась, что как царевич на троне окажется, так Матвееву и ехать в ссылку в поместье дальнее.

Мэри вспомнила, как муж сжимал кулаки.

— Щенок! Сопливый!

— Успокойся, любовь моя. Что случилось?

— да царя я к себе пригласил… хотел Алексея Михайловича развеять, чай, после смерти жены он весь горюет. И на тот момент сынок его рядом оказался, старшенький.

— И?

— так Алексей Михайлович и сына с собой позвал, мол, пойдешь, сынок? Душой развеяться… А этот недоросль смотрит на меня, как на вошь и издевательски так отвечает — ради батюшкиной воли он и в огонь пойдет, не то, что комедии смотреть, когда матушки всего пару месяцев как не стало.

— Ох ты, господи!

Мэри была умна и отлично понимала, что это значит. Это уже было не просто неприятие. Мальчишка показывал зубки. А учитывая, что обаяние Артамона на щенка не подействовало, да и согнуть царевича не удавалось — все становилось весьма опасно…

Придет он к власти — и все попомнит.

Фактически, царевич предлагал Артамону Матвееву не зарываться и придержать свои усилия по пролезанию в царские ближники, а не то ведь… сочтемся.