Игра в Реальность - Елена Райдос

а у Вертера защемило сердце. Ну не мог он её вот так отпустить. Если Лике пришлось пережить изнасилование, то лучше уж ей выговориться, чем носить эту боль в себе.

– Лика, что с тобой случилось? – спросил он вставая.

– Я сама не знаю, Вертер,– откликнулась она. – Мне просто до боли захотелось быть рядом с тобой. Это какая-то болезнь?

– Глупости,– Вертер ласково улыбнулся,– всё с тобой в порядке. Скажи мне, только честно, когда ты была у Охотников, они ничего тебе не сделали?

– Ты боишься за меня? – Лика улыбнулась в ответ. – Это приятно. Нет, не беспокойся, меня не изнасиловали. Они хотели, но командор запретил.

– Всё-таки эти уроды пытались и, видимо, испугали малышку не на шутку,– подумал Вертер. – Нужно будет сказать Алисе, чтобы поработала с её психикой.

– Пойдём чайку попьём,– предложил спасатель девичьей психики,– расскажешь мне, что там было, если захочешь.

Они ушли в дом, разожгли камин и уселись рядом на одном диванчике с мятным чаем. Лика, ничуть не смущаясь, положила головку на плечо Вертеру и принялась рассказывать, как провела тот страшный час в плену у командора. По её шутливому тону Вертер понял, что совершенно зря беспокоился. Она отнеслась к плену, как к забавному приключению.

– Тебе, что же, совсем не было страшно? – удивился он.

– Это ты о том, что они могли как-то травмировать Алисино тело? – Лика хитро стрельнула глазками. – Это ведь было просто тело. К тому же временное.

– Извини,– Вертер смутился,– я всё время забываю, что говорю с ангелом.

Если с психикой у девушки было всё в порядке, то отчего же она была так расстроена? Откуда в её взгляде взялась эта смертная тоска? Вертер попытался вспомнить, не случалось ли чего-то трагического за последние дни, но так ничего и не вспомнил. Ну отказал он девчонке в удовлетворении её любопытства, что ж теперь вешаться? Тем более, что недостатка в сексуальных партнёрах в ангельском мире не наблюдалось. Тохины детки вообще относились к сексу, как к ещё одному способу получения телесного опыта, не более того. Вертер задумался и не заметил, что Лика поднялась с диванчика и уже какое-то время смотрела на него не отрываясь.

– А ты сможешь увидеть МЕНЯ,– спросила вдруг девушка,– моё настоящее тело, световое?

– Я не пробовал,– Вертер на секунду задумался,– наверное, смогу.

Лика выпорхнула из своей физической оболочки так стремительно, что Вертер едва успел подхватить её падающее на пол тело. Уложив материальную Лику на диванчик, он вышел на веранду. В комнате было слишком много света. Она вылетела вслед за ним и зависла в трёх метрах перед его глазами на фоне ночного неба. К сожалению, способностей Вертера хватило только на то, чтобы увидеть контуры и немного ауру. Он стоял и любовался, аура Лики была необычная, сине-сиреневая, сквозь зыбкую бледную вуаль просвечивали звёзды. Это было удивительное зрелище. Всё равно, что заглянуть в душу другому человеку.

Лика закружилась и взлетела вверх, резко набирая высоту. Вертер задрал голову, чтобы не упустить её из виду, но сиреневое облачко растаяло в лунном свете. Он с сожалением опустил взгляд и повернулся, чтобы вернуться в дом. Лика, уже в физическом теле, стояла прямо у него за спиной и с надеждой смотрела ему в глаза. И тут мудрый наставник неопытных девушек внезапно почувствовал, что ему тоже прямо-таки до боли захотелось быть рядом с ней. Должно быть, странная болезнь Лики внезапно передалась ему самому. Забавно, но Вертер был совсем не прочь заразиться.

На следующее утро он с трудом продрал глаза где-то около десяти, хотя обычно к семи был уже на ногах и успевал немного размяться до прихода своего единственного ученика. Но у Вертера была вполне уважительная причина – ночка выдалась бессонная. Лика улизнула в свой скворечник, когда уже начало светать, а он сам, совершенно обессиленный, провалился в сон прямо на матраце посреди веранды. Приподнявшись на локтях, Вертер к собственному неудовольствию заметил, что Дэлвиг расселся в плетёном кресле рядом с его постелью и любовно поглаживает меч Амара.

– Интересно, как давно он тут ошивается,– прикинул незадачливый мастер, проспавший всё утреннее занятие. – Неужели целых три часа сидит тут и на меня пялится?

Дэлвиг заметил, что мастер наконец проснулся и расплылся в улыбке.

– С добрым утром,– в его голосе не было ни намёка на какое-либо неудовольствие,– ты, наверное, хочешь сначала позавтракать.

Первой реакцией Вертера было вскочить, умыться и приступить к запоздалому уроку, но после слов Дэлвига он сразу почувствовал такой голод, что с трудом дождался, пока его ученик накроет на стол. Вертер насыщался, а ангел сидел напротив, подперев голову рукой, и с удовольствием наблюдал, как его учитель сметает всё подряд, а потом с надеждой смотрит в сторону холодильника на предмет добавки.

– Вертер, а что ты собираешься делать с трофейным мечом? – спросил Дэлвиг, когда довольный мастер наконец откинулся на спинку кресла с чашкой кофе.

– Сам не знаю,– отозвался тот,– хочешь – забирай.

– Спасибо,– Дэлвиг снова заулыбался,– очень хочу.

Вертер посмотрел на него с подозрением. Вот уж чего он не ожидал от этого доморощенного философа, так это страсти к холодному оружию. Если честно, фехтовальщик из Дэлвига вышел совсем никакой, тот и сам это понимал, но ничуть не расстраивался. Как будто это было не главное. А главным для нерадивого ученика были беседы с учителем и вовсе не о фехтовании, как можно было бы предположить, а о жизни самого Вертера. Больше всего Дэлвига интересовала его жизнь в монастыре.

Он мог часами слушать про то, как Вертер по утрам встречал рассветы на крыше монастырской библиотеки, как солнечный диск, неспешно выплывал из-за горы, и клочья ночных облаков стекали с гор на дно долины, как солнечные лучи постепенно выпивали остатки тумана, и сквозь полупрозрачную дымку начинала проступать золотая крыша женского монастыря. А ещё про то, как уносилось сознание Вертера вместе с ритмичным боем барабана и протяжной мелодией мантры во время пуджи в храме защитников, про улыбчивого и немного снисходительного Ринпоче и про благословение Его Святейшества, после которого ходишь в эйфории до самого обеда. А Вертеру и самому нравилось вспоминать о трёх годах, проведённых в бонском монастыре. В сущности, это были единственные мирные годы в его жизни. Нет, он бы уже не хотел туда вернуться, это всё осталось в прошлом. Вертер нашёл свой путь, и это не был путь монаха. Но вспоминать было приятно.

***

Дэлвиг стоял, опустив голову, и старался отвести глаза от внимательного взгляда отца.

– Я