Легенда о свободе. Мастер Путей - Анна Виор

На этом берегу он прекрасно слышит звуки боевой музыки, рожденные по ту сторону Тасии-Тар. Солнце взошло. Пора начинать!

Мастера Кодонака сходятся в танце смерти с Мастерами, предавшимися Древнему, звенят мечи. Половина из их сотни сдерживает бегущих сюда смаргов. Мастер Бэл со своими Разрушителями в сопровождении страшного грохота оконтуривает лагерь командования расщелиной – глубокой и широкой. Смарги останавливаются перед преградой, пытаясь забросать их копьями и стрелами.

Вирд сцепился с плечистым и скуластым Мастером: судя по волосам, не доходящим до шеи, – он из бывших Тайных. Элий Итар стоит и смотрит, продолжая улыбаться, – он не спешит доставать меч. «Перо смерти» легко полоснуло по шее Тайного, и кровь, неестественно черная, хлынула из открывшейся раны. Вирд отвечает на выпад нового противника, не глядя на него, рубит, чувствует, как меч входит в плоть, и идет дальше. Едва заметное колебание воздуха заставляет его крутануться и разрубить надвое летевшую в него стрелу смарга с древком в два пальца диаметром.

– Ты нарушил перемирие, брат!.. – Элий Итар говорит это негромко, но Вирд четко слышит его, несмотря на шум битвы.

В это мгновение у кромки воды началось движение – его войска атаковали смаргов. Бой завязался также с левого фланга, куда подоспели оставленные на этом берегу в засаде тарийцы.

Осознавая, что проигрывают и количеством и мастерством, воины противника стали перемещаться с пятачка, оконтуренного расщелиной, оказываясь по ту сторону, где скопились смарги, там же появлялись и новые, прибывающие из дворца Атаятана воины. Элий Итар остался один.

Вирд дал знак Кодонаку, чтобы тот продолжил сражаться с вновь прибывшими. Чем больше людей Древнего они истребят сейчас, тем легче будет потом. Смарги не выказывают стратегического гения, сражение с ними – просто утомительная мясорубка, но руководимые людьми, они вдвое опаснее.

Хатин порывисто сжимает плечо Вирда и исчезает, перемещаемый «прыгуном».

– Ты готов к смерти, Элий?.. – спрашивает Вирд.

Тот смеется в ответ.

– На равных!.. – произносит Итар, и Вирд чувствует, как у его ног начинает закручиваться воздушный водоворот, вздымая снег, пыль, камни, остатки прошлогодней травы… Все это поднималось, кружимое ветром, вокруг Вирда – он в центре смерча.

Вырван из крыльев того, кто летит.Призван смерть принести врагу.

Неистово поет «Перо смерти», обжигая сердце Вирда сполохами алого пламени. Вирд покрепче сжал жаждущий меч правой рукой, поднял к небу левую, закрутил в вихре серебряные нити Строителя, сцепившиеся с поднимаемым Итаром смерчем в их собственном поединке. Он переместился из центра урагана, поглощаемого серебром покоя, оставив их вести свою борьбу, и оказался ближе к Элию.

Кого назовешь ты врагом своим, того крови напьюсь я сполна.

Вирд знает, что Перо смерти будет петь дальше:

Но сердца брата я не коснусь!Сердца брата я не коснусь!..

Сегодня он убьет своего «прочтенного» – Вирд знает…

Элий растопырил пальцы, направив их на Вирда, и узкие, черные, острые, как лезвия, сплетенные из… крови Итара стрелы слетели с них… Вирд создал заслон огня, но стрелы пролетели насквозь невредимыми, не помогла и попытка отклонить их воздушным потоком – они не изменили направления ни на дюйм. Сердце не успело сделать удар, пока продолжалась эта борьба. Вирд вскинул «Перо смерти», отбивая стрелы и заслоняя себя, но, став на мгновение жидкими, они ртутью обтекли, обогнули его меч и, продолжив полет к цели, вонзились ему в плечи, ноги и мочку правого уха. Кровь Итара утратила плотность, кислотой обжигая внутренности ран. Вирд заорал от боли, одновременно понимая, что Итар не собирается его убивать, хотя и может… просто желает причинить ему боль…

Вирд падает на колени, сцепив до скрежета зубы, задерживает дыхание, сосредотачивается на песне меча:

Я ветер, кружащийся в буре, пылающая на солнце сталь,я принесу тебе славную победу.Во мне песня жизни и смерти, ради жизни я кровь проливаю.

Ему удалось залечить раны на руках и ногах достаточно быстро. «На равных!..» – вспомнились слова Элия. «Я – Мастер Путей, ты мне не ровня!» – зло думает он, ударяя по Разрушителю воздушным смерчем. Элия с силой отбросило в сторону и ухнуло об землю, как тогда на пляже с Элинаэль…

Не давая Разрушителю опомниться, Вирд направляет молнию в то место, куда упал Итар. Он не попал… вернее – его противник умудрился выскользнуть, нет… не переместиться, а с быстротой меча Мастера Оружия, промелькнув смазанной тенью, оказаться в двух шагах от Вирда, оплетая его вязкими и тягучими туманными щупальцами, заворачивая в кокон. Меч бесполезен против тумана: кажется, будто эти щупальца пьют его силу. У Вирда кружится голова, взгляд затягивает кровавая пелена, он – беспомощен, не способен пошевелиться… разум затуманивается… Боль обжигает всю кожу, словно миллиарды раскаленных пыточных игл вонзаются в него. Вирд, сделав усилие, приоткрыл веки и заметил, что Элий стоит, согнувшись и тяжело дышит – тоже чувствует эту боль, но не ослабляет хватки.

Вирд призвал туман перемещения… он не мог ни разорвать, ни растянуть, ни разрезать щупальца, опутавшие его, но мог оказаться в другом месте… И у него вышло!.. Белесый клубок остался там, где только что было скручиваемое болью тело Вирда. Элий пришел в себя так же быстро, как и он.

Они одновременно, словно один – отражение другого в зеркале, делают совершенно одинаковые движения, развернувшись корпусом, оттолкнувшись одной ногой и крутанувшись на другой, вскинув ладонь свободной от меча руки в ударе, покоряющем ветер, заставляющем воздух стегануть противника невидимой плетью, их одинаковой силы направленные потоки встречаются над головами – и раздается гром. Вирда и Элия отбрасывает на несколько ярдов друг от друга.

Вирд ощутил свою боль, а мгновение спустя эхом отозвалась и боль Элия…

Он не сразу почувствовал свои руки, как и не сразу понял, что выронил «Перо смерти». Поблескивая в лучах утреннего солнца, меч лежал в трех шагах от него.

Вирд поднимается, повинуясь бессознательному чувству опасности, падает, перекатывается в сторону, избежав удара Итара – шквала острых каменных осколков, оказывается около клинка, хватается за рукоять… слышит песню, чувствует силу, пульсирующую в жилах:

Направь меня, и станцуем с тобой,я остр, как слово, и быстр, как молнии сполох.Проклятье на устах твоих пробужденному Врагу человека,стало силой на моем острие,что пронзает камень сердца,а лезвием плоти сталь разрезает, как ткань.

Не останавливая движение ни на долю мгновения, Вирд плавно встает на колени, отпрыгивает и, оказавшись на ногах, бежит, огибая Итара справа. Они все еще сражались на оконтуренном расщелиной пятачке земли… Битва ушла куда-то в сторону, предоставив их друг другу. Вокруг никого не было видно…

Итар, наступая поочередно то правой, то левой ногой, открывает провалы перед Вирдом, но Вирд продолжает бежать, чудом перескакивая, огибая и минуя их. В это мгновение ему в самом деле кажется, что у него есть крылья, и только благодаря им он не лежит сейчас на дне одной из этих ям с переломанными конечностями.

Элий зарычал, повторив трюк с выброшенными посредством пальцев стрелами из черной крови. Вирд не дает им себя коснуться: он стоит неподвижно, пока они не оказываются почти у самого его носа, и тогда с быстротой молнии сплетает заслон, точно такой же, какой окутывает сейчас Город Семи Огней – изящный, сложнейший по технике сочетания Путей, но легко подвластный ему, действующему во второй раз и в меньших масштабах. Стрелы врезаются в заслон, обмякают, словно расплавленные восковые свечи, и растекаются по поверхности щита… Вирд тут же движется вперед, передвигая и защиту. Он оказался прямо перед Элием… на длину меча… Кровь кипит в жилах, меч жаждет крови, но и твердит при этом упрямо:

Сердца брата я не коснусь…

Вирд знает, что это всего лишь песня, которую он сам же и вкладывает в свой меч, им же созданный… Он также знает… что «Перо смерти» право… Он чувствует боль Элия, как свою, отчаянье Элия, как свое, неистовую жажду разрушения, как собственную рану… Если Элий умрет…

Сердца брата я не коснусь… –

твердит меч, зазвенев и завибрировав от соприкосновения с клинком Итара.

Элий не должен погибнуть… так… Элий мог бы жить… Мог бы сражаться… Он мог бы быть другом Вирду, братом… Если бы его любили, если бы он не был так одинок. Если бы гнев не заменил ему все… и всех… Он силен, он смел, он прав в своем гневе, он – это Вирд, предавшийся жажде разрушать. Вирд – это Элий, еще не потерявший что-то важное, что-то тонкое, неощутимое: то, что сдерживает огонь, не позволяя пожрать душу…