ПОД НЕМЦАМИ. Воспоминания, свидетельства, документы. - К. Александров

Хочу особо отметить, что моя семья лишь в оккупацию зажила нормальной человеческой жизнью. Раньше, чтобы поговорить дома во время редких приездов к родителям из Ленинграда, приходилось наглухо запирать ставни, чтобы предотвратить подслушивание разговоров со стороны уличных «стукачей» и доносчиков. В оккупацию один раз только нас потревожил неожиданный визит майора Абвера, который с бутылкой французского шампанского «Мума» пришел познакомиться с нашей семьей. Что это был офицер контрразведки, отлично говоривший по-русски, я узнал чуть позже со слов нашего родственника Качаева[700]. Это он привел майора в Епархиальное управление, чтобы изъять из библиотеки огромный фолиант Большого Атласа СССР. Но у нас в доме майор вел себя прилично и даже дважды поцеловал руки у моей матери, чего с ней не бывало с 1919 года, когда у нас в Казьминке стоял на квартире начальник гарнизона, бывший гусар, штабс-ротмистр Боборыкин[701], племянник известного писателя. Теперь она сильно «тряслась», как бы не зашла речь об обстоятельствах проводки в наш дом электрического освещения в самый канун оккупации 1 августа 1942 года (об этом я писал ранее).

Был еще сомнительный эпизод. Моя знакомая, жившая на Подгорной по соседству, усиленно приглашала меня поехать на встречу Нового 1943 года к ее подруге в будку путевого обходчика у станции Пелагиада. Я сперва заколебался, но тут, словно толчком осенила интуиция: не есть ли это происк советской разведки, желание одного из разведчиков повидаться со мной — напоминание о моей «невесте», которая должна была по уговору с майором ГРУ прибыть из Армавира для работы на радиопередатчике? Была и другая мысль: а не хотят ли попросту меня похитить советские партизаны и убить?.. Так или иначе, я тогда наотрез отказался поехать на встречу Нового года в будке путевого обходчика! Спустя время нам принесли снимки встречи на Рождество в штабе румынской дивизии по случаю освящения Андреевской церкви. Я был на этой встрече вместе со своей знакомой[702] (назовем ее Симочка), и меня удивило, что в момент съемки она спряталась за мою спину словно для того, чтобы ее нельзя было узнать. Моя мама высказалась, что Симу могли завербовать до войны в «сексотки» как дочь казачьего офицера-эмигранта. Самое любопытное, что впоследствии я случайно встретился с самим Фотием Дьяченко[703] на Украине и показал снимок его дочери. У него была тогда легенда, что он — представитель частной белогвардейской фирмы. Оказалось, что в 1920 году генерал Фостиков[704] посылал его в Крым для координации высадки на Кубани десанта генерала Улагая[705] и выступления созданной Фостиковым «Армии освобождения России»[706]. Позже в Берлине я как-то случайно опять встретил Дьяченко, и он уже предстал теперь передо мной в мундире штурмбаннфюрера СС!..

Как я однажды писал, меня вывезли из Ставрополя два немецких офицера, видимо, считая меня важным осведомительным источником (я был несколько лет ленинградским корреспондентом значительной советской газеты «За индустриализацию»[707] — органа тяжелой промышленности СССР и хорошо знал дислокацию ленинградских заводов в эвакуации). Мы выехали 20 января 1943 года из пустынного города, где отдельные команды «факельщиков» завершали свою работу. Возможно, на верхнем базаре в эту минуту вступила в заключительную стадию ликвидация десанта лейтенанта Булкина[708]: оттуда доносились частые выстрелы. Офицеры — мои спутники — держали наготове автоматы и ручные гранаты с длинными ручками. Мы проехали Осетинскую поляну и затем через станицы Рождественскую, Каменнобродскую, Баклановскую ночью добрались до станицы Кавказской. Следующий день провели на станции Кавказской и к вечеру выехали в направлении станции Тихорецкой. Особенно опасно было ночью ехать по пустынной Кубанской степи за ст[аницей] Старолеушковской. Не было видно ни зги, ни одной встречной немецкой машины, разве только — нарваться на одинокий разведывательный советский блуждающий танк. К рассвету добрались до наплавного моста через Дон, по которому на протяжении нескольких часов переправлялась шедшая в сторону Сальска немецкая бронетанковая дивизия[709]. К вечеру, проехав Ростов-на-Дону, добрались до Таганрога, где, воспользовавшись благоприятным моментом, я оторвался от своих спутников.

Мои родители снабдили меня на дорогу большой суммой оккупационных марок, которыми расплачивались прихожане Андреевской церкви за свечи и прочие церковные требы. Эти деньги все равно подлежали немедленному аннулированию с приходом советских частей.

Они помогли мне продержаться в скитаниях по Южной Украине. Так продолжалось до тех пор, пока приказ не обязал всех беженцев с Северного Кавказа зарегистрироваться у местных представителей казачьих организаций. Тут я представился полковнику Белому[710] из Екатеринодара, который и направил меня на сборный пункт в Симферополе, где мне пришлось налаживать выпуск газеты «Казачий клинок» для населения Кубанского предмостного укрепления на Таманском полуострове… Времена меняются! Давно ли Б. И. Ширяев, б[ывший] редактор «Утра Кавказа» и капитан РОА, считался предателем и изменником, «презренным власовцем»… А теперь о самом генерале Власове начали в разных изданиях печатать благожелательные, оправдывающие его статьи (см. «Огонёк», «Звезда», сборник «Куранты» № 3 и др.)[711]. В «Кавказской здравнице» появился рассказ соловецких времен и самого Б. Н. Ширяева, того самого, листовки с портретом которого разбрасывались над Ставрополем немецкими самолетами в 1943 году…

Л. Н. Леонидов-Польский

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ ПРИЛОЖЕНИЕ К ГЛАВЕ V

М.-Д. фон Штакельберг[712]. Положение в Терской области по состоянию на сентябрь 1942 года

На Тереке есть деревни, населенные русскими, украинцами, кумыками, более всего армянами и одна горскими иудеями (караимами?). Население Терской области все без исключения дружественно к немцам. Оно надеется на нормальную жизнь. Войска ведут себя по отношению к местному населению порядочно. Отношение же к местному населению русских, состоящих на службе германского Вермахта, часто грубое. В тех районах, где, например, черкесские роты были включены в немецкую операцию «Горец»[713], немцев приветствовали как освободителей от большевистского и русского владычества. В черкесских районах, а также в кабардинских, осетинских и ингушских деревнях, где молодежь призывного возраста была демобилизована или не призывалась[714], многие вызывались добровольно служить в Вермахте. Соответствующая пропаганда может повлиять на боевые успехи иностранных формирований во всех автономных национально-политических областях.

Интерес к политическим вопросам невелик. Когда, например, обсуждались вопросы образования, в одной из кабардинских деревень было высказано мнение, что обучение только на родном языке оглупляет народ и ведет к его изоляции. Например, осетины, ингуши и чеченцы хотят, чтобы пятилетняя школа была национальной, а в качестве иностранного преподавали бы немецкий язык. Интерес к консолидации народов Кавказа невелик. Существует повсеместная надежда на скорое возобновление преподавания в школах. В этой области еврейский вопрос не является национально-политической проблемой. В деревнях часто встречаются евреи врачи и учителя; в торговле преимущественное положение занимают армяне. В некоторых нерусских кругах считают, что Сталин является грузинским горским евреем.

Хотят, чтобы было урегулировано довольствие воинских частей и чтобы выдавались листы нетрудоспособности. Колхозных отар больше не существует.

Ущерб, нанесенный общественной собственности, воспринимается как неизбежное следствие войны. При своем отступлении Советы не трогали частного имущества. В общем, так же обстоит дело и сейчас. Но распространяются слухи, что иностранные солдаты бесчинствовали в нескольких деревнях. Некоторые думают, что это были румыны.

Положение колхозов во фронтовой зоне очень тяжелое. Тракторы конфискованы армией в качестве тягачей. Нет мастеров, чтобы отремонтировать оставшиеся машины. Нет горючего и почти нет работоспособных мужчин. Плохо обстоит ситуация с уборкой урожая. Каждый берет с обширных полей столько кукурузы и подсолнечника, сколько может унести. Поля льна и технических культур не убираются. Частично в этом виноват страх перед ответственностью и недостаточное чувство солидарности. Из-за нехватки горючего повсюду конфискованы лошади.

Быстрого раздела земли здесь не ожидают. Сохранение колхозной системы нежелательно. Надеются на улучшение жизни благодаря индивидуальному хозяйству, а также на то, что А. Гитлер, которого крестьяне часто называют «наш новый господин», сделает это возможным. Немецкая пропаганда не обращается к населению фронтовой зоны, хотя население готово ее воспринимать и проявляет интерес к каждому печатному слову. Также и в городах, где население реагирует быстрее и живее, участие в происходящих военных событиях незначительно. Войну рассматривают как природное бедствие. Здесь начался стремительный рост цен. На курортах задержалось много студенток, эвакуированных из Ленинграда на Кавказ, которые в Кисловодске учились в чем-то наподобие летнего университета. Хорошо подготовленная пропаганда на Северном Кавказе будет соответствовать чаяниям населения и позволит скорее привлечь к сотрудничеству позитивные элементы.